Террариум 3 (СИ) - Гром Макс

Орки носились по траншеям, не понимая куда им бежать, где спрятаться. Они горели, они задыхались. Жгучая смерть всё сыпалась на них с небес. Кто-то из орков, дабы убежать из этого ада, бежал прямо сквозь колючую проволоку, оставляя на ней куски собственного мяса.

На том, бой и закончился.

***

— Это пиздец товарищи! — Говорил, не сдерживая полковник. — Просто чудо, что мы не сдали врагу позиции в первый же день! Где была ваша выучка сегодня, а?! Где был хуев опыт?!

Полковник смотрел на командиров рот и не ждал ответа. Да их тут половины не было. Пара лежит на хирургическом столе, другие подохли.

— Если бы я, не приказал бомбить этих тварей фосфором, то они бы сейчас здесь разглагольствовали, а не мы! Чего Нилов?!

Офицер, собиравшийся что-то сказать, закрыл рот.

— Говори! — Крикнул на него полковник.

— Мы не ожидали от врага такого. — Сказал офицер, немного помявшись.

— А чего, ты, ждал, олух?! Что они к тебе сразу с белыми флагами побегут?!

Офицер опустил голову.

— Значит так, принимайтесь за отстройку укреплений и держите их, как собственные дома. А не то, я вам обещая, я вас лично блять пристрелю. — Сдерживая крик, сказал полковник. — Всё, пошли отсюда!

Степан поправил компресс на щеке и пошёл за остальными. Он считал, что полковник был абсолютно прав и его гнев оправдан. Всего за один бой. Они чуть не отдали врагу границу. Это была мягко говоря, возмутительно. Но капитан Нилов был отчасти прав. Враг был недооценён. Никто не ждал от него подобного. Все думали, что орки побегут на них толпой, а они храбрые воины коммунизма, перестреляют их из пулемётов, и на том, закончится война. А эти твари использовали артиллерию. Разбомбили ею позиции, расчистили себе пути для наступления. Закидали всяческими гранатами и произвели жестокий штурм. Короче говоря, сделали всё по классике, как все всегда делают, но люди не ожидали от них такого. Даже Степан не ожидал. Он то видел, как действуют орки. Как они бегут на крепость сломя голову.

Миномётчики, чистили свои орудия смерти. Гордились, что спасли положение. Мечтали о медалях. Здесь, в этой крепости, последствия от недавно прошедшей атаки не чувствовались. А вот за её пределами, Степану открывалась страшная картина.

Что-то до сих пор дымило. Солдаты ещё толком не принялись восстанавливать позиции. Они ещё сами восстанавливались, приходили в себя. Ведь для большинства, это был первый бой. И они уже совсем не хотели следующего. Этих, прошедших проверку боем юнцов и девчонок, окружали тела друзей, сослуживцев. Им даже было страшно представить, что их всех придётся убирать. Брать за окровавленную форму и уносить отсюда, к телеге, на которой будут сложены они друг на друга и увезены домой.

С орками поступали иначе. Их жгли. Кто-то вспомнил, что для них это великое оскорбление, и народ принялся сваливать их в кучи и обливать горючей смесью. Хотя большинство из орков, даже жечь не надо было. Они уже сгорели.

Первая линия обороны вся была чёрной, как после пожара. В этой, ещё отчасти дымящей черноте, лежали обгоревшие трупы. Через них ходила солдаты, с повязками на лицах, и высматривали людей. В большинстве случаев, таковых здесь можно было узнать, исключительно по зубам.

Над траншеями, висели на колючке, обжаренные орки. Местами прожжённые насквозь. Со свисшими с проволоки шматками плоти, что только не давно сползала с хозяев от жара, а теперь затвердели, стали сплошной коркой.

Степан, твёрдым шагом добрался до позиций своей роты. Там, слава богам, было уже было прибрано. Трупы унесены, вездесущая кровь, засыпана.

Бойцы, расселись вокруг костра. Болтали о чём-то. Кто-то даже шутил.

— О, товарищ капитан пришёл. — Объявил солдат средних лет, с большой бородавкой на лбу.

— Как вы? — Спросил Степан.

— Да не очень товарищ капитан. — Ответил самый старый из солдат. — О погибших скорбим, есть хотим.

— Едой нас скоро обеспечат. Насчёт этого уж точно волноваться не стоит. А вот погибшими сейчас лучше голову не забивать. У нас слишком много важных дел, чтобы этим заниматься.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Погибла половина его роты. Хоть на неё позиции и не пришёлся основной удар орков, но потрепало её порядочно. Валиева отправили в госпиталь. Он этого всего не выдержал. Двинулся умом.

Генеральский сынок же, сидел здесь, с заплывшим глазом.

Степан решил просмотреть местность. Он взобрался на табуретку, что стояла возле стенки траншеи, и взял в руки бинокль.

Реденько, среди деревьев и корней, мелькали силуэты в чёрных и белых одеждах. Эти суки ходили там спокойно, по-хозяйски. Дымили кострами. Словно считали, что уже победили.

Степан убрал от глаз бинокль. У него было чувство, как перед боем. Как-будто за ним следили. Не хорошее чувство. Степан поспешил от него спрятаться в траншеи.

***

Леёлчр со всей злобой швырнул бинокль в ствол дерева. Он зарычал от гнева. Его храбрые воины разошлись в разные стороны, чтобы не попасть под горячую руку вождя. Гид и советник из числа людей, сжался и спрятал голову в сугробе.

Леёлчр только что видел. Видел своего врага! Его глаза сразу узнали ублюдка! Тварь, что была поймана им в крепости «свиней»! Один из тех мразей, что убили его сына!!!

Это точно был он. В другой форме. Похудевший. Но он.

Гнев вождя внезапно, превратился в радость, ликование.

— Тепйта (Наконец). Мжалудньмя самнь (Свершиться месть). — Сказал Леёлчр, предвкушая, как будет рвать врага голыми руками.

Глава 16: Гром

Тарас шёл по окопам, тоща вещмешок. Тяжёлая была хреновина. Вся заполненная цинками, пулемётными лентами. Но маленький человек терпел. Не хотел подвести друга, не хотел показать, что он зря сюда пришёл, поплёлся за ним, словно чересчур заботливая мамаша.

Временами в голове Тараса мелькала мысль, о его пребывании здесь. Ну вот зачем ему это? Просто ради друга? Или он хотел что-то доказать, себе и окружающим? Доказать идиоту Егерю и всем остальным? Наверное, так и есть.

А ведь были времена, когда Тарас ни за какие шиши, не попёрся в такое местечко. Даже думать не стал бы о таком. Куда там ему. Он карлик. Все ему постоянно говорили, что он карлик, и вечно искали повод напомнить ему об этом, чтобы не задирался, не выпендривался, да и просто не лез куда не попадя.

Жизнь на севере НРИ не очень-то проста. Хотя, казалось бы, это ж север. Твари не такие крупные и живучие. Лес не столь опасный. Живи себе да живи… а вот нет. Зимы там суровые. Вечно темно, от чего в некоторых местах, от ядовитых испарений леса попросту житья нет.

Особенно, там хреново на побережье. Постоянно лезет какая-нибудь дрянь из воды, и обычно не в едином экземпляре. Если бы не рыбный промысел, что даёт очень неплохие деньги, народ бы оттуда свалил не задумывая.

Вот в таких вот условиях и родился Тарас. Мелкий, слабый. Родители хотели сразу от него отказаться, да вот к несчастью, оказались они хорошими людьми. Решили оставить сына.

И с самого детства, они говорили ему: «Не лезь на рожон», «Пытайся не выделяться». Тарас конечно слушался родителей. Из дома выходил редко. С людьми пытался не общаться. Но беда всё равно его находила. То местные мальчишки начнут издеваться, а то и взрослые засмеют.

Мама после этого его жалела, давала лакомства, но разве станет карлику от такого легче? Жалость и сладости не дадут ему роста. Матушка это видела и отвлекала сына готовкой. Учила его основам, а потом и собственным секретам. Так вот и научился Тарас готовке.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Как повзрослел, отправился работать в кабак. Хозяева заведения, оценили его стряпню, сделали его поваром на постоянной основе. То был лучший момент в жизни Тараса. Он стал кому-то нужен, кроме родителей. Его ценили.

Проработал Тарас в том кабаке, не один и не два года, а целое множество. Он купил квартиру, стал сытно питаться и говорить с людьми более уверенно. Начал, выделяться, лезть на рожон. И разумеется, поплатился за это.