Винс и Джой - Джуэлл Лайза

– Итак, – сказал Джордж, пристегнув ремень, – я заказал нам столик в новом японском ресторане. Ты не против?

– С удовольствием. У меня рыбное настроение.

– Хорошо. Отлично. Но сначала давай заедем домой.

– 42 –

В день приезда Джона Гэвина у Джесс начались четвертые месячные.

Он сидел у Джесс на диване, когда Винс пришел к ней в семь часов вечера. Как только Винс вошел, Джон Гэвин встал и встретил его энергичным рукопожатием.

– Винс. Для меня честь наконец с тобой познакомиться.

– Да, – ответил Винс, глядя в самые ослепительные синие глаза, какие он только видел в жизни, – для меня тоже.

– Джесси болтает о тебе, не умолкая – Винс то, Винс это…

Он улыбнулся и отпустил руку Винса.

Джесси? Почему ему позволено называть ее Джесси? Винс назвал ее Джесси лишь однажды, и она заявила, что так ее называть можно было только отцу.

– Ну, приятно слышать, – ответил Винс, улыбаясь в ответ.

Джон оказался меньше ростом, чем выглядел на фотографиях, но это было единственной приятной для Винса деталью его внешности. На нем были простые брюки свободного покроя и водолазка из серой овечьей шерсти. Волосы коротко подстрижены, но не из-за того, что он лысел – они густо покрывали голову, словно плюшевый бархат, – ему просто шла такая длина благодаря отличной форме черепа. А еще стрижка подчеркивала его до нелепости голубые глаза и густые, темные ресницы.

Даже ступни у него были красивые.

Единственная часть тела, которой чаще всего не хватало эстетической привлекательности, которой позволялось быть ожидаемо уродливой. Ступни Джона были, как и остальные части его тела, загорелыми, стройными и гармоничными.

Винс пожалел, что не обратил утром должного внимания на свою одежду. Он проводил все дни в машине, и для него главным было ее удобство. А еще он пожалел, что не подстригся. После стрижки волосы всегда казались гуще. Он почувствовал себя бледным британцем, лысеющим и старым. И совершенно неподходящим для Джесс.

С кухни пришла Джесс в трикотажных брюках и облегающей майке без бюстгальтера. Винс беспомощно взгляну на ее торчащие соски. Еще вчера они были его сосками, но сегодня он уже делил их с Джоном.

– Привет, мой хороший. – Она запечатлела на его щеке теплый поцелуй и обхватила рукой за зад. – Я смотрю, вы уже познакомились?

Они с улыбкой кивнули.

– Начались чертовы месячные, – покачала головой Джесс, раскладывая на столе приборы. – Только что, за полчаса до твоего прихода.

– А, – проронил Винс и глянул на Джона, ожидая реакции на столь неожиданное и несколько личное заявление.

Но Джон оставался совершенно невозмутимым.

– Вот блин, Джесс, – посочувствовал он. – Как жалко.

– Хм, Джесс… Ты ему сказала?

– Да, – легко ответила она.

– Но я думал, мы решили никому не рассказывать.

– Нет, это ты решил. А я просто не хотела. До этого момента.

– А. Ясно.

– Слушайте, – вмешался Джон, – не ссорьтесь. Если вы хотите сохранить все в секрете, можете мне доверять. Я никому не скажу.

– Нет-нет, все нормально. Просто, понимаешь, когда люди знают, то начинают спрашивать, почему так долго ничего не получается, и это только нервирует, а мы хотим, чтобы весь процесс был в удовольствие.

– Справедливо, – согласился Джон, – прекрасно понимаю. По-моему, это чудесно. Так за вас рад! Малышка Джесси собирается стать мамочкой. – Он улыбнулся Джесс, и она улыбнулась в ответ. – Ты заслуживаешь этого как никто другой.

Они вдруг бросились друг другу в объятия и обнимались не меньше двадцати секунд.

– Ах, Джон, – сказала Джесс, без стеснения обхватив его руками за талию, – я так рада, что ты здесь!

– У вас очень хорошо.

Он поцеловал ее в лоб, а потом снова обнял. Пока они крепко обнимались, издавая сдавленные звуки, Винс стоял и смотрел, чувствуя себя совершенно неуместным и лишним.

– Пообещай, что больше никогда не уедешь.

– Ага, сейчас. Ты знаешь, я не могу. Но обещаю, что в следующий раз не уеду так надолго.

– Хотя бы так, – улыбнулась Джесс и отошла, легонько похлопав его ладонью по заду.

Винс прочистил горло – не ради привлечения внимания, а просто от смущения. Ему казалось, что он наблюдает за молодыми любовниками, и самым приемлемым было бы извиниться и выйти из комнаты. Вместо этого он повалился на диван и взял журнал, принесенный Джоном из самолета.

– Как, кхм… Как перелет? – выдавил он, бездумно перелистывая толстые, блестящие страницы.

– Хорошо, – ответил Джон, усаживаясь с ним рядом. – Да. Неплохо. Немного турбулентности, но в целом хорошо.

– Значит, «Верджин» – хорошая компания? – спросил Винс, указывая на журнал.

Он и сам не знал, зачем спрашивает об этом. Он не собирался лететь куда-либо в ближайшее время, но рука Джесс, лежащая на заднице Джона, надолго запечатлелась в его мозгу, и он больше не смог придумать ничего путного.

– Да, отличная. Я летел улучшенным классом – не первый класс, конечно, скорее как бизнес, но я подумал, что получится неплохая экономия.

Винс сглотнул. Джон был из тех, для кого летать первым классом – привычное дело. Этого он и боялся. Он подозревал, что простой с виду свитер из мериноса недешево стоит, а поношенные штаны – из дорогого магазина. И маленькое серебряное колечко в левом ухе все больше напоминало платину.

Состоявшийся мальчик из рабочего класса.

Красивый, богатый и успешный.

Приятный, дружелюбный и уверенный в себе.

Он обладал всем, чего не хватало Винсу. Всем, о чем Винс только мечтал.

– Ну, надеюсь, что вы голодные. Я наготовила минимум на восьмерых голодных мужчин.

– Что на ужин? – потер руки Винс, стараясь вселить в себя хоть каплю энтузиазма.

– Спагетти с фрикадельками.

– О, красота! – обрадовался Джон. – Мои любимые! Поверить не могу, ты помнишь?

– Как я могла забыть? – Джесс подмигнула ему и удалилась на кухню.

– Ух ты, – изумился Винс, слегка дрожащим от скрытого раздражения голосом, – тебе оказали честь! Мне обычно достается лишь рыба на пару с овощами.

Джон пожал плечами.

– Может, тебе стоит попробовать уехать из страны на четыре года?

Он улыбнулся, словно подчеркивая, что говорит несерьезно, но это было уже неважно.

Все зашло слишком далеко.

– 43 –

Джон был идеален. Абсолютно идеален во всех отношениях. Он не расхаживал по дому в одном полотенце, не мешал Винсу и Джесс. Не разговаривал во время «Клана Сопрано» и не смотрел утреннее телешоу. Не занимал телефон и не флиртовал с Джесс. Не выделывался по поводу своей крутой работы и не сорил деньгами.

Его диван был аккуратно убран каждое утро еще до того, как вставали Винс и Джесс, а подушки разложены так, будто Джон их и не трогал. Он поливал все полузасохшие растения Джесс и вернул их к жизни. Он готовил чай так, как умела готовить только бабушка Винса, и всегда пребывал в хорошем настроении, причем таком заразительном, что Винс по утрам выходил из квартиры легкой, пружинящей походкой. Однажды утром Винс пошел в ванную после того, как Джон провел там довольно долгое время, и там пахло в буквальном смысле розами.

Он даже похвалил преподавательский талант Винса.

– Боже, – сказал он, – никогда бы не подумал, что увижу Джесс за рулем и даже переживу поездку с Джесс за рулем! Но она отлично водит. Ты, наверное, прекрасный учитель.

Винс не хотел говорить ему, что Джесс оказалась прирожденным водителем и его обучение было ни при чем, и вместо этого невозмутимо улыбнулся, с благодарностью принимая комплимент.

Винс шел по узкой тропе между любовью и ненавистью. Иногда ему хотелось похлопать Джона по спине и сказать ему, какой он замечательный. Иногда – плеснуть ему в лицо кислотой.

Именно в тот момент, когда Винс наконец начал чувствовать себя мужчиной, появился Джон и поставил все под сомнение. Он решил, что такая сексуальная, классная, харизматичная девушка, как Джесс, хочет быть с ним, потому что видел ее только в одном контексте. Без Джона Джесс была просто радиопродюсером с низкой зарплатой, жила в маленькой арендованной квартирке в Энфилде, три раза в неделю ходила на йогу, закупала продукты в бюджетном супермаркете, водила «Микру», сама стригла себе волосы и очень любила секс.