Тяга к свершениям: книга четвертая - Андрей Васильевич Меркулов

что сумеет уйти он необходимости спонсировать свою новую знакомую, не придумывая при этом какой-нибудь нелепой отговорки.

— У меня нет бензина, — ответил ей Роман, сохраняя все это время свое прежнее приветливое выражение лица.

— Слей немного у себя. Помоги мне, — сказала женщина, посмотрев на машину Дульцова.

— При всем желании, я не смогу этого сделать. Это иностранный автомобиль — тут слить никак не получится, — ответил Роман с тем сочувствием, которое только может возникнуть к совершенно незнакомому человеку.

— Выручи, пожалуйста, — снова попросила цыганка, но уже без малейшей надежды в голосе, произнеся это по большей степени механически, одновременно оглядываясь по сторонам, как бы пытаясь найти сейчас еще кого-нибудь, к кому она могла бы обратиться за помощью.

Роман внимательнее присмотрелся к своей собеседнице. На вид ей было лет сорок-пятьдесят; точнее определить возраст он затруднялся. Продолговатое лицо и шею цыганки, покрывали то тут, то там большие неровные пятна темно-коричневого цвета, но это была не грязь, а как будто какие-то ожоги или следы перенесенной болезни. У нее было несколько золотых зубов, но не имелось ни серег, ни цепочек, ни колец — вообще никаких украшений на теле, так любимых этой народностью. Нос ее сильно расширялся книзу, но вверху имел достаточно ровную и тонкую форму; кожа нижних век была более темного цвета, чем кожа лица, отчего глаза казались какими-то болезненными, а сверху над глазами росли густые черные брови. Ее совершенно не крашенные с проседью волосы были собраны как попало и торчали на голове небольшими прядями в разные стороны. Когда цыганка обращалась к Роману, то устремляла взгляд своих карих глаз прямо на него, при этом она как-то заискивающе наклоняла голову набок, а ее широкие коричневые губы неизменно складывались в характерную цыганскую улыбку — лукавую, но одновременно и располагающую.

Цыганка посмотрела по сторонам — вокруг никого не было. Она перевела свой взгляд на детей, которые все это время бегали тут же рядом, с интересом во что-то играя и не обращая абсолютно никакого внимания ни на мать, ни на ее собеседника, очевидно не видя в сложившейся ситуации ничего необычного. При взгляде на детей лицо цыганки выразило грустное спокойствие, но через секунду к ней как будто пришло озарение: ее глаза вспыхнули, и она решительно принялась искать что-то в большом кармане, пришитом с внутренней стороны ее верхней юбки. Провозившись несколько минут, она достала оттуда небольшой предмет.

— Купи, — сказала цыганка, и ни секунды не колеблясь, характерным жестом схватив руку Романа, вложила в нее какую-то маленькую вещицу. Она сделала это быстро, будто боясь, что промедлив хоть даже чуть-чуть, могла сейчас передумать, и оттого предпочтя расстаться с предметом как можно скорее, чтобы уже не иметь возможности поддаться соблазну изменить свое решение.

Роман раскрыл ладонь и посмотрел на предмет. Это был золотой перстень: красивый, не очень крупный, но цельный, тяжелый, с небольшим черным камнем, окаймленным аккуратным строгим узором.

— Что это? — спросил Роман.

— Кольцо.

— Вы мне купить его предлагаете?

— Всего шесть тысяч — и оно твое, — ответила ему цыганка тихо, почти шепотом, будто боясь, что ее слова могут услышать.

Роман внимательно осмотрел перстень. С внутренней стороны он нашел оттиск с пробой, а на вес кольцо было никак не меньше пяти грамм.

— Три давай.

— Дай пять с половиной.

— Четыре.

— Пять, — твердо сказала цыганка. — Очень красивое кольцо!

Роман задумался, продолжая молча разглядывать перстень. Он давно уже хотел купить себе подобный, но как-то не задавалось, а этот выглядел очень эффектно. «Он стоит тысяч двенадцать в магазине, — думал про себя Роман, — и минимум шесть дадут за него в ломбарде. Если я возьму кольцо даже за пять тысяч то уже точно не потеряю, да и ей бы с деньгами помог, а то так она здесь с детьми долго может простоять».

Он примерил кольцо на средний палец левой руки, чтобы посмотреть, пойдет ли оно ему.

— Ай, манушуварэс! — довольно воскликнула цыганка, смотря на руку Романа.

— Возьму за четыре с половиной, — сказал ей Роман.

Цыганка как будто заколебалась, но вымолвила:

— Бери.

Не снимая кольца с пальца, Роман достал из кармана джинс бумажник и отсчитал цыганке четыре с половиной тысячи.

— Авэн! — развернувшись, крикнула она детям, и те, бросив свои игры, тут же побежали за матерью.

Роман сел в машину и принялся разглядывать свое новое приобретение: перстень был действительно очень красивым и пришелся ему как нельзя по размеру. Именно такое кольцо — не широкое, с черным камнем — он всегда хотел себе. Роман улыбался, радуясь выгодной покупке, но вдруг неприятная мысль посетила его. Он неожиданно подумал о том, что четыре с половиной тысячи на самом-то деле очень мало для такого кольца и что он просто воспользовался безвыходным положением, в котором оказалась бедная цыганка, тогда как вполне мог бы дать ей за него пять и даже все шесть тысяч, и все равно это было бы очень хорошим приобретением. От этих размышлений Романа начали уже, было, одолевать угрызения совести, но тут же все обстоятельно взвесив, он даже разозлился на себя. «Да что я так за нее переживаю? — недоумевал он. — Что со мной такое?! Разве Артем, или например Максим, да хоть кто, стал бы волноваться из-за того, что получил что-то слишком дешево? Эта цыганка сейчас сможет купить бензин и у нее еще останется четыре тысячи; да и к тому же, она вряд ли когда-нибудь смогла бы выручить за него больше денег. Нет — ей точно никто бы не предложил больше!». Эти размышления успокоили Романа. Он снова посмотрел на кольцо — перстень чрезвычайно ему нравился — и его захлестнули радостные эмоции: глаза горели, он глубоко дышал, а лицо сияло, растянувшись в широкой непроизвольной улыбке.

В этот самый момент дверь машины открылась, и на водительское сидение уселся Дульцов. В правой руке он держал бутылку с газированной водой и запотевший прозрачный пакет с чебуреком, а в левой — маленький, надкусанный со всех сторон уголок теста (по-видимому, остатки какой-то выпечки), который он сразу закинул себе в рот и принялся аппетитно дожевывать.

— Де. жи. Чебу. еки. десь отменные, — жуя полным ртом, невнятно произнес Дульцов, протянув другу пакет и бутылку с газированной водой.

Роман взял чебурек. Он был еще горячий и настолько сочный, что часть мясного бульона из него скопилось в уголке пакета. Роман почувствовал, как под солнечным сплетением у него что-то напряглось, в горле сжалось и пересохло и ему сильно захотелось сглотнуть слюну. Он развязал пакет и, аккуратно