Легенды Оромеры. Великий Орёл. - Александр Игнатьев

не взять всё это гениальное добро будущего, не погрузить его в твою коляску, да не отправиться отведать вкуснейших жаворонков, что печёт твой замечательный повар?

- Жаворонков? Ты в своём уме, Блэст? У нас пока в перспективе осеннее, но никак не весеннее равноденствие! Да и даже если б было весеннее — согласись, пропажа Эмилии — мало подходящий повод для праздничной стряпни! - Генри начал терять самообладание. Шутки чудаковатого родственника переступали все допустимые меры.

- Да? Хм, - Оддбэлл переложил голову на другое плечо и сменил ногу, - Ну да, точно. Тогда просто поедем и установим генератор и этот аппарат у тебя дома. Безо всяких жаворонков.

И, не дожидаясь согласия, учёный сгрузил аппарат на тележку и резво потолкал её к выходу. Через пару минут в лабораторию вошли двое помощников, молча вытащили из угла здоровенный паровой генератор и понесли, очевидно, туда же, куда перед этим последовали Оддбэлл и телеграфный аппарат — к выходу из дома. Генри покачал головой, встал, поправил костюм и отправился следом.

По приезде в усадьбу мужчины немного поутешали снова расчувствовавшуюся было Луизу. Немалую роль в утешении сыграло привезенное оборудование и связанная с ним надежда на то, что вестей от поисковиков не придётся ждать неделями, и все новости можно будет узнавать буквально по горячим следам. Ободрённые такими приятными мыслями, решили ставить аппарат не в кабинете, как предполагалось изначально, а прямо в гостиной, и немедленно заняться телеграфным ликбезом.

Через полчаса генератор исправно тарахтел, напоминая самовар извергаемыми через высокую коленчатую трубу тяжёлыми паровыми облаками, а аппарат мигал зелёной лампочкой настройки и желтоватой подсветкой рабочей области перед собой. В освещаемом прямоугольнике на столе рекомендовалось расположить ключ передачи.

Сделали всё по инструкциям, даваемым Оддбэллом, антенну закинули на крышу, генератор установили в закрытом сверху, но с разобранными на доски и брёвна стенами старом овине и приступили к обучению «операторов».

Первой, что было совершенно логично, за прибор захотела сесть Луиза. Ведь именно ей выпала самая тяжёлая участь в любом расставании — ждать. И, как ни странно, очень быстро, практически «с лёту» освоила и азы работы с ключом, и непростую линейно-графическую кодировку — так называемую «азбуку Мурзе».

С Генри пришлось повозиться дольше. Оддбэлл уже было пожалел, что не захватил второй, портативный вариант аппарата, но тут «ученик» стал делать очевидные успехи, и Оддбэлл, воспрянув духом, начал разливаться соловьём на тему промежутков, интервалов, частот, соответствий ударов ключа сотням, десяткам и единицам, а так же буквам алфавита. Не забывал он ещё рассказывать байки, в которых владельцы телеграфных аппаратов путали символы и отправляли в свободный эфир такие удивительные и трудноразгадываемые радиограммы, что расшифровавшие оказывались в крайнем заблуждении и предпринимали из-за этого действия, не имевшие ничего общего со здравым смыслом.

Так, то со скрупулёзными объяснениями, то с шутками-прибаутками, чудак-учёный сумел-таки к вечеру вложить в голову родственника необходимый минимум знаний и надёжно закрепить их там. Затем, будучи напоен ароматным чаем с нехитрой, но вкусной выпечкой, которую повара успели сообразить за день, Оддбэлл Блэст раскланялся и удалился верхом на почтенном покладистом пони, которого родственники привели с собой, закрепив поводья на запятном поручне коляски.

Вернувшись, Оддбэлл первым делом отправился в ангар, к дирижаблю. Поднявшись в гондолу, мужчина подошёл к закреплённому на тумбе портативному телеграфу, тому самому, о котором вспоминал в процессе обучения Генри, включил питание и взялся за ключ. Усиливаемый оболочкой дирижабля, использующейся в качестве антенны, сигнал понёс в эфир очереди точек и тире.

«Сыч вызывает тетерева. Проверка связи. Тетерев ответьте сычу»...

Учёный отпустил рукоятку ключа и зафиксировал её в поднятом положении, чтобы случайно не спружинила от тряски и не послала ложный вызов. Дирижабль ещё никуда не летит, но дисциплина - основа успеха в любом приключении.

Теперь ждать. Пока Генри, новичок в телеграфном деле, сможет расшифровать отпечатанные на ленте точки и чёрточки.

На удивление, ждать пришлось не долго. Лампа приёма мигнула и запульсировала в такт самописцу, из-под которого поползла узкая бумажная полоса.

«Тетепев на свяги приём понтверждаю». Оддбэлл улыбнулся. Ничего. Главное достигнуто — аппарата родственники не боятся, бегут к нему при первых признаках передачи и смело берутся за ключ. А привыкнуть не путать количество точек и тире в символах — дело наживное.

«Отлично тетерев! Отбой» - отстучал Оддбэлл, выключил аппарат, обесточил гондолу и отправился в Хранилище почитать перед сном свежих лоцманских сводок, доставленных намедни с посыльным прямиком из гильдийской картографической лавки, которую содержали в столице близнецы - альбатросы Тим и Дэнни.

Глава 31 ПУТЕШЕСТВИЕ НАЧАЛОСЬ. (Александр Игнатьев и Оксана Лысенкова)

Новая Мадам сидела в ожидании на краю кровати...

Получив именное письмо, её обнищавшая, но именитая семья, ведущая свой род чуть ли не от первого яйца Великого Змея, громко и радостно скандировала здравницы Его Величеству Ангеррану Первому.

А для неё, это дивное расшитое золотыми пайетками, белоснежное платье являлось саваном. Отец, потирающий руки в предвкушении богатых даров, братья, ждущие новых нашивок — все, знали то же самое, что и она.

Яйца не будет. Смерть придёт через год.

И, тем не менее, её близкие были счастливы.

Могучий Наг не мстит родне.

За год они сумеют оплатить долги, и сами станут кредиторами. Разве только мать уронила скупую, быстро высохшую слезу.

Рано утром пришедшие помогли надеть узкое белое платье, накинули золотой покров. Белого цвета плотная косынка искусно легла на волосы и, плотно завернув шею, скрыла лицо почти до носа.

Больше никогда она не увидит зелёных островков любимого горного озера, никогда не коснутся золотые тёплые лучи её огненных редкого окраса волос, никто не услышит смех.

На застывшем восковой маской узком лице, почти скрытом ослепительной белизной фаты ярко светились огромные миндалины чёрных глаз. Маленькая змейка, не носившая яда, превратилась в мёртвый камень ещё до встречи с Его Милосердием.

***

Бледный узколицый высокий худой Ангерран в чёрном шёлковом кафтане, украшенном лишь серебряными застежками пояса, выглядел, как сама Смерть, ожидая свою жертву.

Костюм, сшитый для встречи с первой Мадам, после пятой уже не хранил в своих складках надежды на потомство, поэтому раздражал шорохом и неуместной жесткостью крахмальных расшитых брабантским кружевом рукавов.

Наконец, их привезли в Храм.

Два, выбранных, вместо упокоенных на колу, новых хранителя чрева, чем-то напоминали Ангеррану комичных сказочных персонажей: юродивого и глупца. А над сводами летела высокая речь:

«Мы собрались