Труба Иерихона - Юрий Никитин

Старик оглядел десантников, лейтенант Браузерс привстал на заднем сиденье, ловит старого туземца в объектив телекамеры.

Голос старика стал нетерпеливее:

– Что вы хотите, герр комендант?

Ляхич сказал со смехом:

– Какой герр, какой герр?.. У нас обращаются «сэр», но можешь говорить «мистер»!.. Да и что за формальности? Меня зовут Джон Ляхич, я сам славянин… почти что русский, хоть и родился в Америке. Я хочу напомнить вам те славные времена, когда наши народы плечом к плечу дрались как против немцев, так и против японцев, что хотели у вас отобрать эти земли!..

ГЛАВА 31

Жители села окружали, молчаливые, чисто по-русски настороженные, зыркали исподлобья. Кинооператор встал ногами на сиденье, Ляхич слышал его довольное сопение. С такого ракурса русские выглядят еще униженнее, а сейчас с надеждой смотрят вверх, в небо, где ныне Америка, слушают голос американского офицера. Слушают молча, признавая, что именно Америка говорит сверху, говорит с небес, говорит от имени Бога…

Ляхич сделал паузу, показалось, что старик хочет что-то сказать. Старик на его жест, приглашающий спрашивать, пугливо покачал головой. Ляхич заулыбался как можно шире и дружелюбнее, из толпы что-то выкрикнули, и старик, тяжело вздохнув, повторил с покорностью судьбе:

– Что хочет от нас герр комендант?

Ляхич расхохотался. От старости старик уже и забыл о разрешении называть его просто «мистер», или же по русской тупости это до него дойдет на третий день, какой же здесь тупой народ…

– Я знаю, – сказал он весело и с душевным подъемом, – что у вас тут были настроения… Дескать, чем такая свинская и голодная жизнь, то пусть эти Курильские острова и весь Дальний Восток заберет себе Япония! Хоть какая-то работа будет, зарплата появится!.. Друзья, ничего этого не надо. Ни Японии эти земли отдавать не надо, ни Китаю, что сегодня должен был перейти границу и затопить эти земли своими… тьфу!.. Эта земля останется вашей, русской. Мы сюда прибыли, чтобы помочь вам. Мы берем эту часть под защиту, сюда не посмеют ступить ни китайцы, ни кто еще!

Его слушали по-прежнему в молчании. Русские – народ заторможенный, скованный, запуганный. В присутствии начальства рот боятся открыть, но когда расползутся по своим домам, что и домами назвать – оскорбить уютные американские домики со всеми удобствами, тогда начнут перебирать его речь слово за словом. До самых тупых дойдет наконец, что прибывшие на джипе люди принесли им счастье. Выбегут на улицу… а на улице уже снег, прошло полгода, пока они чесали репу и думали по-русски долго, упорно и тупо над ясными вопросами.

Джозеф Клитор, уполномоченный по связям с местным населением, ревниво толкнул в бок, Ляхич умолк, отодвинулся к борту.

– Друзья, – сказал Джозеф, – сограждане!.. Да-да, мы все сограждане одной великой страны, имя которой – Земля! Я родился и жил в Чикаго, но я живу на одной с вами планете, а теперь вся планета – это одно большое село. Так что можете считать меня своим односельчанином… а село… ха-ха!.. американским. Ну, если кто еще не готов, то можете не считать, это роли не играет… в данный момент. Итак, сограждане!.. Через полчаса сюда прибудет грузовой вертолет с гуманитарной помощью. Это вы уверены, что живете как люди, но мы ж видим, что вы ничем не отличаетесь от животных!.. Вам раздадут микроволновые печи последнего поколения, цифровые телевизоры!.. Это все бесплатно!!!

За его спиной вздохнул один из десантников. Ляхич услышал глухой звук удара, словно второй ткнул приятеля в закрытый бронежилетом бок. Не завидуй, говорил его толчок. Эти русские сидят на золоте. У них прямо под сараями золотые жилы выходят на поверхность – со спутников хорошо видно! – за ближайшей сопкой несметные залежи урана, а у реки, где они выгрузились из транспортного самолета, драгоценнейшей танталовой руды на триллионы и триллионы долларов! Это все теперь наше, можно раскошелиться на сникерсы…

Второй хмыкнул, и снова обостренное чутье Ляхича поняло ответ: все верно, мы эту руду еще и копать заставим этих волосатых обезьян. Сами даже пачкаться не будем, русскими нужно руководить, указывать, прикрикивать, наказывать, пороть, иметь…

Джозеф рассказывал громко и подробно, что с приходом американских войск сюда пришло благополучие, а насчет их собственности пусть не беспокоятся, Америка никогда не захватывает чужие территории, она только устанавливает более тесные контакты, чтобы торговля шла по правилам, по их правилам, так как только в Америке могут установить самые правильные правила…

Теперь уже из домов повыходили все, кто был в селе. По крайней мере, ни Ляхич, ни десантники не замечали, чтобы в оставленных жилищах мелькнула чья тень, если не считать голодных собак и облезлых кошек.

Среди слушающих Ляхич отметил несколько зрелых мужчин. Именно они послушали, молча переглянулись и ушли. Мужчины. Tough men, что переводится примерно как «крутые», хотя это, конечно, не круть, а именно tough, кость любой нации, твердые мужчины. Подростки никогда не бывают tough, а tough правильнее было бы переводить как «матерые»…

Эти мысли внесли некоторый диссонанс в радостное настроение, он уже не слушал разглагольствования Джозефа о мире и демократии, о незыблемых американских ценностях. Чуть отлегло, когда услышал нарастающий могучий рокот.

Рокот доносился сверху, затем в хмуром небе появилась растопыренная железка, выросла в размерах. В направлении села двигалось, постепенно снижаясь, огромное, как ангар для больших самолетов, сооружение из металла. Над ним с грозным рокотом сверкали лопастями металлические винты. Было жутко, что такая машина держится в воздухе, ведь даже когда она сядет, земля прогнется…

Ляхич прокричал громко:

– Все оставайтесь на местах!.. Не беспокойтесь! Вертолет опустится за селом… Ага, на околице!

Сельчане со страхом смотрели, как огромный вертолет, куда все село могло бы поместиться не только с людьми и скотом, но даже с домами, сараями и огородами, медленно завис в двух метрах от земли. От винта по земле пошел такой ураган, что траву вырывало с корнем. Сваленные в кучу сухие бревна разметало, как спички, а пыль почти скрыла его из виду.

Потом вертолет рывком опустился еще на метр, ураган стал свирепее. Металлическая громада исчезла в облаке пыли. Ляхич видел, как многие женщины попятились к домам, подосадовал, что вертолет посадили слишком близко к домам, явно кое-где вылетят стекла, а у коров пропадет молоко, надо будет сразу же компенсировать убытки, туземцы должны доверять и любить своих господ…

– Оставайтесь на местах! – прокричал Ляхич.

Джип по его команде развернулся, телеоператор ловил в объектив попеременно то потрясенные лица этих диких людей, а русские – все дикие, то сверхмощный вертолет, который за одну заправку выпивает цистерну лучшего бензина, поставляемого в США из такой же страны на Востоке, как и Россия, с которой «торгуют»… ха-ха…

Широкие шины вертолета просели, набит грузом до отказа, хотя, как Ляхич знал, самой гуманитарной помощи в его чреве едва ли треть, остальное – боеприпасы, палатки для десантников, полевая кухня…

Джип подкатил ближе. Широкий пандус в задней части вертолета откинулся. Военный крытый грузовик медленно выкатился по настилу, остановился в десятке шагов от вертолета. Коммандос выпрыгивали, руки привычно на автоматах, сами как шагающие танки в массивной броне, что закрывает даже лица.

Ляхич прокричал весело:

– Расслабьтесь, ребята!.. Туземцы встретили нас как богов, прилетевших с неба. Вы бусы привезли?

Он не видел их лиц, только ощутил, как напряжение улетучивается. Они вот так же высаживались на многих островах и везде начинали чувствовать себя хозяевами. Да их и встречали как хозяев.

Ляхич слышал довольное сопение, вздохи. Звякали доспехи, все поднимали щитки, жадно вдыхали такой чистый и свежий после тесного вертолета воздух.

За спиной Ляхича Джозеф проговорил с беспокойством:

– Не спешили бы…

– Что? Высаживаться?

– Нет, открывать хари. Надежнее быть в полной готовности. И не отходить далеко от вертолета.

Ляхич с удивлением оглянулся. Толпа послушно темнела на прежнем месте. Ни один не осмелился сойти с места, как он и велел.

– В чем дело? – спросил он с удивлением. – Ты что-то чуешь?

– Просто неспокойно мне…

Ляхич засмеялся:

– Что значит русских книг начитался! Достоевский, Мопассан, Чехов… Наверное, теперь у тебя психика подпорчена. Только у русских еще остались такие книги, что могут испортить настроение. Дикари, о психоаналитиках не слыхали… Расслабься, Джозеф! Нам точно известно, что здесь за тысячу километров не осталось ни одной боеспособной части. Да и вообще… пока они запрягут, весь Дальний Восток можно бы присоединить к США.

– А не присоединим?

– А на фиг он нам?

– А я думал…

– Дурак, мы выкачаем все здешнее золото их же руками! Так куда дешевле. А им на прокорм хватит и ящика сухарей со сникерсами.