Шпион в Хогвартсе: отрочество - Яна Мазай-Красовская

— Джеймс, девочку одобряю. Она уникальна. Но с какой стати она — невеста? И какой обряд?

И пока покрасневший от удовольствия сын (вот же, молодой да ранний!) мялся, рассказывая что-то про грозившую ей опасность и Принцев, решил высказать еще одну мысль:

— Ты уверен, что этот мальчик нам нужен? Может быть, он с лестницы упадет случайно?

Сын выпучил глаза и открыл было рот… Но ничего не сказал.

__________________________________________________________________________________

1) То самое выражение лица Темного Лорда. За чаем у Принцев, да.

https://vk.com/ltv59?z=photo435653777_456239131%2F...

Глава 18. Вот оно какое, наше лето — 2

— Блин, и это называется «быть светлым»?! Сири, я ничего уже не понимаю… — пожаловался другу Джеймс, предварительно, конечно, предупредив Принца насчет отцовых намерений.

Тот, надо отдать должное, глазом не моргнул, но ушли они с Лили сразу, как только были соблюдены приличия… Джеймс даже вслед не смотрел. Что теперь подумают о его семье? О нем? Было тягостно и противно до омерзения. А тут еще и отец подошел. Кто бы мог подумать, какой он на самом деле: циничный, жестокий и… подлый. И это самое страшное. Но как же с ним дружит Дамблдор, говорящий все время о любви, о добре, о том, что всем надо делать что-то хорошее? Лучше бы не лез он сейчас к сыну со своими планами. Но — увы.

Скандал был неимоверно безобразный… Сириуса отшвырнули, как котенка, а пару минут спустя и с Юфимией, пришедшей на помощь сыну, чуть не случилось то же самое. Ее всего лишь обездвижили и лишили «права голоса». Джеймса… выпороли. Жестоко. Беспощадно. Когда экзекуция закончилась, Флимонт куда-то аппарировал, после чего все выдохнули, а Сириус вылез из-под груды хлама, в которую превратился небольшой шкаф.

Джеймс едва сдерживал слезы от боли и злости одновременно. Сириус Блэк, парень без тормозов, с языком без костей, впервые в жизни не находил слов. Леди Поттер тихо плакала, намазывая отваром и заживляя рубцы любимому и единственному сыночку: плеть старшего Поттера тоже оказалась артефактом… Так что заживало еще пару дней — благо, папаня так и не появлялся больше. Матушка, то злясь, то глотая слезы, все же решила отослать сына к родне (естественно, Блэкам). Тем более, и лучший друг там. Хотела было и сама, но, взглянув на родовой гобелен, призадумалась.

«Флимонт еще тот самодур: если разозлится, может и выжечь наследника, и от рода отрезать… Нет уж, только через мой труп. Хм. Нет, лучше — через его. В конце концов, я урожденная Блэк или как? Совсем расслабилась, привыкла всю жизнь прятаться за широкой спиной. А ведь в свое время…» — она приосанилась, промокнула глаза, привела себя в порядок и пошла прощаться с детьми. Судя по ее поджатым губам, хозяина широкой спины в недалеком будущем ожидало много «всякого интересного».

Радостно встретившие мальчиков супруги Блэк, едва рассмотрев их обоих, резко сменили настроение.

— Как он мог — единственного ребенка?..

— Да он и меня чуть не прибил, — встрял Сириус, — и даже миссис Поттер, — добавил он: надо же быть справедливым. Уж мама Джеймса точно ни в чем не виновата.

— А вот это он зря… — нахмурился глава рода. — Ну, а вы насчет полученного наказания подумайте-ка получше.

Джеймс чуть не взвился, но лорд аккуратно положил руку ему на локоть:

— Сядь. За что тебя наказали, как думаешь?

— За шалость с директорским артефактом…

— Может быть, это не такая уж и шалость была? Что молчите? Что ее отделяет от разбойного нападения, при котором против вас имели право применить… рассказать, что, или вспомните сами? И как только вы до такого додумались… Скорее всего, самое важное вы просто не смогли расшифровать, а может быть, и увидеть. Так что это у вас неполная копия. Но тем не менее, достаточно сильная и полезная вещь, — утешил он поникшего Джеймса.

Сириус открыл было рот… и не смог ничего произнести. Но взглядами с Джеймсом они обменялись…

А наутро уже поняли, что на ловца и зверь бежит: Блэки получили ответ с уточнением времени их визита к Принцам: сегодняшний вечер. Там-то они точно во всем разберутся!

Тем более, почти громом среди ясного неба для них прозвучало:

— Дети, вы же не будете тут скучать? Мы не больше, чем на три часа.

Что? Их не берут? Как?!

Старшие Блэки, ничего не объясняя, ушли камином.

А через десять минут к молодому лорду Принцу полетела сова…

* * *

Бодрик Косой и Эрглит Тень сидели за вечерним бокалом голденрота. Это люди от него животом маются так, что в больницы попадают (надо же быть такими идиотами), а гоблинам — нектар, к тому же, благотворно влияющий на продолжительность жизни: золото же, чистое золото. Дамблдор удалился довольный и проспонсированный, но… не ими. Хотя кто об этом знает, кроме них и управляющего банком?

— Какой хороший из мальчика гиньоль(1) получился…

— Скорей, тантамареска, уж очень хорошо говорит(2), — Эрглит Тень знал толк в куклах и кукольниках… Более двух сотен лет он пестовал этот план, и ничто не должно помешать ему исполниться.

Он прекрасно помнил, как Бодрик спорил с ним насчет молодого Альбуса — скромного и светлого, но амбициозного мальчика, как объяснял, что именно с ним — таким, какой он есть — работы будет меньше всего. Просто сделать его еще более светлым. Наставить на путь, а дальше… Главным чудом было то, что он им не просто поверил — доверился. Хотя для полукровки — ожидаемо. Он тогда им только что в рот не смотрел: побежденный, обескровленный народ, с честью заботящийся и сохраняющий ценности победителей. Благородней не бывает. Да, с этим банком и правилами ход тоже был отличный. Неглупый ведь мальчик был, а попался.

Альбус легко пошел на предложенный ритуал увеличения своей силы «ради дела света»: он радостно открылся вселяющейся в него Душе… Светлого наставника. Ритуал прошел идеально. Ни боли, ни каких-то других проблем. Чужая Душа приняла его легко. Почти как родного брата. У них не только любимые слова, целые фразы были общими. Да-да, «дело света»… Вот только душа эта была… Отец Жозеф(3). Франсуа Леклер дю Трамбле, французский дворянин, даже состоявший в родстве с Дамблдорами. Кстати, родство все и решило в конце концов. Были у них еще кандидатуры для «Серого преподобия», имя которого