Как потерять друзей & заставить всех тебя ненавидеть - Тоби Янг

Как и обреченный правящий класс из «Возвышения меритократии», правящий класс современной Америки доволен собой и всячески выставляет напоказ собственное самодовольство. Например, жители из так называемой «трифекты» — Нью-Йорка, Вашингтона и Лос-Анджелеса — называют остальную Америку «проходными штатами», а себя относят к «естественной аристократии» Томаса Джефферсона. Они верят, что достигли положения благодаря своему невероятному таланту, считая всех, кто живет вне трифекты, низшими существами. Мои коллеги из «Вэнити фэр» очень часто смеялись над теми, кто живет в проходных штатах, говоря, что те и стареют быстрее, и лысеют раньше, и с большей вероятностью умрут от рака.

И то, что американские плутократы без стыда похваляются своим богатством, не оставляет сомнений в том, что обладание им не вызывает у них ни малейшего чувства вины. Вам достаточно посетить Хэмптонс, эксклюзивный летний курорт в 70 милях к востоку от Манхэттена, чтобы своими глазами увидеть триумф буржуазии в его наиболее обнаженном виде. Наблюдая за чередой миллионеров, проезжающих мимо вас в своих «Порше-911» с откидным верхом и с сидящей в каждом из них красивой блондинкой, вам начинает казаться, что еще немного, и эти «хозяева Вселенной» вытатуируют сумму своих капиталов у себя на лбу. По словам Тома Вульфа, Хэмптонс существует лишь для того, чтобы дать ньюйоркцам возможность устроить такого рода показуху. «Лето в Хэмптонсе имеет то огромное преимущество, — признался он журналисту из «Санди телеграф», — что это самый простой способ сказать каждому в офисе, что вы будете там, а не здесь».

До приезда в Манхэттен я с подозрением относился к желанию британской верхушки преуменьшить значение своего привилегированного положения. Почему такая скромность должна быть синонимом хорошего вкуса? С моей точки зрения, далеко не новой, этот утилитарный стиль изначально развился в среде британской аристократии, чтобы ослабить возмущение, вызванное ее процветанием. К тому времени, когда власть оказалась сосредоточенной в руках тех счастливчиков, что удачно родились во влиятельных семьях, аристократы благоразумно усвоили нормы, не позволяющие им хвастаться своим благосостоянием. На такую хитроумную уловку они пошли, чтобы избежать участи, постигшей их кузенов по ту сторону Ла-Манша. Конечно, британская аристократия уже давно утратила большую часть власти, но общественные нормы оказались необыкновенно жизнеспособными, повлияв на поведение ее буржуазных преемников.[158]

Однако, увидев своими глазами альтернативу — правящий класс, считающий, что, несомненно, заслужил свое благосостояние, — я задумался. Независимо от исторических корней, разве стремление держаться в тени не кажется более привлекательным, чем желание выставить себя напоказ? Абсолютно, — решил я в конце 1997-го.

Нескромность наиболее процветающих жителей Нью-Йорка не вызывала бы возражений, если бы они действительно заслужили успех. Вопрос в том, насколько меритократическим является американское общество? Если это слово было использовано, чтобы указать на равенство возможностей, то Америка не слишком в том преуспела. У 20 % богатейшей части ее населения доходы в 15 раз превышают доходы 20 % ее беднейшей части, поэтому перед детьми богатых родителей раскрыты возможности, не доступные детям из бедных семей. Возьмем самый очевидный пример: считает ли кто-нибудь, что Джордж Буш оказался в кресле президента США только благодаря своим способностям? Интересно, что одним из первых деяний Буша в качестве президента была отмена налога на наследство, что дало возможность состоятельным людям передавать свое имущество детям, не отчисляя ни копейки государству. Неограниченная передача капитала одного поколения другому с трудом способствует созданию меритократии. В отличие от Америки в Британии с аристократии взимается десятая часть доходов согласно налоговой политике, введенной лейбористским правительством 1945–1951 годов. Оно повысило налог на наследование на 75 % для тех, чье наследство превышает миллион фунтов, вынудив тем самым огромное число аристократов передать свои дома Национальной организации по охране исторических памятников. До сих пор, даже после 18-летнего правления Консервативной партии с 1979 по 1997 год, налог на наследование составляет 40 %.

Либерально мыслящие педагоги попытались исключить влияние огромного экономического неравенства в американском обществе, для чего выдвинули в качестве условия поступления в колледж прохождение стандартного интеллектуального теста — печально известного учебного теста на пригодность (SAT), — но его успех в этом плане довольно неоднозначен. Есть немало доказательств, что баллы, набранные ребенком в SAT, отчасти определяются социально-экономическим положением родителей. Например, создана целая общенациональная компания под названием «Принстон ревю», которая за солидную плату берется показать детям, как успешно пройти SAT. Одна моя знакомая с Манхэттена, доктор Катерин Коэн, была «консультантом колледжа» — очень выгодное занятие, учитывая, что в ее обязанности входило обучать детей богатых американцев тому, как попасть в выбранные ими университеты. Кэт, а она однажды работала в приемной комиссии Йеля, получала 28 995 долларов за свой «платиновый багаж».[159] По словам Уилла Хаттона, бывшего редактора «Обсервера»: «Сеть привилегированных частных американских школ, наряду с привычной на сегодня подготовкой к экзаменам и интервью, обходящимся ежегодно в 20 000 фунтов, означает, что высшие слои среднего класса Америки добились жесткого контроля над поступлением в самые престижные университеты. По сравнению с этим раскритикованная система британского образования выглядит настоящей утопией».

Кажется очевидным, что в Америке уже давно не существует равенства возможностей, но возможно ли назвать ее меритократической в другом, менее амбициозном, смысле? Может, имеется в виду, что Америка не обременяет себя классовой системой? Однако достаточно даже беглого изучения, чтобы подвергнуть сомнению это утверждение. Элита с Восточного побережья — «Епископат» — до сих пор невероятно богата, в «Лиге плюща» американских университетов по-прежнему очень сильна семейственность, а группа влиятельных семейных кланов, как и прежде, доминирует на американской политической арене. (В медиа-индустрии Нью-Йорка даже есть некая группировка, называемая «Гарвардской мафией».) Все это говорит о том, что в Америке действительно существует упорно держащаяся за власть элита, и найдется немного зорких наблюдателей, которые будут дискутировать по этому поводу. Существует целая библиотека по данной тематике, и наиболее известна книга «Теория праздного класса» Торстейна Уэблена. Не столь известной, но являющейся предтечей «Руководства молодого наездника», является книга под названием «Руководство выпускника частной школы» об аналогичной клике в Америке.

Другой вопрос: насколько мобильно американское общество? Здесь ситуация выглядит немного лучше. Даже Карл Маркс, говоря об Америке 1850-х годов, признавал, что, «несмотря на существование классов, они не являются строго зафиксированными, наоборот, они постоянно изменяются и обмениваются своими компонентами». По словам Джонатана Фридланда, автора книги «Принести революцию домой: аргументы в пользу британской республики», Америка обладает более высоким уровнем социальной мобильности, чем Британия. Он опирается на статистические данные, согласно которым из 20 % людей, чьи доходы были самыми низкими в 1975 году, в 1991 году таких осталось лишь 5 %. Другое исследование, проведенное в середине 1980-х годов, показало, что из 20 % самых бедных семей 18 % улучшили свое материальное положение в течение одного года. В целом те, кто оказался на нижней ступеньке общественной лестницы, задерживаются там лишь на короткое время.

Но за последнее десятилетие многие американские экономисты начали выступать с опровержением этих статистических данных. Например, в 1992 году экономист Дэвид Циммерман заявил, что этот льстящий американскому обществу автопортрет является в корне неверным. «У меня создалось впечатление, что экономисты оценивали студента университета, который сидел «на мели» несколько месяцев, прежде чем устроиться на работу». Когда он провел собственное исследование, то обнаружил, что в среднем пожизненный доход человека главным образом определяется заработком его родителей. Из детей, которые родились в семьях, принадлежащих к 20 % самых бедных семей, 40 % так остались в этой группе, а 29 % поднялись лишь на один уровень. А из тех, кто принадлежит к самым богатым семьям, на том же уровне остался 41 %, и лишь 17 % опустились ниже по социальной лестнице. В современной Америке неравенство доходов выше, чем где-либо еще в индустриальном мире. Шанс несостоятельных людей пробиться хотя бы в средний класс гораздо ниже, чем в любой стране Европы, — по сравнению с Британией он меньше в половину раз.