Лето ночи - Дэн Симмонс

Дьюан просмотрел страницы старых фотографий, которыми доктор Пристман проиллюстрировал свою книгу… Строительство Старого Централа…Старый Централ в 1876 году… И еще много, много страниц выцветших, имевших оттенок сепии, фотографий, сделанных той, медленной фотосъемкой. Церемония открытия Старого Централа поздним летом 1876 года; пикник на школьном дворе в честь Отцов-Основателей в августе того же года; в Старый Централ входит первый класс, двадцать девять учеников, которые, должно быть, просто затерялись в огромном здании. Церемония прибытия колокола в железнодорожное депо Элм Хэвена, происходившая чуть раньше.

Набранный крупными буквами заголовок под последним фото гласил: МИСТЕР И МИССИС ЭШЛИ С МЭРОМ УИЛСОНОМ ВСТРЕЧАЮТ КОЛОКОЛ БОРДЖИА, ПРЕДНАЗНАЧЕННЫЙ ДЛЯ НОВОЙ ШКОЛЫ. Ниже шли буквы чуть меньше:

Исторический колокол увенчает цитадель знаний и гордость нашего округа.

На этой фотографии взгляд Дьюана чуть задержался. Сколько он помнил, башня Старого Централа была заколочена и опечатана. И он никогда не слыхал никаких разговоров о колоколе, а уж тем более о колоколе Борджиа.

Мальчик наклонился чуть ниже. На старой фотографии колокол был изображен еще в лесах, стоящий на железнодорожной платформе. Сам колокол находился в тени, но было видно, как он огромен: в два раза выше двух мужчин, стоящих рядом и крепко сцепивших руки в рукопожатии: один из них, с усами, в парадной одежде, стоял рядом с нарядной женщиной и видимо являлся мистером Эшли, второй, пониже ростом, с бородой и в котелке, был мэр Уилсон. Колокол в основании имел футов восемь – девять. Хотя старое фото было слишком плохого качества и не могло передать детали, например, повозка на заднем плане, казалось, была запряжена какими-то призраками а не лошадьми, поскольку выдержки не хватало для того, чтобы передать движение, но Дьюан, используя стекла очков в качестве линз, сумел разглядеть, что по бордюру основания идет какая-то надпись.

Он откинулся назад и попытался сообразить, сколько же может весить колокол десяти-двенадцати футов высотой и восьми-девяти шириной. До расчетов дело не дошло, но одна только мысль, что над головами его и других ребят на подгнивших от времени бревнах покоится такая штука, заставила его поежиться. Нет, разумеется его там давно нет.

Следующие несколько часов Дьюан рылся в других сборниках Исторического Общества и еще один час провел в пыльном «архиве» – длинном, узком закутке, где обедали миссис Фрейзер и другие библиотекарши – листая высокие тома переплетенных старых подшивок газеты «Бдительный Страж Оук Хилл», которую отец Дьюана неизменно называл не иначе как «Слезливая Сторожиха Оук Хилл».

Газетные статьи с лета 1876 года были наиболее информативными, повествуя в свойственном тем временам вычурном, гиперболическом викторианском стиле о «Колоколе Борджиа» и его месте в истории. Как стало понятно, мистер и миссис Эшли обнаружили это сокровище на одном из складов в предместьях Рима во время своего свадебного путешествия в Европу, с помощью местных и зарубежных историков установили его происхождение и затем купили, заплатив целях шестьсот долларов, в качестве памятного дара школе, строительству которой семья Эшли уделяла так много внимания.

Дьюан быстро записывал эти сведения. Закончив одну тетрадку, он принялся за вторую. История доставки колокола Борджиа из Рима в Элм Хэвен заняла по меньшей мере пять газетных статей и немало страниц книги доктора Пристмана: колокол, как можно было судить по пышной прозе викторианских корреспондентов, обладал способностью приносить несчастье всему и всем, связанному с ним. После того как Эшли, купив колокол, отправились на родину, склад, в котором он хранился, сгорел дотла, при этом погибло трое человек, очевидно давно живших в старом помещении. Большая часть неопознанных и неидентифицированных предметов старины сгорела, сам же колокол был найден хотя и закопченным, но в полной сохранности. Грузовое судно, перевозившее колокол Борджиа в Нью-Йорк, «Erebus»note 18, плававший под британским флагом, чуть не погиб у Канарских островов, неожиданно застигнутый не по сезону яростным штормом. Поврежденный корабль относительно благополучно доставили в гавань и его груз был спасен, но пятеро членов команды утонуло, а еще один погиб под внезапно сдвинувшимся с места колоколом. Капитан корабля, естественно, был разжалован.

Хранение колокола в течение месяца в Нью-Йорке вроде не сопровождалось никакими несчастьями, но небольшая путаница в наименованиях чуть не привела к его потере. Несколько адвокатов семьи Эшли обнаружили пропавшую историческую ценность, зарегистрировали его в нью-йоркском музее Естественной Истории, попечителями которого состояли Марк Твен, П. Барнум и сам Джон Д. Рокфеллер, погрузили его в товарный состав и отправили в Пеорию. Тут чары злых духов вновь проявили себя в полной мере: вблизи Джонстауна, штат Пенсильвания, поезд сошел с рельсов, а сменивший его состав попал в аварию на эстакаде около Ричмонда, штат Индиана. Отчеты прессы были неясны, но кажется никто не пострадал.

Наконец, четырнадцатого июля 1876 года колокол прибывает в Элм Хэвен и несколькими неделями позже его водружают в башне Старого Централа. Тем летом на ярмарке в честь Отцов – Основателей именно колокол был главным действующим лицом и приманкой для прибытия нескольких историков и важных особ из Чикаго и Пеории на специально сооруженном для такого случая составе.

Очевидно эту штуку сумели повесить в ее башне вовремя, как раз к третьему сентября, началу учебного года в 1876, поскольку фотографии, сделанные уже методом ферротипии, запечатлели открытие новой школы. Надпись под Старым Централом, странно выглядящим без окружающих его деревьев, гласила: ИСТОРИЧЕСКИЙ КОЛОКОЛ ВОЗВЕЩАЕТ О НАЧАЛЕ НОВОЙ ЭРЫ ЗНАНИЙ ДЛЯ ЗДЕШНИХ РЕБЯТИШЕК.

Дьюан выпрямил спину, подолом рубашки промокнул с лица пот, захлопнул огромный том и пожалел о том, что выдуманный им предлог для работы здесь – необходимость писать доклад о Старом Централе и его колоколе – был всего лишь выдуманным.

Но потом все вроде забыли о колоколе. За следующие полтора часа работы Дьюан обнаружил лишь три упоминания о колоколе и ни одно из них не называло его больше «Колоколом Борджиа». Книга доктора Пристмана перепечатала несколько заголовков, приводивших это название, но сам историк больше не упоминал его. Самое подробное упоминание гласило: «массивный колокол, предположительно относящийся к пятнадцатому столетию и, вероятно, действительно сделанный в то время, который мистер Эшли с супругой приобрели для нашего округа во время своего путешествия в Европу зимой 1875 года».