Зов любви - Ги Де Кар

Оставшись без своего принца и не желая искать другого, вопреки тому, что думал Ален, Хадиджа приняла твердое решение накопить настоящее состояние. Она считала, что для достижения этой цели у нее есть только один способ: взяться за старое ремесло. Она не станет этим заниматься в Париже, о котором она больше не хотела ничего слышать, и не во Франции, даже ни в одной из стран Европы или Америки. Она вернется в Тунис, обогащенная полученным опытом, с деньгами, которые она отложила. На средиземноморском побережье у нее будет совсем иная тактика, чем на берегу Сены. До отъезда из Парижа она продаст кольцо с рубином, чтобы купить недалеко от Туниса, на одном из самых шикарных пляжей, хорошую виллу, которая поможет ей хорошо зарабатывать, не рискуя навлечь на себя большие неприятности. Все те, кто был в нее влюблен, даже тот, которого ее родители прочили ей в женихи с семилетнего возраста и за которого она не захотела выйти замуж в четырнадцать, смогут посещать ее. Она сумеет стать более чем понятливой, не связывая себя, однако, ни с кем. Париж научил ее многому. Для своих соотечественников она станет восточной принцессой, которая кое-чему научилась за морем, а затем вернулась, с большим опытом и умением, чтобы прожить остаток жизни среди своих. Ее клиентура будет обширной и знатного происхождения.

Для нее, как и для Алена, это явится возвратом к любовным приключениям. Он – она была в этом уверена – снова пустится на поиски встреч с девушками, в то время как она попытается скрасить одиночество некоторых мужчин. Так как попытка посвятить себя любви одному-единственному мужчине не удалась,– что же, придется вернуться к тому, с чего она начинала, что гораздо легче и проще и вместе с тем не лишено удовольствия. Для этого достаточно найти свое место под солнцем.

Несомненно, она придумает множество новых историй, которые будет рассказывать многочисленным восторженным посетителям. Почти все эти истории будут начинаться со слов: «Жила-была однажды прекрасная восточная принцесса...» – и широкая ткань ее повествования, яркая и многообразная, благодаря ее воображению, местами будет украшена стихотворными вставками. Это будет как повторяющийся припев в призывной песни жриц любви.

Мы девушки пленительной зари,Купаемся мы в роскоши и в неге,По бархатным коврам ступают наши ноги,—Входи. И за собою двери притвори.Узнаешь с нами, как чудесна ночь.Будь кроток, позабудь свои тревоги.Ты щедр – со сладким поцелуем проводим до дороги.А жадного и злого вытолкнем за дверь.

А когда она состарится, но станет достаточно богатой, дочь любви и солнца, перед тем как войти в чарующие сады Пророка, будет повторять для тех, кто придет внимать ее напеву:

Тоска любви, ты в нашей жизни тьма,Которую развеять может страсть,Что вдруг лишает нас рассудка и ума,—Мы можем ввысь взлететь и в бездну греха пасть.Лишь ночь приносит откровенье,Даря блаженство, ласки, негу для одних,А для других – тоску, забвенье, ревность и мученье.

Через день после отъезда Хадиджи в Тунис в печати появилось что ни на есть банальное сообщение, которое ни полиция, ни Ален, который его несомненно не читал, ни в коей мере не связывали с отъездом девушки.

В заметке в сжатой форме говорилось о смерти некоего месье Люсьена, которого нашли убитым в постели тремя выстрелами из пистолета, в то время как он смотрел телевизор. Мнение журналистов было единым: еще одно сведение счетов...