Будешь моей, детка - Инна Стужева

успеваю подумать об этом, как папа прекращает игру, откладывает скрипку и спешит к нам.

Остальные мужики здороваются со своих мест, не прекращая игры и едва повернув головы в нашу сторону.

- Стася, дочка! – восклицает папа и останавливается прямо перед нами.

- Привет, пап.

Мы обнимаемся, и папа переводит взгляд на Градова.

- Здравствуйте, молодой человек, - говорит он, оглядывая парня с хитрецой во взгляде.

- Добрый день, - отвечает Влад ровным тоном, и они обмениваются рукопожатием.

От папы как обычно пахнет спиртным, но Влад не выказывает недовольства, или каких-либо других эмоций по этому поводу.

- Как вам моя игра? – спрашивает папа у Влада.

- Иваныч, высший пилотаж, - вдруг встревает один из мужиков, тот, который сидит ближе всего и этим на некоторое время перетягивает внимание на себя.

- Так как? – переспрашивает папа, а я начинаю злиться на него.

Когда надо, его никогда нет, а вот сейчас он тут как тут. Да еще такие неудобные вопросы задает. Хорошо хоть одет более или менее прилично. Выходной костюм. Сильно поношенный, но не грязный, и то хорошо.

- Неплохо, - отвечает Влад, ничуть не смутившись, - но в самом конце вы нагло фальшивили.

Папино лицо вытягивается, и я замираю, не дыша.

Но уже в следующий момент оно расплывается в довольной сияющей улыбке.

- О, так вы разбираетесь в музыке, как это замечательно. Фальшивил, верно. Но вы думаете кто-то это заметил?

И он грустно вздыхает.

- Вот, разве дочка. Но она никогда не скажет об этом вслух. Кстати, Игорь Иванович, папа Стаси.

- Влад, парень Стаси. Рад знакомству.

От такого заявления я аж на месте подскакиваю, но блондин пригвождает к земле, кладя руку на мою талию.

- Иваныч, ну че, идешь к нам? Партия закончилась? – полушепотом кричат мужики.

То есть они вроде кричат, но стараются делать это тихо, чтобы не спалиться. И начинают также полутихо, словно заговорщики, греметь стаканами, пребывая в уверенности, что это тоже никому не слышно.

Папа сразу же подбирается.

- Ну, молодые люди, вынужден вас оставить, мне пора. Был рад знакомству. Дочка, отличный выбор.

Мы прощаемся с папой, я увертываюсь от объятий блондина и веду его в подъезд.

- Осторожнее, у нас тут… своеобразно, - нахожу подходящее слово, чтобы одновременно и донести до него информацию, но при этом и не обидеть никого из жильцов.

Просто я привыкла, а вот для неподготовленной психики мажора это может быть ударом. Тем более, что запахи не самые свежие. Хотя у нас еще хорошо с этим. Скажем, в соседнем подъезде пахнет и правда не очень.

Но зато у нас много препятствий на пути.

Градов быстро оценивает обстановку. И виртуозно лавирует через развешанные на веревках простыни и кухонные полотенца.  А потом не менее ловко обходит весь тот хлам, что расставлен и разложен в длинном темном коридоре.

- Здорово у тебя получается, - замечаю я, - я вот не сразу привыкла. Столько синяков набила, пока научилась определять дорогу наощупь.

- Почему вы не проведете сюда свет?

- Да сто раз проводили. Но в здании проводка старая, и все время что-то замыкает. А может, специально кто-то хулиганит. В конце концов плюнули на это.

Я как-то поставила торшер и подвела к нему электричество из своей комнаты, но папина...в общем, женщина, у которой он живет, мне запретила.

- А папа давно пьет?

Мы как раз достигли моей комнаты и даже никого не встретили по дороге, к моей большой радости.

- Давно, - вздыхаю.

Забираю из рук блондина рюкзак и лезу в маленькое отделение за ключом.

- Начал почти сразу после того, как... мама погибла.

Сколько лет прошло, а мне каждый раз сложно произносить это слово.

- Лечиться он не пробовал?

- Если только вначале, но это оказалась бесполезным.

Да и денег на это нет.

- Ясно, - говорит Влад и мы замолкаем.

Сосредотачиваюсь на замке, а потом открываю дверь, пуская в коридор дневной свет.

А еще размышляю, предложить ему зайти или пусть едет домой? Вроде уже дошли и вполне естественным было бы угостить его чаем. Но…

- Пригласишь? – спрашивает Влад.

Он облокачивается на стену перед дверью, скрещивает руки на груди и смотрит максимально безобидно. Видимо это должно означать, что он совсем не опасен для меня и можно смело приглашать.

Сказать по правде, мне и самой этого хочется. Раз уж он преодолел столько препятствий.

- Ладно, я приглашу, но только если ненадолго, - отвечаю осторожно.

- Спасибо, - говорит он и это звучит вполне искренне.

Я прохожу в комнату, скидывая на ходу сапоги и кидая рюкзак на тумбу при входе, парень идет следом за мной. Спиной чувствую. Но не оборачиваюсь.

Бегло осматриваю комнату на предмет лежащих не на месте вещей. Слава богу, у меня чисто, как и всегда. Утром я даже покрывало на кровати сменила и все белье, потому что категорически не хотела здесь никакого намека на Витино присутствие.

Дохожу до стола и поворачиваюсь к блондину.

Влад не спешит пересечь комнату, идет медленно, осматривается по сторонам.

В общем-то, разглядывать особо нечего. Старенькие шкаф для одежды, кровать и стол, навряд ли смогут впечатлить особенно сильно. Разве что высокий, от пола до потолка, стеллаж с книгами. К нему-то Градов и направляется.

- Может, чая? – спрашиваю у него.

Так необычно видеть этого парня у себя, что я на секунду зажмуриваюсь.

Вдруг это просто сон?

Но нет. Вот он, весь такой красивый и брендовый, и правда находится в моем скромном жилище.

- Как хочешь, мне без разницы, - отвечает на мое предложение, а сам пробегается глазами по корешкам книг.

- Тогда обойдемся без него. Если в кухне кто-то есть, меня могут задержать разговорами на неопределенное время, а мне бы этого не хотелось.

Хорошо вообще, что мы не встретили на пути Витю, тетю Люду, либо кого-то из сплетниц. Иначе, неизвестно, чем бы все закончилось. Одно ясно, в таком случае спокойствия не жди.

Впрочем, его в любом случае не жди. Если кто-то донесет, высокий шанс, что пристанут с вопросами. Но, в конце концов, имею же я право хоть раз пригласить кого-то в гости. А тетю Люду так вообще пошлю подальше. Сегодня утром я, наконец, проявила твердость и это придало мне сил на последующие стычки с женщиной.

Впрочем, не хочу сейчас думать о них и отравлять наше общение неприятными мыслями.

Тем более, есть гораздо более важный