Замок горного короля - Джудит Тарр

— Мой господин…

Даже если Мирейн и начал понимать, в чем дело, он был достаточно пьян, чтобы действовать без колебаний. Он вошел в огромную комнату, аскетизм которой был смягчен светом ламп и благоуханием цветов.

Здесь его ждали. Всего их было девять, как сосчитал Вадин, глядя от дверей. Десять вместе с Имин.

Десять женщин сидели или стояли, ожидая, в блеске драгоценностей. Нескольких из них Вадин уже видел в королевской купальне, только теперь на них были украшения, соответствующие их положению. Вадин узнал еще нескольких — он видел их в замке. Среди них была и одна девушка в ошейнике рабыни, но глаза у нее были красивые и смелые, и сама она была одна из самых красивых, дочь бархатной ночи.

Мирейн остановился как вкопанный под их взглядами — почти так же он стоял в воротах перед ритуалом посвящения в короли. Вадин слышал его тяжелое дыхание и видел, как напряглась его спина. Имин улыбнулась Мирейну.

— Да, мой повелитель. Остается еще одно, последнее испытание при посвящении в короли. Как священной певице мне дана власть освободить тебя от твоего обета. Как королевской певице мне поручено принять свидетельство совершенного от той дамы, которую ты выберешь. Или от дам, — добавила она с легкой язвительностью.

Голос Мирейна прозвучал глухо:

— Я не желаю принимать участия в этом ритуале.

— Ты должен, мой господин. Таково предписание. Янон знает, что ты мужчина и не имеешь изъянов, которые могли бы ослабить страну. Сейчас ты должен доказать свою силу. Было время, когда ты мог совершать это в полях под звездами и любой желающий мог быть свидетелем происходящего. И ты сохранил бы часть своего семени для самой земли.

— А теперь? — Теперь ты лишь должен удовлетворить свою избранницу, которая убедит меня, что ты достоин, а я засвидетельствую это перед твоим народом.

— А если я… не смогу?

— Сможешь, — уверенно сказала она, затем вышла вперед и, низко поклонившись, протянула к Мирейну руки. — С твоего позволения, твое ожерелье, мой повелитель.

Его рука потянулась к шее.

— Я не…

Он остановился, снял все украшения и швырнул к ее ногам. Но одежда и ожерелье по-прежнему были на нем. Наконец он с видимой неохотой расстегнул ожерелье и поднял его на раскрытых ладонях. При этом он произносил слова на неведомом Вадину языке. Они звучали тихо и быстро, почти сердито.

Имин подняла руки и ответила столь же высокопарно. С должным почтением она взяла ожерелье, поцеловала его, поклонилась ему и снова вернула ожерелье хозяину.

«Так просто?» — удивился Вадин. Но это лишь казалось простым. Мирейн глубоко вздохнул, его поза выражала некоторое сожаление и великий страх, но также и огромное облегчение; впрочем, он бы, наверное, скорее умер, чем признался в своих ощущениях. Когда он заговорил снова, голос его звучал как обычно.

— Почему мне предоставлен такой большой выбор? Девять необыкновенных красавиц — как я смогу выбрать?

— Король всегда должен выбирать, — проговорила Имин, и в ее мелодичном голосе зазвучал металл.

Мирейн медлил, это было очевидно. Нервный, как дева, он, возможно, и чувствовал себя так же. Теперь, после столь долгого воздержания, он должен был доказать, что он мужчина, но последствия его неопытности могли быть горьки. Вадин отчаянно желал сделать хоть что-нибудь. Что угодно. Но ему даже не полагалось находиться в этих покоях. Он закусил губу, сжал кулаки и заставил себя не вмешиваться. В конце концов, Мирейн это Мирейн. А Янон нуждался в сильном короле.

Внезапно Мирейн взял себя в руки и засмеялся.

— Тогда я начну выбирать, и пусть бог направляет мою руку.

Он совершил медленный обход, останавливаясь перед каждой женщиной, беря ее руку и говоря слово-другое. Дольше всего он задержался около златовласой принцессы, которую уже видел в ванной комнате, у нее он даже поцеловал руку, и она смотрела на него с любовью. Но слово, которое бы скрепило его выбор, произнесено не было. Мирейн отошел назад, и все ждали, тяжело дыша.

Он повернулся к Имин и протянул руку.

— Подойди, — произнес он.

Наступила оглушительная тишина. Даже она не ожидала этого. Определенно он насмехался над ней, мстя за тяжкое испытание, которое она навязала ему.

Она сказала вслух то, о чем все подумали:

— Я вдвое старше тебя.

— И на голову выше, — охотно согласился Мирейн. — И не юная дева, и моя избранница. Разрешено, чтобы я выбрал кого пожелаю. — Он опять протянул руку. — Подойди, певица!

Если ей и хотелось протестовать, то она не подала вида. Холодно и спокойно она отпустила женщин, которые были отобраны с такой заботой, и поручила Вадину позаботиться о них. Последнее, что он увидел, закрывая дверь спальни, было то, как они смотрели друг на друга, король и певица, и это больше походило на войну, чем на любовь.

— Почему? — спросила Имин, когда все ушли.

Она все еще сохраняла спокойствие, но маска дрогнула. Мирейн казался решительнее в сравнении с ней. Он пожал плечами и улыбнулся.

— Я хочу тебя.

— Не принцессу Ширани?

— Она очень хорошенькая. И она боится меня, хотя и называет это любовью. Сегодня вечером я не намерен быть предметом святого, благоговейного страха девушки. — Его лицо омрачилось. — Я что, внушаю тебе ненависть? Я знаю, что не отличаюсь красотой и слишком молод, чтобы быть хорошим любовником, и слишком мал, чтобы хорошо смотреться рядом с тобой.

— Нет! — Ее руки сами начали искать его рук. — Никогда не говори так. Никогда даже не думай так.

— Меня учили говорить правду.

— Правда всегда хороша. Но это ложь. Мирейн, мой дорогой господин, разве ты не знаешь, что ты прекрасен? В тебе есть нечто такое, что даже хорошенькая Ширани кажется рядом с тобой обычной. Блеск, великолепие, магия. И очень красивые глаза на поразительном лице, и тело, в котором я не нахожу недостатков.

— Что, совсем никаких?

— Возможно, — задумчиво сказала Имин, — если бы я могла видеть его целиком…

— Разве ты еще не видела?

— О, но ведь это было посвящение в короли, и меня ослепил божественный блеск в твоих глазах. Я бы хотела увидеть мужчину, раз он выбрал меня.

Мирейн быстро разделся и предстал перед нею в своей наготе. Она долго смотрела на него с великим удовольствием и наконец улыбнулась, потому что он возбуждался в ее присутствии.

— Абсолютно никаких изъянов, мой повелитель. Ни одного.

— Сладкоречивая певица. — Мирейн развязал пояс ее платья. Его пальцы были не слишком уверенными. — Надеюсь, моя госпожа, что твоя скромность только для посторонних.

— Мой господин, я известная распутница.