Символическая жизнь - Карл Густав Юнг

о попытке сознательной ориентации. Мяч или шар с первого рисунка исчезли, но это обстоятельство отрицательным знаком не является. Тут весь сосуд обозначает центр; благодаря привнесенным исправлениям ваза больше не опрокидывается, она прочно стоит на своем основании. Все это показывает, что он действительно пытается справиться с собой.

Эти рисунки следует возвратить пациенту: они чрезвычайно важны для него. Вы можете сделать копии; пациенты любят делать копии для врача. Но оригиналы нужно оставлять у пациентов, поскольку им хочется видеть их перед собой; глядя на них, они чувствуют, что их бессознательное выразимо. Объективированная форма воздействует на них, это завораживает. Суггестивное воздействие рисунка влияет на психологическую систему пациента и приводит к тому же результату, идею которого сам пациент закладывал в свой рисунок. В этом причина поклонения идолам, магического использования сакральных образов, икон. Их магия обладает свойством проникать в нашу систему и исправлять нас на условии, что мы открываемся им (put ourselves into them). Если вы открываетесь иконе, она заговорит с вами. Взять хотя бы ламаистскую мандалу с Буддой или Шивой в центре; в той мере, в которой вы способны проникнуться ею, она отвечает и входит в вас. Это производит магический эффект.

Поскольку рисунки бессознательного выражают текущее психическое состояние индивида, можно использовать их в целях установления диагноза. Из подобного рисунка вы можете сделать точный вывод о состоянии пациента: есть ли у него склонность к шизофрении, или же он просто невротик. Можно даже сделать некоторый прогноз. Нужно просто иметь некоторый опыт, чтобы извлечь нужные сведения из подобных рисунков. Конечно, следует быть весьма осторожным. Нельзя с упорством догматика навязывать каждому пациенту: «А теперь приступайте к рисованию». Некоторые заявляют: «У доктора Юнга лечение заключается в том, что его пациенты рисуют», точно так же, как прежде говорили: «Он всех делит на интровертов и экстравертов и наставляет: вот вам следует жить так-то и так-то потому, что вы принадлежите к такому-то типу». Это, естественно, не лечение. Каждый пациент является для врача новой проблемой, и он будет излечен от своего невроза лишь в том случае, если вы поможете ему найти индивидуальный путь к разрешению его конфликтов.

Председательствующий:

Дамы и господа, своими аплодисментами вы прекрасно выразили то, что вы чувствуете по отношению к профессору Юнгу. Сегодня нам в последний раз в этом цикле встреч выпала честь и ни с чем не сравнимое удовольствие слушать профессора Юнга. Нет слов, чтобы достойным образом выразить всю нашу признательность перед ним за эти лекции, которые бросают вызов нашим умам и побуждают к дальнейшим научным поискам, заставляя задуматься над такими вопросами, которые для всех нас, особенно для тех, кто занимается психотерапией, неимоверно важны. Я полагаю, сэр, что именно этого Вы и ожидали от нас. Здесь, в этом институте [72], мы гордимся выпавшей нам возможностью беседовать с вами, и, я думаю, все мы таим надежду, что пройдет немного времени, и вы еще раз посетите Англию с тем, чтобы продолжить наш разговор и вновь побудить нас к размышлениям об этих грандиозных проблемах.

Символы и толкование сновидений

Первоначально эта работа была написана по-английски и завершена Юнгом незадолго до смерти, в июне 1961 года. Под другим названием она входит в сборник «Человек и его символы», опубликованный в 1964 году и состоящий из работ как самого Юнга, так и четырех его коллег. Сборник задумывался как популярное изложение юнговских идей, и соответственно исходный текст с согласия автора был значительно переработан редактором книги Джоном Фриманом в сотрудничестве с Марией-Луизой фон Франц. Часть текста была написана заново, часть опущена, а часть сохранена в более упрощенном виде. Добавлены некоторые пояснительные замечания, и дано новое название юнговской главе – «Подход к бессознательному». В настоящем издании предлагается первоначальный – полный – юнговский текст, отредактированный Р. Халлом. В русской версии мы сочли возможным сохранить и некоторые пояснительные замечания из вышеуказанного сборника, выделив их квадратными скобками.

1. Значение снов

С помощью языка человек пытается обозначить вещи таким образом, чтобы его слова передавали смысл сообщаемого. Но иногда он использует термины или образы, которые в строгом смысле описательными не являются и могут быть поняты лишь при определенных условиях. Возьмем, к примеру, множество аббревиатур, которыми наводнены наши газеты, таких, например, как ООН, ЮНЕСКО, НАТО, или торговые марки, названия лекарств, нашивки, эмблемы, знаки различия. Сами по себе бессмысленные, они становятся узнаваемыми в результате общего употребления или преднамеренным образом. Это не символы. Это знаки, и они лишь обозначают объекты, к которым относятся. То, что мы называем символами, – это термин, имя или изображение, которые могут быть известны в повседневной жизни, но обладают специфическим добавочным значением к своему обычному смыслу. Предполагается, что они содержат нечто смутное, неизвестное или скрытое от нас. Например, многие критские памятники отмечены знаком двойной секиры. Это предмет, который нам известен, но мы не знаем его символического смысла. Или представьте себе индуса, который, вернувшись из Англии, рассказывает друзьям, что англичане поклоняются животным, поскольку в старых английских церквах он обнаружил изображения орлов, львов, быков. Он не знал (как и многие христиане), что эти животные – символы евангелистов, восходящие к видению пророка, а видение, в свою очередь, имеет предшествующую аналогию с египетским богом солнца Гором и его четырьмя сыновьями. Такие предметы, как колесо и крест, тоже известны повсеместно, но при определенных условиях и они имеют символическое значение. То, что они символизируют, все еще является предметом противоречивых суждений.

Таким образом, слово и изображение символичны, если они подразумевают нечто большее, чем их очевидное и непосредственное значение. Они имеют более широкий «бессознательный» аспект, который всякий раз точно не определен или не может быть объяснен. И надеяться определить или объяснить его нельзя. Когда мы исследуем символ, он ведет нас в области, лежащие за пределами здравого смысла. Колесо может привести нас к концепции «божественного солнца», но здесь мы вынуждены признать свою некомпетентность: человек не способен определить «божественное» бытие. Когда со всей нашей интеллектуальной ограниченностью мы называем что-либо «божественным», мы всего лишь даем ему имя, которое основывается на вере, но никак не на фактическом свидетельстве.

Так как существует бесчисленное множество вещей, находящихся за пределами человеческого понимания, то мы постоянно пользуемся символической терминологией, чтобы представить понятия, которые не можем определить или полностью понять. Это одна из причин, по которой все религии пользуются символическим языком или образами. Но подобное сознательное использование символов – лишь