Леонид Шебаршин. Судьба и трагедия последнего руководителя советской разведки - Анатолий Житнухин

С другой стороны, и позиция здоровых сил партии становилась всё более невнятной. При этом всё меньше людей всерьёз верили в способность КПСС или какой-либо другой силы переломить ход событий.

Было ясно, что коммунисты при Горбачёве не смогли привлечь широкие народные массы к борьбе с апологетами капитализма, проявляли недопустимую к ним терпимость, часто шли на неоправданные компромиссы и сотрудничество. Многие из них в критические моменты противостояния, требующие твёрдости и мужества, нередко руководствовались ложно понятой партийной дисциплиной или оправдывали свои действия стремлением сохранить единство в партии, которая уже разделилась на два непримиримых крыла. Именно поэтому Горбачёв сумел досидеть на своём посту до тех пор, пока не развалил всё, что ему отводилось развалить Западом и «пятой колонной» по сценарию разрушения СССР и КПСС.

Почти сказочный сюжет на тему «как иголкой убить слона», — то есть развалить СССР сверху, руками руководителей КПСС и государства, — западным странам во главе с США удалось сделать явью.

…Двух начальников управлений КГБ — Шебаршина и Леонова — связывали не только служебные дела. В небольшом дачном посёлке они были соседями, часто общались по вечерам, любили посидеть за шахматами. Леонид Владимирович уважал Леонова за обстоятельность и надёжность. «Николай Сергеевич, — писал он, — основателен во всём: в шахматах, в своём огородном хозяйстве, в отношениях с людьми, в мыслях. В этом русском рязанском человеке — беспредельная энергия и упорный всесокрушающий дух».

В тёплые летние дни они садились играть в шахматы под развесистым дубом, где можно было подышать свежим воздухом. За игрой пили чай и не спеша вели разговоры, не всегда уместные в рабочих кабинетах, в текучке повседневных дел.

Шебаршин знал, что Николай Сергеевич — человек прямой и откровенный от природы и с ним можно не лукавить. На этот раз разговор оказался невесёлым: шансы на спасение единого Советского государства с каждым днём уменьшаются. Горбачёв в растерянности и озабочен только сохранением своего президентского кресла. Его борьба с Ельциным не может смениться сотрудничеством или хотя бы сосуществованием — Горбачёв проиграет. Экономическая разруха усугубляется, и непродуманные, скороспелые попытки повернуть огромную страну от планового хозяйства к рынку будут иметь самые тяжёлые последствия. Американцы ведут себя в СССР как хозяева. Расчёты на западную экономическую помощь иллюзорны: руководство боится правды, обманывает себя, народ — всех.

В воздухе повисает традиционный русский вопрос: «Что делать?»

Первым нарушает молчание Шебаршин:

— Может быть, нужно чрезвычайное положение?

— Пожалуй, да. Но только следует помнить, что чрезвычайным положением людей не накормишь. И не заставишь их работать…

Этот диалог произошёл за несколько дней до создания ГКЧП. Для нас с читателем он важен тем, что Шебаршин, видя пропасть, в которую катилась страна, не исключал возможности введения чрезвычайного положения.

НА ПЕРЕЛОМЕ

На одной из пресс-конференций в конце 1991 года, после провала ГКЧП, председателю комиссии Верховного Совета СССР по расследованию августовских событий Александру Оболенскому журналисты задали вопрос: «Когда мы узнаем всю правду о том, что всё-таки произошло в трагические дни августа?» Его ответ тогда процитировала практически вся российская и зарубежная печать: «Боюсь, что при жизни нашего поколения мы всю правду вряд ли узнаем».

Несмотря на то, что за двадцать с лишним лет далеко не всё тайное стало явным, многое всё же прояснилось. Прежде всего — прояснилось в головах людей. Ведь многим понадобилось время, чтобы понять, против кого и против чего выступил ГКЧП. Они воочию увидели, куда новые правители страны привели СССР и куда они повели потом Россию.

Были обнародованы и многие важные детали августовских событий. Стало, например, известно, что Горбачёв лично благословлял «мятежников» и заблаговременно уехал отсиживаться в Форос. Заранее знал о выступлении ГКЧП и Ельцин. Причём сценарий, по которому стремительно раскручивались события, был выгоден обоим: одному — чтобы поднять свой приблизившийся к нулю рейтинг; другому — чтобы расчистить путь к практически неограниченной власти, выведя Россию из состава СССР.

Однако, несмотря на очевидность планов и целей участвовавших в августовских событиях сторон, к историческому явлению под названием ГКЧП в официальной пропаганде и большинстве средств массовой информации по-прежнему применяется понятие «путч», которое режет слух нормальному человеку. Режет той ненавистью, которую вложили в слово «путч» рвавшиеся к власти силы охлократии, задумавшие чудовищный эксперимент над страной, Россией, народом.

Но есть в этом слове и плохо скрытый страх тех, кто сознательно разрушал страну, хорошо знал тогда и понимает сейчас, что рано или поздно правда всё равно восторжествует. И надо сказать, что история уже многое расставила по своим местам…

Утром 19 августа по радио и телевидению было зачитано Заявление советского руководства о создании Государственного комитета по чрезвычайному положению[34]. А в Обращении к советскому народу ГКЧП с горечью отмечал, что в последнее время на смену былому энтузиазму и надеждам людей пришли безверие, апатия и отчаяние. Власть на всех уровнях потеряла доверие населения, а политиканство вытеснило из общественной жизни заботу о судьбе Отечества и гражданина. Стало насаждаться злобное глумление над всеми институтами государства, страна сделалась неуправляемой.

Как отмечалось в обращении, воспользовавшись предоставленными в процессе демократизации свободами, возникли экстремистские силы, взявшие курс на ликвидацию Советского Союза, развал государства и захват власти любой ценой. Создавая обстановку морально-политического террора и пытаясь прикрыться щитом народного доверия, политические авантюристы не считались с тем, что осуждаемые и разрываемые ими союзные связи устанавливались государством на основе широкой народной поддержки, прошедшей многовековую проверку историей. Те, кто по существу вёл дело к свержению конституционного строя, должны были ответить перед матерями и отцами за тех, кто стал жертвой межнациональных конфликтов.

ГКЧП видел свою задачу в преодолении глубокого и всестороннего кризиса, возникшей политической, межнациональной и гражданской конфронтации, хаоса и анархии, которые угрожали жизни и безопасности граждан Советского Союза, суверенитету, территориальной целостности, свободе и независимости нашей родины.