Наследник - Кэтрин Коултер

— Да, она вкладывает в музыку всю душу. Если бы она говорила так, как играет, из нее получился бы превосходный оратор.

После третьей прелюдии Баха Сюзанна принялась беспокойно ерзать в кресле. Она склонила свою белокурую головку к уху Арабеллы и горячо зашептала, прикрыв рот маленькой ручкой в бледно-лиловой перчатке:

— Ах, Арабелла, как тебе повезло. Граф, по правде сказать, красив как черт. Если бы я не была благовоспитанной барышней, я бы расспросила тебя о твоей брачной ночи. Ну, так ты мне расскажешь?

Арабелла вспомнила боль и горькое унижение той ночи, и ей стало противно до тошноты. Наконец она вымолвила:

— Так и быть, я прощаю тебе этот бестактный вопрос. Я могу только сказать, что брачная ночь вовсе не… Нет, забудь, что я сказала. Сиди тихо и слушай Элсбет.

— Ну вот, всегда ты так.

После того как игру Элсбет наградили заслуженными аплодисментами и Сюзанна пожаловалась матери, что у нее болит палец и она просто потеряет сознание от боли, если будет нажимать им на клавиши, Арабелла села играть в вист в паре с Жервезом против графа и Сюзанны.

Вскоре она с удивлением обнаружила, что ее партнер так же искусен в картах, как и она сама. Арабелла вошла в азарт и принялась играть так, как в свое время обучил ее отец. Помимо воли она оказалась вовлеченной в молчаливый поединок со своим супругом, совершенно забыв про Жервеза и Сюзанну. К тому времени, когда леди Энн позвала их пить чай, Арабелла и ее партнер разбили своих противников в пух и прах. Сюзанна, которая, как и Арабелла, ужасно не любила проигрывать, со смехом смешала разноцветные карты на столе.

— Вы сейчас были подобны Жанне д'Арк, поражающей своих врагов, — сказал француз Арабелле, в голосе его звучало восхищение. Он порывисто схватил ее руку и поцеловал запястье.

Граф злобно прищурил глаза. Казалось, он вот-вот бросится на молодого человека, чтобы прикончить его. Арабелла вырвала у него свою руку и сказала:

— Что за чепуху вы говорите. Вам прекрасно известно, что я не терплю лесть. У нас просто были удачные карты — вот и все. И если уж на то пошло, то отважная воительница — Сюзанна, а вовсе не я.

— О нет, не приписывай мне своих достоинств, — возразила Сюзанна. — Граф де Трекасси прав, моя дорогая: ты сущий демон в юбке. Помнишь, когда мы были еще детьми, ты безуспешно пыталась объяснить мне правила этой игры?

— Вашу прелестную головку не стоит забивать такой чепухой, мисс Тальгарт, — сказал граф, помогая ей подняться и беря ее под руку.

— Вы производите впечатление правдивого человека, милорд, — кокетливо заметила Сюзанна. — Признайтесь же, что вы готовы были свернуть мне шею, когда в третьей партии я убила козырной картой ваши пики.

— Ну хорошо, признаюсь. Согласитесь, мисс Тальгарт, правду не всегда бывает приятно слышать.

— Его светлость находит очаровательную мисс Тальгарт весьма забавной, не так ли, кузина?

Арабелла подняла серые глаза и прямо посмотрела в приторно-смазливое лицо молодого француза:

— Я с вами согласна, monsieur, и, к слову сказать, тоже нахожу Сюзанну забавной и очаровательной. Ее присутствие оживляет любую беседу, а ее заразительное веселье способно украсить любой праздник.

Когда гостьи уехали, Арабелла извинилась, пожелала всем доброй ночи, стараясь не встречаться взглядом с графом, и поспешила наверх. Она захлопнула за собой дверь графской спальни и только вздохнула с облегчением, как дверь в соседнюю гардеробную медленно отворилась и граф шагнул на порог. Арабелла застыла, как статуя, посреди комнаты.

Джастин заметил, что она бросила быстрый взгляд в сторону ночного столика. Очевидно, там, в ящичке, она прячет свой пистолет. Он остановился, не сводя с нее глаз. Она сжала руки в кулаки, лицо ее побледнело в тусклом свете свечи. И ему вдруг вспомнилась другая Арабелла — Арабелла, которая подбежала тогда к нему в своей легкой ночной рубашке, распахнув объятия, улыбаясь доверчиво, без тени страха. Их брачная ночь казалась ему теперь бесконечно далекой, словно с того момента прошла целая вечность.

Не двинувшись с места, он промолвил ровным голосом:

— Тебе не потребуется пистолет, Арабелла. Я пришел всего лишь пожелать доброй ночи. Ты прекрасно справилась сегодня с ролью хозяйки дома. Я доволен тобой. Вечер получился превосходным.

— Благодарю. Мне тоже понравился сегодняшний вечер, — сказала она и не прибавила более ни слова.

Арабелла продолжала стоять словно оцепенев, пока он не вышел в соседнюю комнату, тихо прикрыв за собой дверь.

Струи дождя с силой били в окна, ряды розовых кустов распластались по земле. Арабелла вздохнула — ее тяготило вынужденное бездействие. Она торопливо пошарила по полкам в поисках книги, с которой она могла бы скоротать день. Как это странно, что она, любимая дочь графа Страффорда, должна бесцельно бродить по комнатам, нарочно выбирая укромные уголки, чтобы не попадаться на глаза домашним. Даже доктор Брэнион, которого сегодня ожидали к чаю, присоединился к тем, чьи испытующие взгляды заставляли ее чувствовать себя непрошеной гостьей в собственном доме.

— О черт, как это все нелепо! — Она вытащила первую попавшуюся книгу в цветном переплете. Вернувшись в спальню, она обнаружила, что это были пьесы французского автора Мирабо. А поскольку ее французский был столь же плачевным, как и успехи в игре на фортепьяно, перспектива, ожидающая ее, выглядела совершенно безрадостной: ей предстояло по буквам разбирать слова длиннющей пьесы. Это едва ли приятнее, чем занозить палец. Не прошло и пяти минут, как она оторвалась от книги, выглянула из своего полутемного угла и протерла глаза. Что ж, теперь она сполна наказана за свое настойчивое стремление уединиться — сама выбрала самый темный угол комнаты.

Через некоторое время, утомленная попытками перевести искрометные диалоги первого акта, она уронила книгу на колени и задремала, подложив ладонь под щеку.

Арабелла проснулась от смутного ощущения тревоги. Может, это была подсознательная боязнь того, что граф войдет в комнату и отыщет ее, — она не знала, но тем не менее насторожилась.

Окинув взглядом полутемную комнату, она, к своему смущению, заметила сутулую фигурку Жозетты, служанки Элсбет. Старушка приблизилась шаркающей походкой к деревянной панели «Танец Смерти», воровато оглянулась вокруг и стала ощупывать своими узловатыми пальцами ее шероховатую резную поверхность.

Арабелла встала с кресла и вышла из своего угла.

— Жозетта, что ты здесь делаешь?

Старушка вздрогнула и отпрянула от стены, отдернув руки от резной панели. Она оторопело уставилась на молодую графиню, из ее пересохшего горла вырвались какие-то нечленораздельные звуки.