Наследница из Гайд-Парка - Жаклин Нейвин

Если бы он не держал ее, она бы рухнула на ковер.

– Триста, – нежно произнес Роман.

Его голова стала опускаться для поцелуя. Какой-то вскрик заставил их замереть. Дружно обернувшись, они увидели в дверях Эндрю.

Его маленькое лицо было красным, глаза большими и сердитыми. Он крикнул:

– Нет! Она не выйдет за тебя замуж. Ты не сможешь ее заставить. Мы будем жить у моря.

Триста и Роман отпрянули друг от друга. Триста успела сделать только шаг навстречу Эндрю, а он уже подбежал к Роману и с размаху ударил его по ноге.

Тот с изумленным криком согнулся от удара.

– Убирайся! – крикнул Эндрю. Его губы дрожали.

– Эндрю! – воскликнула Триста. Твердость ее голоса удивила Эндрю. – Как ты смеешь!

– Я не хочу, чтобы ты ушла с ним. – Он снова занес ногу для удара. На этот раз Триста действовала быстро, не думая.

– Прекрати! Немедленно прекрати это! – приказала она, хватая Эндрю за плечо и оттаскивая его, пока он не успел сше чего-нибудь наделать. – Ты не должен так себя вести со своим отцом.

Эти слова сорвались раньше, чем она успела их удержать. Наступила пауза.

С лица Эндрю исчез гнев. Его глаза казались огромными.

Сообразив, что она произнесла, Триста поспешно прикрыла рот рукой. Потом отступила назад, переводя взгляд с Романа на мальчика.

Роман застыл на месте, настороженно глядя на сына. Эндрю молча смотрел в ответ.

– Это правда, – мягко сказал Роман. – Ты мой сын. – Он сделал шаг вперед, но потом остановился. – Ты даже выглядишь, как я. Разве ты не заметил?

Эндрю бросил на Тристу злой взгляд.

Она очень медленно кивнула:

– Да.

Он какое-то время стоял молча и вдруг, повернувшись, стремительно выбежал из комнаты.

Наступившая пауза длилась, казалось, вечно. Наконец Роман ее прервал негромким вопросом:

– Ну ладно, Триста. Так что ты скажешь о замужестве?

Она могла ответить «да» по многим причинам. Но она упомянула только об одной.

– Ради Эндрю я выйду за тебя замуж.

Его глаза потемнели – и она вызывающе посмотрела на него, словно ее сердце не рвалось на куски. Единственным, что он произнес в ответ, было низкое, мрачное «отлично».

Это было его согласие.

– Замужество! – воскликнула леди Мэй, в восторге хлопая в ладоши. – Это замечательная новость.

– Ради Эндрю, – поспешно уточнила Триста. Потом она перевела взгляд с Мэй на Мишель. – Роман хочет быть со своим сыном. Конечно, это логично.

Люси почувствовала беспокойство.

– Это... мероприятие для тебя будет благом?

– Да, это... – Она внезапно почувствовала неуверенность. Подняла ладонь, подыскивая слова, но рука замерла в воздухе. – Это много лучше. Эндрю не будет презираем в обществе.

Мэй и Мишель с сомнением переглянулись. Кашлянув, Мэй заметила:

– Но, Триста, дорогая, ты любишь его. Я знаю, что это так, ведь верно?

«Любишь его». Она просто без ума от любви. За все это время она ни на секунду не переставала его любить.

– Да, люблю, – ответила она, стараясь, чтобы это прозвучало спокойно.

– Но... о дорогая! – Мишель казалась взволнованной. – Если он любит... Что я хочу сказать – он желает это только ради ребенка или... Дорогая Триста, я очень волнуюсь – будет ли он обращаться с тобой достаточно хорошо?

Триста отвернулась, не в состоянии выдержать взгляд этих зеленых глаз. Тетя Мэй говорила, что такие же глаза были у их отца. Они были чересчур проницательными. Они видели в человеке то, что он не хотел никому открывать.

– Он хороший человек, – ответила она, зная, что отвечает не на тот вопрос, который задала Мишель. Она сама желала бы знать, любит ли ее Роман.

Она хотела продолжить, но увидела, что глаза Мишель светятся надеждой, и отвернулась, поскольку надежда жила и в ее сердце. Мишель обрела в жизни большую любовь и хотела, чтобы такая же любовь была у Тристы.

– Он хочет жениться на мне потому, что я мать Эндрю. – Это во многом было правдой. А все остальное было только из области предположений. – Ни о чем не беспокойся. Он будет относиться ко мне с уважением хотя бы потому, что я его жена.

Но тревога с лица ее сестры так и не сошла, словно Мишель чувствовала неуверенность Тристы. Чтобы изобразить радость, Триста улыбнулась:

– Это будет прекрасный брак, вот посмотришь.

– Знаю, что так и будет, – вмешалась тетя Мэй, 196 похлопав по руке Мишель, словно успокаивая ее. Поднявшись, она подошла к Тристе, чтобы ее поцеловать. – Тебя надо поздравить. Лорд Эйлсгарт – весьма внушительный мужчина, моя дорогая. Я всегда к нему благоволила. Я знаю, что это будет правильный выбор, Триста. Я чувствую это.

Но Мишель не могла так легко замолчать. Она спросила:

– А Эндрю доволен этим?

У Тристы улыбка замерла на губах. Она не могла лгать на этот счет.

– Он привыкнет к этой мысли. Со временем.

Мэй успокаивающе дотронулась до нее:

– Ты отвечаешь уклончиво, но ты знаешь, что увертки со мной не помогут. Люси и Мишель тоже не просто обмануть. Что в точности сказал ребенок?

– Ничего. – Триста прекратила притворяться оптимистично настроенной. – Я сказала ему, что ему нужен новый отец, и он ничего не сказал. Ни одного слова. Я боюсь, что он надеется на мой брак с лордом Шарбонно, если вы можете поверить в такую чушь, и на то, что мы будем жить у моря. Он сказал об этом лорду Эйлсгарту, и именно это побудило его сделать предложение.

– О дорогая! – простонала Люси. – У этого ребенка болезненное воображение. Он не хочет думать о том, что ему не нравится. Он может не... смириться с тем, что произойдет.

Мишель задумалась.

– Извини, но ты сказала, что лорд Эйлсгарт сделал тебе предложение, решив, что иначе ты выйдешь за Шарбонно?

– Да. Боюсь, что Эндрю сказал ему это... Но это не вранье. Думаю, это была надежда. Он хотел, чтобы я вышла замуж за кого-нибудь еще. Если не за Шарбонно, так за кого-то еще. Почему-то он очень плохо относится к Роману.

Лицо Мишель просветлело.

– Тогда понятно. Он просто ревнует. – Мишель подняла голову, и ее кудри упали ей на плечи. – Ревность – это хороший знак, верно, тетя Мэй?

– Это так. О, не будем волноваться об этом. Все будет хорошо. – Она запустила руку в сумочку и вытащила гусиное перо и лист бумаги. – Мы должны приступить к этому немедленно. Это очень срочное дело. Брак по специальному разрешению... А чем скорее это будет улажено, тем лучше, думаю, будет для всех. О, Триста, позволь нам об этом позаботиться. И не волнуйся о мальчике. Он привыкнет к этой мысли.

Триста вздохнула. И она, и Мэй с оптимизмом смотрели в будущее, тогда как оснований для этого не было.

А что, если Роман тоже окажется ревнив? Он до сих пор думает о ней как о своей собственности. И Эндрю может не привыкнуть к Роману. Ему очень не понравилась мысль об этом браке, и он не переворачивает все вверх дном по этому поводу, понимая, что это ему не поможет.