За Веру, Царя и Отечество! (СИ) - Кисличкин Михаил

– Она меня оскорбила! – Патетически воскликнул полковник, словно дурной актер. – Господа, вы свидетели, мне нанесено прилюдное оскорбление!

– От этой шлюхиной дочки из приюта ничего другого ожидать не приходится, – добавил стоявший рядом с ним штабс-капитан. А потом взял и плюнул мне в лицо. Вот так, запросто, как верблюд в зоопарке. Причем попал, магическая защита не сработала. Поле было по умолчанию отлажено на перехват предметов и заклятий с высокой кинетической или магической энергией, на обыкновенный плевок оно просто никак не отреагировало, не сочтя его угрозой. А вот я не отреагировать уже не смог, сломав все барьеры, ярость мутной волной ударила в голову, и стало уже наплевать на последствия.

– Раз! – Усиленная магией, моя рука подняла плевавшего вверх, и я с силой швырнул его в дверь мужского туалета, в которую он врезался словно пушечное ядро. Дверь хрустнула от удара и вылетела из петель, провалившись внутрь, а внутри уборной послышался звон стекла. Зачем было вешать зеркала так близко к входу?

– Теперь ты, – нехорошо улыбнувшись своей фирменной улыбкой во все тридцать два зуба, я повернулся к полковнику. – Иди сюда, сука.

Полковник схватился было за шашку, да только без толку, – я был быстрее и попросту оторвал ее вместе с ножнами от его пояса и отбросил в сторону. Затем схватил побледневшего полковника за мундир на груди и с размаха ударил спиной о стенку коридора, выбив из него разом весь воздух.

– Следи! За! Своим! Поганым! Языком! – Раздельно произнес я, сопровождая каждое слово сильнейшей пощечиной, так что голова полковника моталась из стороны в сторону как боксерская груша. Потом бросил его на пол, достал из своего кармана платок, вытер плевок и кинул его комком в окровавленное лицо полковника. Так, Леха, уймись, хватит, убивать их будет все же перебором…

Тем временем третий офицер, в чине поручика, повел себя предельно странно. Вместо того чтобы вмешаться в драку или бежать за помощью он бросил недопитую бутылку коньяка на пол, а потом зачем-то кинулся в сторону и разбил, задев бедром, здоровенную тонкую вазу из поддельного китайского фарфора, украшавшую коридор.

– Я не причем, – быстро выпалил он, когда я, бросив полковника, посмотрел на него в упор. – Не бейте меня, госпожа маг, – фальцетом крикнул поручик и поднял руки вверх, словно я брала его в плен. Надо сказать, это меня остановило – бить его сейчас вроде как было не за что, он меня не оскорблял. Разве что вломить за компанию с остальными?

– Таня, что тут происходит? На тебя напали? – Из-за угла, за которым располагалось фойе со стойкой рецепции, выскочил перепуганный портье и двое моих магов с активированными орбами. Оба поручики из Юлиной эскадрильи, но не бывшие юнкера, а дядьки в приличном возрасте. Ко мне в батальон они попали в числе тех немногих уцелевших после революции магов, которых присоединили к триста второму и, честно говоря, ничем особым не запомнились. Воевали так себе – серединка на половинку, ругать особо не за что, хвалить тоже. Держались немного наособицу от остальных, но это и понятно – разница в возрасте с моими юнкерами сказывалась. И что они тут делали интересно знать, вместо того, чтобы сидеть со всем батальоном в зале ресторана? Почему выскочили только сейчас, и почему активировав орб, я чувствую следы недавнего маскировочного заклятья?

– Эти двое спровоцировали драку, – сделав глубокий вдох и постаравшись успокоиться, ответил я магам, показав рукой на лежащего на полу полковника и торчащие из туалета ноги штабс-капитана. – Позовите срочно Юлю с лечебниками, надо оказать им первую помощь. А ты, корнет, будешь свидетелем произошедшего. Имя и фамилия?

– Степан Линько, корнет второго пехотного полка.

– Ты все видел и слышал?

– Так точно, ваше благородие.

– Кто они такие? Вы подошли вместе…

– Не могу знать, госпожа подполковник. Я познакомился с ними минуту назад, в этой самой гостинице, – вильнул взглядом в сторону корнет.

– Тань, что случилось! – Так, а это уже Пашка вместе с несколькими магами из своего звена нарисовался. Причем в правой руке у него зажата вилка, и все четыре зубца на ней светятся от заклинания рассечения. Жуткое дело – один удар и сразу четыре колотых ранения, такая вилочка войдет в плоть как в растопленное масло. Я почувствовал как вся магическая сеть пришла в движение из-за десятков активируемых в этот момент орбов моих магов, словно батальон готовился вступить в бой. Приехали. Сейчас еще и полиция нарисуется, объясняйся с ней потом… Вообще-то по законам моего прошлого мира я кругом виноват, – запоздало понял я. – Ударил первым, да еще старшего по званию, гулянка в кабаке тоже хорошо в тему ложится. А то, что я маг, а они нет, так это запишут в отягчающие…

Но, как ни странно, все как-то обошлось…

Полковник и штабс-капитан оказались живы. Не скажу, что здоровы, приложил я их крепко. Но вполне способны к передвижению своим ходом после пары лечебных плетений. Вели себя они сейчас по-другому – тихо, не поднимая на окружающих глаз, умылись, смыли с тела кровь – штабс-капитана порезало разбившимся зеркалом, а полковнику я разбил нос и рассек бровь, и привели в порядок одежду. Разговаривать с кем-либо отказались наотрез.

Прибывший по звонку портье в отель через десяток минут наряд полиции во главе с молодым подпоручиком повел себя на удивление лояльно ко всем. Узнав, между какими персонами произошел конфликт, никакого желания немедленно хватать и тащить кого-то в отделение, полицейский офицер не проявил. Лишь опросил портье и свидетелей из прислуги, которые, однако, мало что могли сказать по существу. Побитые мною подполковник и штабс-капитан назвали полицейскому свои имена и должности – оба они оказались из столичных гвардейцев, но к моему удивлению наотрез отказались сообщать причины конфликта. Я думал, они соврут что-то, перевалив вину на меня, но нет. Это дело офицерской чести, а не полиции – вот и весь ответ. Претензии пострадавших к госпоже Дергачевой? Нет, никаких гражданских претензий у нас к ней нет, еще раз повторяем, это наше внутренне армейское дело, касающееся вопросов чести. Заявление в полицию? Не будет такого. Отказался от предложения написать на них заявление и я – зачем мне это? Портье, отзвонившись кому-то из хозяев по телефону, сказал, что отель от официальной жалобы из-за испорченного имущества отказывается, но будет неплохо, если господа офицеры возместят его стоимость в частном порядке. Вот и все. Мы расписались под полицейским протоколом об отсутствии официальных претензий и мои битые обидчики ушли восвояси вместе с полицией, оставив меня размышлять, что это такое было. История, конечно, неприятная и вечер гады нам подпортили. Но мало ли бывает в мире неадекватов с погонами и без? Все же разрешилось, не так ли? – думал я. Тогда я еще не знал, как крупно ошибался.

Воскресный день прошел, как ни в чем не бывало, и в понедельник утром я с легким сердцем пошел в училище. Дел особых не было – большая часть магов ушла в отпуск, да и я сам через неделю собирался устроить себе небольшой отдых. Авдотья Павловна и Пашка приглашали в путешествие первым классом на пассажирском пароходе по Волге. На ее берегу где-то в районе Нижнего Новгорода у семейства Никифоровых была благоустроенная летняя дача в деревне, куда они меня звали вместе собой. Почему бы и нет? Попить кваску, вдоволь накупаться, половить рыбку, покачаться в гамаке с книжечкой в саду на солнышке. А потом можно будет и в Москву рвануть, посмотреть город и достопримечательности. В моем мире мне Москва не нравилась – слишком шумный, многолюдный и испорченный дурным архитектурным новоделом город, а в этом она другая – старая, русская, купеческая. И вообще, что я в этом мире видел? Только приют, Питер и фронт. Я прямо размечтался в своем кабинете, строя планы, когда раздался резкий звонок телефона.