Закат цвета индиго - Евгения Михайлова

– Нет, я должен знать все.

– Хорошо. – Слава придвинул папку с экспертизой. – Вот что установлено… Они занимались оральным сексом, Ксения и Алексей. В ее крови много алкоголя и наркотики. Он тоже, разумеется, был пьян. Смерть наступила от асфиксии. Сперма попала в дыхательные пути.

Бройдо заскрипел зубами. Слава впервые слышал пресловутый зубовный скрежет, и у него тут же возникли в воображении раскаленные сковородки. Конечно, это ад: узнать о такой смерти дочери. Любой мужчина это поймет. Даже если у него нет детей.

– Еще вопрос. Они похоронили ее мертвой? Они не вызывали врача?

И тут Славу подвело самообладание. Он сказал:

– Да. У экспертизы нет оснований думать иначе.

На самом деле эксперты еще не ответили на этот вопрос. Именно от их ответа и будет зависеть мера ответственности обвиняемых.

– Сейчас сюда привезут мою жену, – глухо сказал Бройдо. – Она может увидеть дочь?

…Невысокая, худая женщина с проседью в черных волосах смотрела на дочь сухими глазами. Они были похожи на тлеющие угли, ее глаза. В них просто не могло быть слез. Когда они вышли из морга, Бройдо обнял жену и заплакал. Она стояла неподвижно.

– Тебя отвезет Василий в гостиницу, – сказал он. – Я поеду, все организую, распоряжусь.

Он ушел, Слава хотел попрощаться с матерью Ксении, но она задержала его:

– Я хотела вас попросить. Я знаю, муж вас уважает. Он захочет мстить. Скажите ему, чтобы он этого не делал. Чтоб не вмешивался в дела правосудия.

– Думаю, вы преувеличиваете мои возможности. Но я попробую ему сказать.

– Он сам виноват. Он и его проклятые деньги. Из-за них у девочки не осталось даже инстинкта самосохранения.

– У смерти не бывает однозначных причин, – сказал Слава. – Мне приходилось слышать, как в подобной ситуации люди обвиняли свою нищету.

Глава 29

Александр открыл дверь чистой, уютной комнаты, совсем не похожей на больничную палату, и пропустил Женю вперед. Она рванулась к нарядной кровати с зеленым шелковым бельем, взглянула на лицо Ирины и заплакала громко, как ребенок.

– Извини, мамочка, что я реву. Это стало у меня какой-то дурацкой привычкой.

– Она еще не может говорить, очень слабая, – шепнул Жене на ухо Александр. – Ты не рассказывай о том, что было. Потом как-нибудь.

Ирина лежала неподвижно. На бледном лице жили, страдали, радовались и что-то говорили только глаза, огромные темно-зеленые озера. Женя присела на краешек кровати, осторожно обняла мать, поцеловала прохладную щеку, погладила бессильную руку.

– Видишь, мамочка, все в порядке. Все закончилось. Ты больше не переживай, выздоравливай. Ты же из-за меня так заболела.

Губы Ирины чуть заметно шевельнулись. Женя наклонилась и услышала:

– Я знаю. Синий цвет индиго. Пуля попала в зеркало, а не в тебя. Девушка с собакой. Они помогли. Солдат с автоматом. Он убил эту. Твое платье в крови. Кричал ребенок.

Глаза Ирины лихорадочно заблестели, она заметалась на кровати.

– Ей плохо, – вскрикнула Женя.

Александр бросился за врачом.

Алена организовала полную программу физической и моральной реабилитации. Во всех комнатах в изысканных вазах стояли цветы. В гостиной у стеклянной стены появился антикварный столик, уставленный прелестными серебряными вещицами. Дину ждали массажистка, маникюрша, парикмахер и ванна с молоком и медом. Для Чарли купили особый шампунь с запахом свежих сливок и антистрессовым эффектом. Анна Ивановна напекла пирогов с капустой, черникой, клубникой и вишнями. В гардеробной висели новые наряды.

Дина подчинялась, ложилась, вставала, протягивала руки для маникюра, ноги для педикюра, пробовала пироги, восхищалась платьями. Но она еще не вернулась. Мысленно она была там, в том логове с одеялами на окнах, лицом к лицу с безумным и страшным существом. Пока не получалось радоваться счастливому спасению. Дину мучили два эпизода. Крик девочки: «Я приехала, Даша!» И автоматная очередь, прошившая узкое девичье тело на глазах ее близких. Она была опасной убийцей. Но ведь у нас нет смертной казни. Неужели нельзя было иначе? Дина стояла, сжав руки, на террасе, она не видела, как вошел Сергей, но сразу почувствовала его присутствие.

– Неужели нельзя было иначе? – с тоской обернулась она к нему.

– Я так и знал, что ты будешь меня пытать, – вздохнул он. – Это железное правило, проверенное практикой миллионы раз. Если преступник после договоренности сдать оружие стреляет, его убивают. Если бы ты помедлила, Жени уже не было бы в живых. Да и тебя тоже. Я хочу тебя отвлечь. У меня тут один сувенир, если можно так выразиться. – Сергей вынул из кармана пакет с диском.

– Это еще что такое? – почему-то сразу насторожилась Дина.

– Диск из камеры хранения Киевского вокзала.

– Ой! Ты посмотрел?

– Да, конечно. Ничего не «ой».

– Но там адрес хозяина Чарли?

– Да.

– Выбрасывай его сразу. Я не буду это смотреть.

– Диночка, там бывший адрес хозяина. Теперь это адрес Чарли, ибо хозяин оставил квартиру по завещанию человеку, который найдет его собаку.

– Что-то у меня нет настроения слушать послания с того света. Расскажи своими словами.

– Все просто. Иван Яковлевич Петухов, писатель, историк, очень одинокий человек, приобрел каким-то образом щенка и полюбил его так, как не любил никого и никогда. Жили они вдвоем около года, а потом у хозяина обнаружили четвертую стадию рака. И когда конец был близок, Иван Яковлевич пошел к знакомому нотариусу и оформил права на квартиру на человека, который найдет его собаку, обнаружит это послание и явится вступать в права наследства непременно с собакой. Нотариус знает особые приметы пса, которого, кстати, зовут Чак, а не Чарли. И, убедившись, что это Чак и есть, он впишет имя нового хозяина в завещание.

– Ну, какой странный человек. Выпустить собаку в свободный полет, затеять такую интригу после собственной смерти.

– А как, по-твоему, нужно было поступить?

– Ну, как обычно. Поискать добрые руки.

– Вот он и говорит на кассете, что мог бы найти слишком много добрых рук, которые, получив квартиру, избавились бы первым делом от собаки.

– Вообще-то, разумно. Значит, квартира должна достаться Вовке-Кабанчику? Он же Чака нашел, пристроил. Ты знаешь, где он сейчас?

– После того как его выпишут из Склифа, он придет в дом Жени Оболенской. Она ему там комнату сняла.

– Так все же просто здорово. Только он не будет Чарлика у меня забирать?

– Да ладно. Пристроил – так пристроил. Вы втроем только к нотариусу пойдете.

Глава 30

После холодной, дождливой весны июнь осчастливил Москву солцем, почти южной жарой. И, как водится, все потянулись к вокзалам и аэропортам в поисках лучшего солнца и большей жары.

Женя и Артем слушали наставления Ирины в Шереметьево.

– Мама, – наконец прервала материнские наказы Женя. – Я все помню, знаю. Если что-то забуду, позвоню тебе и спрошу. А ему ты вообще напрасно советы даешь. Мы никак не можем тебе главное сказать: Артему курсовую работу засчитали как диплом и кандидатскую диссертацию. Опубликовали в научном сборнике, и его пригласили в Оксфорд на работу. Так что он скоро улетает. Собирается меня вызвать, но я тебя дождусь.

– Ну что, прощаемся? – К ним подошел Александр. – Объявили посадку.

Женя повисла у Ирины на шее.

– Я буду жутко скучать.

– Если там будет хорошо, я позвоню и вы приедете к нам. Успеете до Оксфорда.

Дина лежала на закрытом пляже Сардинии рядом с дядей Ричардом и наслаждалась мыслью о том, что впереди много дней безмятежной лени. Рядом бегали и разрывали песок Топик и Чарли. «Надо с ними искупаться», – подумала Дина и встала. Ее внимание вдруг привлекла женщина, которая сидела в шезлонге неподалеку. Женщина была как будто высечена из белого мрамора. На прекрасном лице сияли темно-зеленые глаза. Дина подошла к ней.

– Ирина? Как тесен мир. Вы меня узнали?

– Конечно, Дина. Я очень рада вас видеть. Вы для меня теперь родной человек. После истории с Женей.

– Она у вас просто прелесть. Вы не с ней здесь?

– Нет. Я с мужем. Он в море. Я, знаете, ушла на покой. Отправила себя на пенсию. Домохозяйкой решила стать.

– Вполне разумное решение. Нет дела важнее, чем безделье. Схожу своих собак искупаю. Увидимся.

Ирина кивнула, улыбнулась и вдруг пристально посмотрела вдаль. Дина проследила за ее взглядом. Оболенская смотрела на высокого мужчину, выходящего из воды. Рядом с ним извивалась, принимая соблазнительные позы, длинная белобрысая девица в условном купальнике. Дина подошла ближе к воде и стала наблюдать за происходящим. Девица побрызгалась и вдруг неестественно оступилась, упав прямо в руки Александра. Конечно, невзначай с нее свалился бюстгальтер. Александр поставил девушку на ноги, она ему что-то стала говорить и вдруг громко икнула. Раз, второй, третий, икота сотрясала девицу, как судороги, она побагровела, из глаз потекли слезы. Александр смотрел на нее в растерянности. Дина быстро подбежала к ним.