Дом подруги - Виктория Клейтон

— Что случилось? Снова поругались с этим типом?

— Да. Не обращайте внимания. — Мне не хотелось обсуждать с ним эту тему, тем более в присутствии Элли. — А теперь, если я вам не помешаю, займусь-ка я, пожалуй, ужином.

На бал в Сент-Лоренс решено было отправиться в «моррисе». Он был не таким вместительным, как «лендровер», зато намного чище. Дети вместе с Мюриел, приходящей няней, пообедали тушеными бобами с рыбными палочками и уселись перед телевизором. Честно говоря, я ничего особенного не ожидала от предстоящего вечера, но Мин буквально подпрыгивала от нетерпения.

Здание школы, построенное в самом начале девятнадцатого века, хотя и испорченное, на мой взгляд, современными пристройками, поражало старомодной изысканностью. Парадный зал, размещавшийся в главном корпусе, когда-то, должно быть, был на редкость красив — до того, как кому-то пришла в голову мысль обшить его стены деревянными панелями с фотографиями старшекурсников и капитанов команд по регби. В одном конце его возвышалась довольно-таки уродливая сцена. Зал был просторным, так что в середине, между рядами стульев и сценой, оставалось немного места, которое превратили в танцевальную площадку. Внутри сильно пахло мастикой для полов, хлоркой и вареной брюссельской капустой. Нас провели в кабинет директора, дали по бокалу вина, и вскоре прозвенел гонг, призывающий всех к обеду.

Мы с Робертом сидели за одним столом, но слишком далеко друг от друга, чтобы можно было разговаривать. Меня усадили между пузатым, лысым коротышкой, преподавателем математики, и школьным казначеем. Казначей, тут же предложивший мне называть его просто Алистер, оказался майором в отставке, трещавшим без передышки, словно механическая игрушка, пока не кончится завод. После каждой фразы он разражался судорожным хихиканьем, а все мои попытки что-то сказать благополучно отскакивали от него как от стенки горох.

Как и у любого отставника, в его запасе было неисчислимое количество всяких забавных баек об армейском прошлом. По какой-то причине майор принял меня за добродушную, не слишком образованную даму, сторонницу консерваторов, принадлежащую к англиканской церкви и, по-моему, нисколько не сомневался, что так оно и есть.

Я почувствовала, что начинаю постепенно впадать в то почти коматозное состояние, когда вынужден только слушать, не в силах вставить словечко от себя.

Роберт, сидевший на другом конце стола, казалось, спорил о чем-то с дамой, на мой взгляд, уделившей слишком много внимания «нюи-сент-джордж». Она то и дело ласково дотрагивалась до его руки и при этом ни на мгновение не отрывала от него глаз. Роберт ерзал на стуле, явно чувствуя себя все более неудобно с каждой минутой. Мин сидела за другим столиком, и отсюда мне была видна только ее макушка. Оглядевшись по сторонам, я вдруг встретилась взглядом с незнакомым мне молодым человеком. Он резко выделялся на общем фоне — возможно, потому, что чуть ли не единственный из мужчин явился без смокинга. Я удивленно разглядывала жеваный пиджак из рубчатого вельвета и широкий канареечно-желтый галстук. Очень длинные прямые волосы обрамляли лицо, на котором застыло выражение глубочайшего неодобрения. Словно забыв о своих соседях по столу, он с мрачным видом уставился на меня как завороженный. Почувствовав себя неловко, я отвернулась и заметила пробиравшегося ко мне Джеральда.

— Диана! Боже мой, какое умопомрачительное платье! Я в восхищении! Умоляю, доставьте мне радость покружить вас по нашему залу!

Манера Джеральда танцевать — медленное, жеманное расшаркивание в самых разных вариациях — почти не требовала никаких усилий с моей стороны. Мы весело и непринужденно поболтали о Лондоне, заодно обсудив те рестораны, в которых любили бывать, и вдруг совершенно неожиданно обнаружилось, что у нас много общего. Джеральд заметно расслабился и уже не казался таким загнанным и напряженным, как во время обеда в среду. Не сговариваясь, мы остались на площадке, станцевали и второй танец, потом еще один, и так весь вечер. Время летело незаметно. Я опомнилась, только когда какая-то незнакомая женщина цапнула Джеральда за плечо.

— Пойдите поговорите с миссис Бьюкенен, — тявкнула она, делая вид, что не замечает меня. — Она подняла страшный шум насчет пожертвований в библиотечный фонд.

— О мой бог! Какая скука! — пробормотал Джеральд настолько тихо, что его услышала одна я. Усадив меня на стул, он добавил: — Надеюсь, это не последний танец, Диана! Постараюсь избавиться от этой докуки поскорее и тут же вернусь к вам.

Кто-то вдруг тронул меня за плечо. Подняв глаза, я увидела того самого мрачного молодого человека, который еще раньше так пристально разглядывал меня.

— Потанцевать не желаете? — равнодушно бросил он.

Мы сделали круг по залу — в результате чего моей обуви был нанесен серьезный ущерб, поскольку сей юный джентльмен танцевал на редкость плохо. Правда, надо признаться, что следующий тур получился уже удачнее.

Оказалось, это новый преподаватель живописи. Он поведал мне, что только что закончил университет, сразу попал в Сент-Лоренс и его уже тошнит от этого.

— Все тут давным-давно покрылись плесенью, безнадежно отстали от жизни, — вещал он. — Думают, наверное, что в жизни нет ничего, кроме образования. Да и что это за школа! Даже не третьесортная, а гораздо хуже! Знали бы вы, чему они здесь учат! Шекспир! Умереть — не встать!

Немного опешив от такого наскока, я смущенно пробормотала, что всегда считала Шекспира на редкость хорошим писателем, и поинтересовалась, чем же он так не угодил моему новому знакомому?

— Только тем, что помер чертову пропасть лет тому назад! А о великих поэтах и прозаиках нашего времени они и понятия не имеют. Гинзберг, Корсо, Вильям Бурро… вы ведь, наверное, и не слышали о них?

— О нет, почему же? Слышала. Кстати, как называется книга, в которой Гинзберг описывал все те невозможные вещи, которые он проделывал с собой в гостиничном номере с помощью ручки от метлы? Вы ее читали, надеюсь? А Обед Голышом? Она ведь стала довольно известна в наши дни, не так ли?

Нижняя челюсть юноши, чья фамилия, как оказалось, была Сторм, со скрежетом отвалилась.

— Что ж, похоже, вечер в конце концов окажется не таким уж скучным, — прошептал он мне на ухо.

Насчет этого я не была так уж уверена. Отпустив мою руку, он властно обхватил меня за плечи с явным намерением привлечь к нам всеобщее внимание.

Он начал поглаживать мою шею. Я нисколько не сомневалась, что очень скоро глаза всех присутствующих обратятся на нас. Не сомневалась я и в том, что ему лично это не сулит ничего хорошего.