Любовь против (не)любви - Салма Кальк

— Отправить на тяжёлую и неприятную работу, его и Дэна, если найдётся такая.

— Работы-то хватает, но — разве бывает приятная?

— Конечно. Если делаешь — и видишь результат. И тебе от того хорошо, что ты тоже приложил руки.

— Интересно, — усмехнулся он.

— Мне казалось, ты понимаешь, о чём я — если бы нет, то вряд ли в Солтвике был бы порядок. Я думаю, ты вполне знаешь, что и для чего ты делаешь, и ты можешь порадоваться, если работа выполнена хорошо, если в доме и вокруг дома порядок, и у твоих людей тоже всё хорошо. Я очень хочу, чтобы у нас здесь был порядок, и у людей тоже всё было хорошо. Если всех пороть и прогонять — то кто останется? Я думаю, грешки водятся за всеми, и мне уже рассказывали, что господин Айви время от времени смотрит на многое сквозь пальцы. Нужно находить своё место для каждого дурака, которому что-то ударило в голову. Потому что это наши дураки, понимаешь?

— Ты говоришь, прямо как советник её величества милорд Сирил, — качал он головой. — Тот тоже всё время напоминает, что подданных выгоднее использовать там, где им место, чем наказывать без разбора.

— Увы, я с ним не знакома, и оценить не могу, — вздохнула Кэт. — Просто думаю, как удержаться между желанием выпороть и пониманием, что это просто моя обида, а не реальная необходимость. Скажи, есть здесь какое-нибудь отхожее место, которое неплохо бы почистить?

— Есть, но… — Джон посмотрел на неё и расхохотался.

— А если возмутится, если оба станут возмущаться — тогда выпороть.

— Ты умница, Кэт. Небеса послали Робу не только красивую, но ещё и умную, и хозяйственную жену. Я спокоен за него, и за ваше будущее, и за все земли Телфородов в перспективе.

— Пусть вернётся сначала. Расскажи, что тут раньше было со скоттами? Куда потащился Роб?

— Точно я тебе не скажу, куда, потому что сам не знаю. Но надеюсь, что к вечеру мы увидим или его самого, или его гонца.

— С кем мы там вечно воюем? Понимаешь, я никогда не стремилась это знать. А теперь жалею.

— Зачем юной деве это знать?

— Так теперь выходит, что нужно знать. Я не знаю, с кем там водил дружбу милорд мой отец, и чем нам всем это может грозить.

- Милорд Сэмюэль спутался с графом Сэнд-Роком, я не знаю, о чём они договаривались, но гонцы сновали туда-сюда всё лето. А потом наши разведчики донесли, что с той стороны границы собирается большая армия — идти на юг, и что Торнхиллы пропустят через свои земли, потому что договорились — им не причинят вреда, а Телфордам придётся стоять насмерть. И нам пришлось подсуетиться — чтобы Сэнд-Рока отозвали в столицу, к их королю, чтобы первый из его командиров, младший брат, получил клинок в брюхо в трактирной стычке, ну и ещё кое от кого себя обезопасили. Мы, Кэт, то есть Телфорды, держим границу уже очень долго, и будем держать дальше. Я не знаю, что тебе говорил об этом милорд твой отец, но ни один из Телфордов не допустит, чтобы скотты захватили эту землю.

— Может быть, и говорил, — вздохнула Катерина. — Да вот, понимаешь, я не помню. И что, Роб пошёл показать, что мы — сильнее?

— Вроде того, — вздохнул Джон. — И я надеюсь, что не получится наоборот.

— А вообще, если по-честному, кто сильнее?

— А если по-честному, то — силы равны. Потому что они нападают — мы держимся, мы нападаем — они держатся. И так было всегда, и дальше тоже будет.

Катерина не заметила, как дорожка отошла от замка и привела их на небольшую плоскую возвышенность. Маленькая часовня венчала холм, за ней виднелись надгробья.

— Джон, скажи… мой отец здесь? — она вдруг поняла, что ничего о таком важном вопросе не знает.

— И он, и Саймон, — кивнул Джон. — Пойдём, — придержал калитку в невысокой ограде, пропустил её вперёд.

Здесь, похоже, хоронили и местных лордов, и их людей. Джон провёл Катерину меж суровых серых камней, и отступил, не желая мешать, и она увидела надписи: Сэмюэль Торнхилл, Саймон Торнхилл. И ещё, очевидно — дед Кэт, и какие-нибудь другие родичи, наверное.

Только вот что здесь делает Дороти Айви? Сама на коленях, чепец валяется рядом на земле, волосы растрёпаны, глаза заплаканы.

А Дороти услышала шаги, поднялась на ноги и прошипела:

— Чего явилась? Подлым предателям здесь не место! Убирайся туда, откуда пришла!

* * * *

Катерина оглядела Дороти — огорчена? Не в себе? Что это с ней вообще?

А та тем временем поднялась на ноги, отряхнула чепец, нахлобучила его на голову. И собралась отодвинуть Катерину и уйти.

— Стой, — в повеление Катерина вложила немного силы.

Самую малость — чтобы уже, наконец, разобраться, что происходит.

— Не смей мне приказывать! Я тебе не мужик, подлизываться и в глаза заглядывать не буду!

— Так и не надо. Объясни уже, будь любезна, что происходит.

— Что происходит? Ты не понимаешь, что происходит? Милорд мёртв, Саймон мёртв, а ты — жива! И ходишь тут хозяйкой, и всем приказываешь! То, значит, в обморок падала от одного телфордовского духа, а то вернулась, будто имеешь такое право! — наверное, кто-нибудь мог назвать эти глаза «горящими праведным огнём».

А Катерина подумала — что-то у Дороти совсем с психикой плохо. А там дети малые, между прочим.

Детей было двое — мальчик и девочка, крошки совсем. Мальчику три, девочке полтора, что ли? При них всё время была деревенская девчонка, Мэри, она их и вниз поесть выводила, и спать укладывала, и как-то развлекала.

— Как бы то ни было — и вернулась, и право имею, — сказала Катерина раздумчиво.

— Нет! — ответила Дороти. — Ты предала своих родных! Ты носишь их одежду, но ни разу не пришла к ним на могилы! Раз ты осталась жить, то должна молиться о них денно и нощно, а не бегать с мужчинами по двору!

— Бегать с мужчинами? — вот как это выглядит, оказывается.

— Да! С Джоном Телфордом, с деревенскими оборванцами вроде Чарльза и даже с моим мужем!

— Что-то без меня никто здесь не поторопился привести всё в порядок, — покачала головой Катерина. — Ни ты, ни кто другой. Вот и приходится мне. Бегать. Знаешь, я бы с намного большим удовольствием сидела у окошка, читала книги да вышивала розочки, и что там я ещё раньше делала? Не помню.

— Для кого в порядок-то? Для поганых Телфордов? — зашипела Дороти. — И ты теперь тоже одна из них!

— Мне