Стихи - Тимур Кибиров

К сожалению, никакой надежды на то, что все потенциальные читатели знают и помнят стихи Хаусмана, нет. Поэтому в левой части каждого разворота помещен его текст, в правой – моя вариация.[3]

Я очень надеюсь, что сама откровенная наглость этой затеи и простодушная беззащитность моих стихов убедят благожелательного читателя в том, что книга вдохновлена не постмодернистским нигилизмом и не манией величия, а любовью к замечательным стихам и уважением к их автору.

Когда я уже дописывал это предуведомление, меня посетила страшная догадка: а вдруг я, как и многие другие современные поэты, и раньше, и всю жизнь только и делал, что писал на чужих полях, а сейчас взял да и раскрыл этот секрет Полишинеля? Есть все основания подозревать, что это именно так.

Кроме того, перечитав эти стихи, я понял, что мой лирический герой является двойником той Ахматовой, которую воображал себе Жданов, и, подобно этой странной поэтессе, мечется «между молельней и будуаром», впрочем, так и не опадая в эти желанные помещения. Тем не менее, как сказал онтий Пилат и повторила настоящая Ахматова, «еже писах – писах!»

Мне остается только поблагодарить Е. Борисову, К. Гадаева, Ю. Гуголева, А. Докучаева, Е. Каменскую, М. Кукина, А. Немзера, К. Поливанова, прочитавших мою книгу в рукописи, за ценные советы и замечания и особенно за одобрение и ободрение. Во многом благодаря им я и решаюсь предать тиснению эти неожиданные для меня самого тексты, а чтобы в новой книге была хоть одна строка, не вызывающая у автора сомнения, я посвящаю эти стихи все тем же двум «цацам» —

А эпиграфом, долженствующим упредить возможные насмешки, я выбрал следующую цитату из Пушкина:

«Предвижу улыбку на многих устах. Многие, сближая мои калмыцкие нежности с черкесским негодованием, подумают, что не всякий и не везде имеет право говорить языком высшей истины. Я не такого мнения. Истина, как добро Мольера, там и берется, где попадется».

– I-

1887

From Clee to heaven the beacon burns,The shires have seen it plain,From north and south the sign returnsAnd beacons burn again.

Look left, look right, the hills are bright,The dales are light between,Because 'tis fifty years to-nightThat God has saved the Queen.

Now, when the flame they watch not towersAbout the soil they trod,Lads, we'll remember friends of oursWho shared the work with God.

To skies that knit their heartstrings right,To fields that bred them brave,The saviours come not home to-night:Themselves they could not save.

It dawns in Asia, tombstones showAnd Shropshire names are read;And the Nile spills his overflowBeside the Severn's dead.

We pledge in peace by farm and townThe Queen they served in war,And fire the beacons up and downThe land they perished for.

'God save the Queen' we living sing,From height to height 'tis heard;And with the rest your voices ring,Lads of the Fifty-third.

Oh, God will save her, fear you not:Be you the men you've been,Get you the sons your fathers got,And God will save the Queen.

– 1-

1999

Это ничаво, барин. Это ничаво.

По НТВ, по ОРТ,По «Радио-Шансон»,По всей российской мутотеИдет-гудет трезвон!

Эфир струит поток цитат,Ведущий чушь несет,Поскольку двести лет назадРодилось наше всё!

«Неужто всё?!» – безумец рек.Но я ответил: «Да!»«Навек?» – «Как минимум – на век,Но лучше бы на два».

«Не много же у вас всего», —Граф Нулин произнес.И впрямь – всего-то ничего,Всего-то с гулькин нос!

Архивны юноши кривятБрезгливые уста,Уже два века норовятСместить его с поста.

Мне ж Мандельштам не йдет на умИ Бродский не хорош,Лишь он моих властитель думИ чувствований тож.

Пусть он не написал «Муму»,Пускай промазал он,И все же памятник емуНад нами вознесен!

Оспорить трудно дурака,А убедить нельзя…Но славен будет он, покаЖиву хотя бы я.

– II-

Loveliest of trees, the cherry nowIs hung with bloom along the bough,And stands about the woodland rideWearing white for Eastertide.

Now, of my threescore years and ten,Twenty will not come again,And take from seventy springs a score,It only leaves me fifty more.

And since to look at things in bloomFifty springs are little room,About the woodlands I will goTo see the cherry hung with snow.

– 2-

Полвека уже, пять седьмых путиЯ худо-бедно сумел пройти.Но снова черемуха – вот те раз! —Слезит и мозолит усталый глаз.

Она повторилась – и я повторюсь,Поскольку уже никого не боюсь.И некому больше доказывать мне,Что я, как черемуха, молод вполне.

Ах, этот черемуховый холодок,Он лжив, как прежде, но в нем намекНа те места, куда мне идтиОсталось всего две седьмых пути.

– III-

THE RECRUIT

Leave your home behind, lad,And reach your friends your hand,And go, and luck go with youWhile Ludlow tower shall stand.

Oh, come you home of SundayWhen Ludlow streets are stillAnd Ludlow bells are callingTo farm and lane and mill,

Or come you home of MondayWhen Ludlow market humsAnd Ludlow chimes are playing'The conquering hero comes,

Come you home a hero,Or come not home at all,The lads you leave will mind youTill Ludlow tower shall fall.

And you will list the bugleThat blows in lands of morn,And make the foes of EnglandBe sorry you were born.

And you till trump of doomsdayOn lands of morn may lie,And make the hearts of comradesBe heavy where you die.

Leave your home behind you,Your friends by field and town;Oh, town and field will mind youTill Ludlow tower is down.

– 3-

НОВОБРАНЕЦ

Не вздумай косить от службы!Вставай в поредевший строй!Забудь, что только руиныЛежат за твоей спиной!

Забудь эту чушь и ересь,Забудь этот вздор, солдат,Не варварский и не верный,А просто трусливый взгляд!

Пусть враг хитер и коваренИ, в общем-то, непобедим —Но там, за спиной, не руины,Пока мы еще стоим.

Иные уже изменили.Да плюнь ты на этих иных!Да лучше у нас быть салагой,Чем стать генералом у них!

Да плюнь ты на эту погибель,На эту вселенскую мразь!И пусть князь этого мираИз князей вернется в грязь.

Пусть только на эту минуту,Пускай на минуту лишь,Пока ты стоишь, солдатик,Пока ты еще стоишь!

Не смей же косить от службы!Шестая поет труба.И там, за спиной, не руины —Отеческие гроба!

– IV-

REVEILLE

Wake: the silver dusk returningUp the beach of darkness brims,And the ship of sunrise burningStrands upon the eastern rims.

Wake: the vaulted shadow shatters,Trampled to the floor it spanned,And the tent of night in tattersStraws the sky-pavilioned land.

Up, lad, up, 'tis late for lying:Hear the drums of morning play;Hark, the empty highways crying'Who'll beyond the hills away?

Towns and countries woo together,Forelands beacon, belfries call;Never lad that trod on leatherLived to feast his heart with all.

Up, lad: thews that lie and cumberSunlit pallets never thrive;Morns abed and daylight slumberWere not meant for man alive.

Clay lies still, but blood's a rover;Breath's a ware that will not keep.Up, lad: when the journey's overThere'll be time enough to sleep.

– 4-

ЗИМНЕЕ УТРО

Затрещал во мгле мобильник.Не тревожься, дурачок, —Это функция «будильник»,А не чей-нибудь звонок.

Некому звонить так рано.На хрен нужен ты кому?Руку протяну с дивана,Кнопку среднюю нажму.

Через семь минут повторноЭти трели сон прервутИ опять замрут покорноВсе на те же семь минут.

И смотрю я на халявуСны такие – ого-го!Нет, не то, что ты представил.Впрочем, и не без того.

Ну еще на семь минуток!Ну еще – в последний раз!..Слишком темен, слишком жутокПоздний пробужденья час.

Наступают триумфально,Обступают дуракаОбъективная реальность,Субъективный день сурка.

– V-

Oh see how thick the goldcup flowersAre lying in field and lane,With dandelions to tell the hoursThat never are told again.Oh may I squire you round the meadsAnd pick you posies gay?—'Twill do no harm to take my arm.«You may, young man, you may.

Ah, spring was sent for lass and lad,'Tis now the blood runs gold,And man and maid had best be gladBefore the world is old.What flowers to-day may flower to-morrow,But never as good as new.– Suppose I wound my arm right round —''Tis true, young man, 'tis true.

Some lads there are, 'tis shame to say,That only court to thieve,And once they bear the bloom away'Tis little enough they leave.Then keep your heart for men like meAnd safe from trustless chaps.My love is true and all for you.'Perhaps, young man, perhaps.

Oh, look in my eyes then, can you doubt?– Why, 'tis a mile from town.How green the grass is all about!We might as well sit down.– Ah, life, what it is but a flower?Why must true lovers sigh?Be kind, have pity, my own, my pretty, —'Good-bye, young man, good-bye.

– 5-

Забытой весной идет выпускникС очкастой училкой своей,И солнышко ласково смотрит на нихМеж светло-зеленых ветвей.И вместо музыки птицы несутТакой веселый сумбур!– Пойдемте в лесок, хотя б на часок!«Ну что ж, пойдемте, Тимур».

Весна красна, зелена, желта,Сиренева и голуба!Не зря же лучится сия красота,Конечно же, это судьба!Нас соединяет Эдема творец,А никакой не Амур!Ах, все это знак, ну правда же так?«Ну что ж, возможно, Тимур».

То в высшем совете давно решено,Чтоб мы заключили брак!Вкушая лобзаний твоих вино,Твои осязая… Ах!Ах, эта полуулыбка твоя,Насмешливый твой прищур…Запомним давай навек этот май!«Ну что ж, давайте, Тимур».

Да что «давайте»! Да я бы дал,Да ты-то. Простите, вы.Последний рассудок я потерялОт вашей такой любви.Так лучше уж вы давайте скорей,Простите за каламбур!..Ну хоть разочек! ну мой дружочек!..«Ну что ж, прощайте, Тимур».

– VI-