Солнце мертвых - Алексей Атеев

Поднявшись с пола, он рассеянно заходил по комнатам. Их было две: гостиная и спальня. И опять подивился майор, как все в этой квартире буквально вылизано до блеска. Он вспомнил свою квартиру и злорадно подумал, что Кнутобоев будет чувствовать себя в ней не в своей тарелке. Затем он сел в большое удобное кресло и стал размышлять.

То, что необъяснимые явления были на самом деле, не вызывало сомнения. Допустим, это какой-то вид массового гипноза. Но тогда не получилось бы изображения на фотопленке! Если все же допустить, что это гипноз, то кому и зачем понадобилось гипнотизировать Кнутобоевых, а если не гипноз, тогда что же? Колдовство? Черная магия?

Загадочная история, случившаяся лет двадцать назад в этих местах и о которой сегодня рассказал Кулик, тоже ничего не объясняет. Что это за секта? Откуда у нее такое могущество?

Никогда в жизни ему не приходилось сталкиваться ни с чем подобным. Читал, конечно, Эдгара По, Мопассана, Гоголя, наконец. Однако всегда считал это вымыслом.

Так, обдумывая создавшуюся обстановку, он незаметно задремал.

И ему приснился сон.

Будто едет он в каком-то странном поезде. Поезд небольшой, точно игрушечный. Такие бывают на детской железной дороге. Вагончики маленькие, страшно обшарпанные, деревянные сиденья грязные и местами поломаны. Все гремит и стучит, вот-вот рассыплется. И попутчики вроде у него есть, но ни лиц, ни фигур разобрать не может – одни тени кругом. Местность, по которой идет поезд, тоже странная. За мутным окном выжженная, желтая земля, глиняная пустыня, только столбы мелькают да какие-то ржавые конструкции. Но обстановка в поезде, как он ощущает, какая-то даже веселая – ну вроде как на отдых люди едут. Наконец приехали. Поезд остановился. Все пассажиры вышли, куда-то побрели, у большинства в руках корзинки, свертки, сумки. Вышел и Тарасов. Он увидел, что поезд стоит у самого склона огромной столовидной горы, такой же грязно-желтой, как и окружающий пейзаж. Нигде ни травинки, ни деревца – только равнина и гора. И что интересно: гора вся изрыта какими-то норами, ходами, точно пещерный город. Кое-где копаются какие-то люди, не то что-то закапывают, не то раскапывают…

Внезапно Тарасов понял, что не гора это, а огромное кладбище. Но это его, как ни странно, ничуть не напугало. Огляделся он по сторонам – тут же, рядом с рельсами, прямо у склона горы лежат мертвецы, вернее останки мертвецов, вроде как выброшенные из могил. Не скелеты, а как бы мумии. Высохшие, скрюченные… Тарасов ходит от одного к другому, с любопытством их разглядывает. Все это напоминает огромную свалку. Тем более что кое-где горят небольшие костерки, курится дымок. Стоят у костра…

Стоят у костра. Не то греются, не то еду готовят. И видит Тарасов, кто-то его с горы манит – мол, иди за мной! Парень весь в лохмотьях, голова бритая, улыбается приветливо, но молчит, только рукой подзывает.

Тарасов думает: как же я на гору поднимусь? Глядь – ступеньки. Он по ступенькам быстренько поднялся вслед за парнем, а тот нырнул в какую-то нору. Тарасов за ним, и вот они уже в просторном, довольно светлом туннеле, а туннель не глухой, в стенах тоже разные ходы, каморки, и людей кругом много. Мужчины-женщины, выглядят по-разному. Кто тоже в лохмотьях, кто одет чисто, некоторые даже с орденами и медалями, а есть и совсем голые, но все почему-то бритоголовые. А в каморках по сторонам кругом мертвецы. Где гробы стоят, то просто лежат, то кости, то вроде мумии, а то и совсем свежие.

Тарасов по сторонам озирается, все ему любопытно, но идет вслед за парнем. Наконец свернули они в сторону и пошли вроде в пещеру. Парень куда-то исчез, а Тарасов стоит и смотрит. Кругом та же картина: гробы, мумии… И выходит из темного угла навстречу ему человек. А в человеке этом узнает он того, чье лицо видел на кухонном кафеле. Только не искажено оно, а спокойно и даже слегка улыбается. На человеке странная одежда – похоже, испанского покроя, на боку шпага, он не брит, как остальные, а с длинными черными кудрями до плеч, с небольшой бородкой и усами.

– Не меня ли ты ищешь? – спрашивает человек у Тарасова.

– Тебя, – отвечает тот.

– А чего же тебе надо?

– Хочу знать правду.

Человек засмеялся и подошел совсем близко.

В этот момент кругом раздался громкий шорох. Мертвецы поднимались из своих гробов и медленно двигались к ним, протягивая вперед руки.

– Правда проста, – сказал человек в испанском наряде. – Я – это ты, а ты – это я, и все мы вместе здесь. – Он несколько раз стукнул рукой по крышке стоявшего рядом гроба…

И тут Тарасов проснулся. В дверь кто-то настойчиво стучался. Он затряс головой, собираясь с мыслями. Потом подошел к двери и открыл ее.

На пороге стоял Кулик.

– А, это ты, Иван. – Тарасов сильно провел ладонью по лицу, разгоняя сонную одурь.

– А ты кого хотел увидеть? – Кулик шагнул навстречу. – Да сон странный приснился. Очень интересный сон, только не до конца я его досмотрел.

– В другой раз досмотришь, – Кулик поставил на пол две объемистые сумки. – Давай помогай…

«А все-таки, – размышлял Тарасов, – что хотел этот «испанец», чего не успел досказать?» Машинально помогая Ивану распаковывать аппаратуру, Тарасов продолжал размышлять о только что увиденном сне. Сон был настолько реален, что, казалось, на зубах до сих пор хрустит песок и глаза запорошены глиняной пылью. Нельзя забыть огромную гору, всю изрытую пещерами и ходами. Лица, которые мелькали перед ним, и теперь вроде бы еще присутствовали здесь.

К примеру, тот странный, не похожий на остальных, человек. Кто он?

Тарасов где-то читал, что сон – это реальность, отраженная в кривом зеркале подсознания. Но если это так, то объяснить все можно таинственными событиями последних дней.

А лицо этого человека в испанском платье… Да ведь это то самое, которое он видел на кафельном полу! Во сне он сразу понял, а в реальности сообразил только сейчас. Только то было искажено страданием. Вот и разгадка. Разгадка ли? А может, все еще больше усложнилось?

В памяти отчетливо возник один из эпизодов сна. Когда шел по бесконечным коридорам, на одном из поворотов на глиняном полу что-то блеснуло. Он наклонился и поднял большую серебряную монету, которую затем опустил в карман.

Машинально Тарасов сунул в карман руку. Среди мелочи нащупал большой увесистый круг.

Наверное, рубль?

Он вытащил монету и похолодел. Та самая, которую нашел он во сне. Значительно больше рубля, полустертая серебряная монета. С одной стороны чей-то профиль, с другой сложный герб. Он с удивлением разглядывал монету, вертя ее между пальцами.

– Что там у тебя? – полюбопытствовал Кулик. – О! – Он удивленно посмотрел на Тарасова. – Ты что, нумизматом стал?