Одержимый - Николай Мещанкин

* * *

Зейенгольц в отчаянии мерил комнату шагами. Что же делать, что делать? Неужели он ошибся? Недооценил силы федератов, переоценил свои? Но ведь нет же, нет. Все агенты в один голос давали одни и те же цифры, его превосходство было бесспорным. Так в чем же дело?

А какая сейчас разница? Зейенгольц сжал руками голову, скривился. Искать ошибки сейчас уже не имело смысла. Наступление захлебнулось - вот что сейчас было важно. А это означало одно - скорый неизбежный разгром. Первожрец застонал сквозь зубы. Он прекрасно отдавал себе отчет в том, насколько перенапряг Империю, поставив все на один мощный удар, и если Федерация его выдержала... Ответная атака - и фронт развалится, словно карточный домик на ветру

Зейенгольц потер лоб Что же все-таки делать? Бежать? Но куда? В этом мире для бывшего первожреца нет безопасного места. А может, как Шеридар, в другой мир? Там затеряться, наверное, будет гораздо легче... А почему Шеридар тогда сбежал, неужели предвидел, что все так кончится? Первожрец тряхнул головой. О чем он вообще думает? Шеридар не мог ни знать, ни предчувствовать, слишком давно это случилось.

Так что, бежать? И отказаться от силы? Зейенгольц задумчиво поморщился. Связи с Фобсом оттуда нет, и силы, соответственно, тоже. А кем он будет без нее? Сереньким обывателем, таким же, как тысячи других, нудно коротающих свои никчемные жизни, разинув рот глядящих на сильных мира сего? Ни за что! Он не такой, как все. Он - Зейенгольц!

Первожрец выпрямился, глубоко вздохнул. Что ж, может, еще не все потеряно? Не сыграть ли в искренность?! Достойно признать поражение, склонить голову, если необходимо. В конце концов, благо Империи превыше всего. Да здравствует Империя!

Зейенгольц дернул колокольчик, вызывая секретаря.

- Карету, быстро! - Первожрец помолчал, задумчиво глядя на почтительно склонившегося секретаря. - И подготовь Софи. Она поедет со мной.

Зейенгольца почти мутило от страха. Сейчас, когда он смотрел на нависающие мрачные стены замка, идея встретиться с фон Кицем уже не казалась ни мудрой, ни тонкой, а выглядела скорее посещением клетки со львом. Выйдет ли он отсюда живым? Первожрец вытер выступивший на лбу холодный пот, взглянул на сжавшуюся в углу кареты Софи. Его надежда, его последний козырь. И от его изворотливости зависит, сумеет ли он верно его разыграть

Рещетка наконец поднялась, и карета через черную пасть привратных башен въехала во внутренний дворик странно безлюдного, словно вымершего замка. Отступать было поздно - теперь все в руках Фатума. Зейенгольц глубоко вздохнул, словно готовясь нырнуть, и, кряхтя, вылез из кареты.

Никакого караула на этот раз не было. Зейенгольца встретил лишь взлохмаченный сонный парень, что-то пробурчавший и тут же, не оглядываясь, размашисто зашагавший к двери во внутренние покои. Первожрец пожал плечами и двинулся следом Что ж. ему здесь не рады, но он на радость и не рассчитывал

Зейенгольц почти бежал по гулким лабиринтам коридоров и лестниц, пытаясь не отстать от своего неразговорчивого проводника. Сердце раскатистым молотом отдавалось в ушах, воздуха не хватало, но первожрец был даже рад этой физической нагрузке, помогающей прогнать нарастающий ужас, цепкими коготками вцепившийся в мозг Он должен быть спокойным, совершенно спокойным. На карту поставлена его жизнь, нельзя допустить ни единого промаха.

И вот наконец последняя дверь. Шаг - и Зейенгольц оказался в ярко освещенной, несмотря на узкие бойницы окон, комнате, пропитанной магией до такой степени, что у первожреш заныли зубы. Барон решил принять его в лаборатории. Малообнадеживающее начало.

- Дорогой Зейенгольц! Как мило! - Фон Киц, полуобнимая громадных размеров кувшин на столе, даже не приподнялся со скамьи. - Приехал проведать старого друга? Разделить одиночество несчастного отверженного, всеми покинутого и, это, топящего грусть в хмельном вине? - Иллюстрируя свои слова, фон Киц приподнял кувшин, забулькал вливаемой в горло жидкостью.

- Господин барон, я к вам по делу...

- Знаю, знаю. - Барон утер стекающий по усу ручеек вина. - Всеми этими, фибрами и, это, помыслами ты стремился сюда, чтобы прижаться своей худосочной грудью к моему пузу, но вот только незадача, эти, дела государственные, все как один неотложные. Но ничо, студиозик, не все потеряно, садись рядом. - Фон Киц хлопнул пятерней по скамье. - Будем это, пировать. Как его там, в песне, возрадуемся молодому вину, веселящему сердце и разгоняющему кровь!

- Господин барон. - Первожрец осторожно присел на край скамьи. - Я тем не менее прошу выслушать меня...

- Восславим щедрость лозы! - Последние слова барон проревел Зейенгольцу в самое ухо. заодно заплевав все лицо, но первожрец даже не поморщился. Мрачное выражение лица фон Кица составляло настолько зловещий контраст с веселостью слов, что первожрец опасался даже дышать.

- Господин барон, выслушайте меня. Империя сейчас находится в сложнейшем положении. Можно сказать, висит над пропастью...

- Да ты чо?! - Фон Киц смачно рыгнул, - Не моо-быть! Эта в твоих надежных руках?

- И я прошу вас, не для себя, для Империи прошу, помогите Умоляю, не отказывайте.

Барон поглядел внутрь кувшина, неопределенно хмыкнул:

- Чего ты хочешь?

- Господин барон, я знаю, у вас есть контакт с федератами. Свяжитесь с ними, договоритесь о переговорах. Заключите мир.

- Скажи мне, Зейенгольц. - Барон отодвинул кувшин, повернулся к первожрецу. - Почему такие сумасшедшие говнюки, как ты, доведя страну до ручки, честь сдаться всегда предоставляют военным? Самому что, мужества не хватает?

- Почему - сдаться? - Зейенгольц удивленно поднял брови. - Я говорю о мире.

- Ты что, жрец, думаешь, в Федерации дураки сидят? - Фон Киц снова хмыкнул. - Они прекрасно знают, в каком месте мы все из-за тебя оказались, и ни о чем, кроме капитуляции, сейчас говорить не будут.

Барон посидел, угрюмо глядя в пространство, снова придвинул кувшин, хлебнул:

- И демоны нам всем в затылок, и боги разом все в штаны!

- Так что же делать? - Зейенгольц сделал вид, что не слышал последних слов песни. За такое святотатство обычный житель Империи получил бы двадцать лет каторги, но первожрецу сейчас было не до чистоты нравов.

- Драться! Драться так, как никогда не дрались, так, чтобы каждый шаг вперед стоил федератам столько, что даже мысль об этом вызывала бы у них ужас! Вот что, жрец, надо делать.

- Барон, сделайте это! - Зейентольп вскочил, стараясь восторженно глядеть на барона. - Сделайте! Я верю, вы можете! Примите командование, ведите войска! Я заблуждался, я наделал много глупостей, но я знаю: сейчас я принимаю правильное решение. Спасите Империю, заклинаю вас!