Ничего не говори. Северная Ирландия: Смута, закулисье, «голоса из могил» - Патрик Радден Киф

иначе, и Долорс с Мариан едва не потеряли рассудок от горя. Они подали прошение о том, чтобы им позволили пойти на похороны, но оно было отклонено. Они смогли лишь послать венок из белых (пасхальных) лилий. 400 человек шли в процессии от Сливгаллион-драйв к кладбищу Миллтаун. Опустив голову, Альберт шел у гроба. Торжественную процессию возглавляла молодая девушка, играющая на волынке. На ней был черный берет и темные очки, как у членов ИРА.

Глава 15

В неволе. Адамс о необходимости изменения стратегии

Прошло несколько недель после исчезновения матери, дети МакКонвилл держались вместе, стараясь не выходить из дома. Им нужно было находиться здесь на случай, если Джин вернется. Но в конце концов в дело вмешались социальные службы: в «Дайвис Флэтс» прибыли два автомобиля, чтобы забрать детей. Хелен МакКонвилл посадила младших братьев и сестер в машину, пообещав, что их привезут домой сразу же, как только «мама вернется». Пока дети устраивались на сиденьях, Хелен подняла голову и увидела, что их соседи по «Дайвис Флэтс» вышли на бетонные балконы и молча наблюдают за происходящим. «Черт бы вас всех побрал», – пробормотала она. Машины тронулись с места.

Старшая сестра Анна все еще лежала в госпитале. Роберт пока находился под арестом, а Арчи был достаточно взрослый, чтобы самому позаботиться о себе. Агнес оставалась у бабушки МакКонвилл. А вот Хелен, Майкла, Такера, Сьюзан, Билли и Джима увезли в Южный Белфаст; они ехали долго, прежде чем добрались до внушительного четырехэтажного кирпичного здания приюта, который назывался «Назарет Лодж». Атмосфера здесь была безотрадной. Многие дети жили под опекой государства и, похоже, привыкли к таким условиям. Но дети МакКонвилл росли дома. Перед тем как оказаться здесь, они пережили исчезновение матери и смерть отца, а затем полудикое существование в течение нескольких месяцев. Приютом занимался строгий монашеский орден, прославившийся садизмом. Один из бывших воспитанников описывал учреждение как «нечто сошедшее со страниц романов Диккенса», унылое, страшное место, где порка и строгие наказания считались обычным делом.

Примерно в это время Майкл МакКонвилл стал мастером по побегам. С того самого момента, как его увезли из квартиры в «Дэвис», он обдумывал, как ускользнуть и вернуться обратно в Западный Белфаст. Он был своенравным уличным мальчишкой – настоящее дитя Смуты. Его все злило. Однажды, когда работник социальной службы предположил, что мать просто «бросила» детей, он закричал: «Вы врете!»

В марте 1973 года, в то самое время, когда Долорс Прайс устраивала взрывы в Лондоне, Майкл и Такер предстали перед судом в Белфасте по обвинению в краже в магазине; суд постановил перевести их вместе из «Назарет Лодж» в дом для мальчиков «Де Ла Саль», находящийся в 20 милях[63] от Белфаста, в графстве Даун, близ деревни Керкуббин. Поездка в новый дом не заняла много времени, но Майкл переживал из-за того, что они удалились от родных мест на сотню миль[64] Учреждение располагалось в перестроенном викторианском особняке, обосновавшемся в зеленой сельской местности. Дети жили в нескольких более новых коттеджах рядом с ним. Вокруг большая территория – 250 акров[65]. Мальчикам, которые всю свою жизнь провели среди бетонных и кирпичных зданий Белфаста, она казалась огромной, первозданной и бесконечной. Здесь были школа, плавательный бассейн, теннисные корты и футбольное поле. Даже биллиардный стол!

«Керкуббин» представлял собой, по словам одного человека, жившего там в те годы, «настоящий кошмар». Впоследствии правительственная комиссия установила, что там царил «культ физической силы», а монахи и наемные работники в любых ситуациях прибегали к насилию. Детей дубасили кулаками, пороли ремнями и стегали по рукам тонким деревянным прутом, причем с такой жестокостью, будто хотели отрубить пальцы.

Майкл был упрямым и смелым, но ему только исполнилось 11 лет. А Такеру и вовсе было девять. Здесь находились также и мальчики постарше, которые уже отлично усвоили практику издевательств. Христианские братья, управлявшие приютом, закупали одежду для своих подопечных большими партиями, так что дети ходили в том, что им не подходило по размеру: плечи рубашек съезжали до локтя, широкие брюки для взрослых не падали только благодаря ремню, детские костюмы вызывали в памяти сборник рассказов о чистилище для белфастских незаконнорожденных. Взрослые в «Керкуббине» заставляли детей работать. Иногда персонал сдавал их как рабочую силу в аренду какому-нибудь соседнему фермеру – копать картошку.

По вечерам все смотрели телевизор в темной комнате, а монахи в длинных одеяниях велели определенным детям приходить и садиться к ним на колени. В доме было распространено сексуальное насилие. К самому Майклу никогда не приставали, но ночью, лежа под одеялом, он видел, как неясные фигуры взрослых входили в спальню с фонариками и вытаскивали спящих мальчишек из кровати.

Майкл и Такер убегали. Они считали, что должны вернуться в Белфаст, потому что там может появиться мама. Но всякий раз, когда они пускались в бега, их возвращали и каждый раз по возвращении избивали. Мальчики МакКонвилл сбегали так часто, что в конце концов персонал забрал у них обувь. Вдруг им удастся добраться до деревенской дороги и автостопом доехать до Белфаста, а босыми ногами далеко не уйдешь.

Конечно, власти, возможно, не знали, какие ужасные вещи творятся за стенами «Керкуббина», но они в любом случае не обращали внимания на обстановку в приюте и продолжали посылать туда детей. Близнецов Билли и Джима тоже перевели из «Назарет Додж» в «Керкуббин». Когда машина ехала из Белфаста по берегу Стренгфорд Лох в направлении приюта, мальчики, полные мрачных предчувствий, сидели на заднем сиденье. Им исполнилось по семь лет. В «Керкуббине» они были самыми маленькими, и отправить их туда – значило бросить на съедение волкам. Старшие дети физически издевались над ними, а Билли подвергался сексуальным домогательствам со стороны взрослых. Мальчики не могли ни к кому обратиться за помощью, потому что многие работники