Смерть в рассрочку - Борис Сопельняк

— Когда, где и как вы познакомились с генералом Крюковым?

— В мае 1942-го в составе концертной бригады я выступала в 2-м гвардейском кавалерийском корпусе, которым командовал Крюков. Там и познакомились.

— А когда оформили брак?

— В июле.

— Был ли женат Крюков раньше?

— Да. Но его жена умерла в 1940 году.

— Естественной смертью?

— Нет. Она отравилась уксусной эссенцией.

— Почему?

— Насколько я знаю, кто-то ей сказал, что Крюкова арестовали: она не выдержала этого удара и отравилась, оставив пятилетнюю дочь.

— А больше Крюков ни на ком не женился?

— У него была какая-то Алла Ивановна, но он ее бросил.

— И как протекало ваше знакомство с Крюковым?

— Бывая в Москве, он заходил ко мне домой. А я по его приглашению ездила в его корпус, по-моему, три раза.

— Скажите, а бывали вы с Крюковым в цирке? — задал следователь совершенно неожиданный вопрос.

— В цирке? Бывала. Если не ошибаюсь, дважды.

— А притон «Веселая канарейка» посещали?

— Не знаю ни о каком притоне.

— Бросьте! Нам хорошо известно, что на квартире заведующего постановочной частью Марьянова устраивались самые настоящие оргии. Вначале Крюкова туда водили его адъютанты Алавердов и Туганов — до призыва в армию артисты казачьего ансамбля, а потом он захаживал туда вместе с вами.

— Первый раз слышу. Ни в каком притоне я никогда не бывала.

Бывали, Лидия Андреевна, ох, бывали. А доблестный генерал вообще оттуда не вылезал, причем не только до, но и после женитьбы на вас. Вот что рассказал об этом на одном из допросов Александр Марьянов:

— С появлением Крюкова жизнь притона приняла более разнузданную и массовую форму разврата. Алавердов и Туганов охарактеризовали своего командира как большого любителя женщин и обещали познакомить меня с ним. Через несколько дней они привезли двух поваров, много вина и продуктов, а вскоре появился и Крюков со своей любовницей некой Аллой Ивановной. С ним были и другие офицеры. После того как все основательно перепились, начался сплошной разврат, длившийся в течение всей ночи. Правда, Крюков остался верен своей Алле Ивановне. Но вскоре он от нее избавился, так как у него начался роман с Руслановой, завершившийся их женитьбой.

— И тут не обошлось без вашего участия?

— Отчасти да. Правда, познакомились они во время концерта в корпусе. Первое время Русланова приезжала со своим мужем Михаилом Гаркави, который был помехой для любовных интриг. Выход нашли весьма оригинальный: Гаркави спаивали и укладывали спать. Узнав об этих «трудностях», я решил свести Русланову и Крюкова у себя: Крюкову я посылал приглашение посетить цирк, чтобы ознакомиться с новой программой, а о его приезде извещал Русланову. После представления они заходили ко мне на ужин и в один из таких вечеров договорились о женитьбе.

Не стал запираться и арестованный Алавердов. Рассказав, что Крюков превратил в бордель корпусной госпиталь, Алавердов отметил, что со своими подружками из медперсонала генерал поступал весьма гуманно: когда они ему надоедали, он переводил их в другое место, не забыв при этом наградить медалями, а то и орденами.

— Я тоже получил орден Красной Звезды и представлен к ордену Отечественной войны первой степени не без гордости признался он.

— За какие заслуги?

— В приказе сказано, что за выполнение боевого задания командования.

— А на самом деле?

— На самом деле никаких заданий командования я не выполнял, в боевых операциях не участвовал и ни одного немца не убил. Зато ревностно выполнял все личные поручения генерала Крюкова.

— К чему они сводились?

— К тому, что я систематически привозил из Москвы в корпус Русланову, а в те дни, когда мы приезжали с Крюковым в притон, организовывал ему встречи с Руслановой в «Веселой канарейке».

Надо сказать, что Лидия Андреевна в долгу не осталась и отплатила не только Алавердову, но и Марьянову. Когда ее ознакомили с их показаниями, она признала, что в квартире Марьянова бывала, что эта квартира была в помещении цирка, что после представления Марьянов приглашал их туда поужинать.

— Однажды мне бросилось в глаза, — мстительно продолжала Русланова, — что стол накрыт с чисто женским вкусом. Я спросила, кто накрывал стол, и Марьянов жеманно ответил, что сделал это сам. Во время ужина он вел себя с Алавердовым как-то неестественно, не по-мужски. У меня возникло подозрение, что Марьянов и Алавердов находятся в противоестественной половой связи. По дороге домой я высказала свои подозрения Крюкову, но он счел их необоснованными.

— Вы же точно знали, что Алавердов и Марьянов педерасты. Зачем вы это скрываете?

— Я не скрываю. Точных данных у меня не было, а о своих подозрениях я сказала.

Надо сказать, что этих подозрений в те времена было достаточно, чтобы угодить за решетку, так что ответный удар Лидии Андреевны оказался результативным.

Но вот наступил день одного из самых главных допросов — он состоялся 5 октября 1948 года.

— Какие правительственные награды вы имеете? — с ходу начал следователь.

— Я награждена медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне».

— А разве других наград вы не имеете? — уточнил майор Гришаев.

— Имею, — поникла Русланова. — В августе 1945-го я была награждена орденом Отечественной войны I степени. Однако в 1947-м по решению правительства этот орден, как незаконно выданный, у меня отобрали.

И вот, наконец, последовал тот самый главный вопрос, ради ответа на который, теперь в этом нет никаких сомнений, арестовали Лидию Андреевну.

— Кем вы были награждены?

— Награждена я была по приказу… (имя вымарано. — Б. С.), командовавшего в то время оккупационными войсками в… (вымарано. — Б. С.).

Начиная с этого момента и этот, и последующие протоколы носят весьма странный характер: все, что касается этого человека, тщательно закрашено черной тушью. Правда, то ли в спешке, то ли по недомыслию сделано это довольно неумело: оставили имя жены, забыли вымарать название должности, фамилии людей из его ближайшего окружения. Так я установил, что речь идет о… Георгии Константиновиче Жукове.

Но кто посмел копаться в протоколах? Как это могло случиться? Ведь фальсификация такого рода документов — тягчайшее должностное преступление. На мой взгляд, объяснение лежит на поверхности. Для начала сопоставим даты.

Русланова арестована в 1948-м, а это был период самой настоящей опалы Жукова: с 1946 по 1953-й он командовал то Одесским, то Уральским округом. Но недругам Георгия Константиновича этого было мало — его хотели упрятать за решетку. Подбирались, как водится, с тыла. Сперва арестовали бывшего члена Военного Совета 1-го Белорусского фронта К. Ф. Телегина, потом — кое-кого из друзей, адъютантов, добрались и до мужа Руслановой генерал-лейтенанта Крюкова. На одном из допросов Крюков упомянул о том злосчастном награждении — и машина завертелась. Такого шанса враги Жукова упустить не могли! Ну а то, что пришлось арестовать Русланову, — это пустяки. Тогда всерьез считали: был бы человек, а статья найдется.

Но Жуков бериевцам не дался! В 1953-м он становится первым заместителем, а в 1955-м министром обороны СССР. Зная крутой нрав Георгия Константиновича, чиновники с Лубянки изрядно струсили: они понимали, что при первой же проверке будет установлено, что это дело состряпано не столько против Руслановой, сколько против Жукова, и замазали тушью все, что касается Георгия Константиновича.

Но все это будет потом, в середине пятидесятых, а пока что следователь тянул жилы из Лидии Андреевны.

— За какие заслуги вас наградили?

— Я точно не знаю. Насколько мне помнится, за культурное обслуживание воинских частей и за то, что на мои деньги были куплены две батареи «катюш».

— Во время войны многие отчисляли средства на вооружение Красной Армии, однако орденами их за это не награждали.

— Это верно. Однако какими другими мотивами руководствовался Жуков, награждая меня орденом, я не знаю.

— В каких взаимоотношениях вы находились с Жуковым?

— Мы с Жуковым были хорошими знакомыми. Мой муж Крюков и Георгий Константинович — старые сослуживцы: когда Жуков в Белоруссии командовал дивизией, Крюков у него был командиром полка. Как мне рассказывала жена Жукова Александра Диевна, они дружили домами, бывали друг у друга в гостях. Познакомившись с Жуковым и его семьей, я тоже неоднократно бывала у них на квартире. Один раз Жуков с женой был в гостях у нас.

— Теперь, может быть, скажете правду, за что Жуков наградил вас орденом?

— Справедливости ради я должна сказать, что если бы не была женой Крюкова и не была лично знакома с Жуковым, то навряд ли меня бы наградили орденом. А получила я его во время празднования годовщины со дня организации корпуса, которым командовал Крюков. На праздник был приглашен Жуков, командующие армиями Рыбалко, Федюнинский и другие. На параде я не присутствовала, так как занималась подготовкой к банкету. И вдруг за мной приехал адъютант Крюкова и сказал, что меня просят на трибуну. Когда я поднялась на трибуну, ко мне подошел генерал Телегин и объявил, что по приказу Жукова я награждаюсь орденом Отечественной войны I степени.