Тайна брига «Меркурий». Неизвестная история Черноморского флота - Владимир Шигин

Итак, Лазарев однозначно пишет, что жена Грейга сразу же по его прибытии в Николаев предложила контр-адмиралу свою любовь и достойное место в мафиозной структуре. Когда же честный начальник штаба отказался от того и другого, Лия-Юлия объявила его своим личным врагом и начала всячески пакостить. Чего стоит только пушенный ею слух о нетрадиционной сексуальной ориентации Лазарева! Логика неверной жены Грейга была предельно проста: если ею посмели пренебречь, значит, этот человек вообще не хочет иметь дело с женщинами! В средствах для достижения цели, как мы видим, представители черноморской мафиозной «державы» особо не стеснялись. В таких условиях сражаться в одиночку с Лией-Юлией и ее окружением у Лазарева пока не было ни сил, ни средств. Совершенно логично, что в конце письма, зная близкие отношения Меншикова с императором, Лазарев намекает тому о ходатайстве перед Николаем I о присылке на Черноморский флот опытного и честного ревизора. Необходимо было нанести по мафии первый удар, и этот удар должен быть, по мнению Лазарева, санкционирован не начальником штаба флота, а Петербургом

Глава вторая.

АДЪЮТАНТ ИМПЕРАТОРА

Мы давно простились на страницах нашей книги с командиром брига «Меркурий» Александром Ивановичем Казарским. И вот пришла пора снова с ним встретиться.

Вскоре после своей знаменитой победы, оправившись от контузии, капитан 2-го ранга Казарский принял под свое начало 44-пушечный фрегат «Поспешный» и успел еще принять участие в одной из последних операций Русско-турецкой войны 1828–1829 годов — взятии Месемврии. А вскоре после окончания войны Казарский назначается командиром линейного корабля «Тенедос». Командир линейного корабля — это уже категория капитана 1-го ранга!

В мае 1830 года Казарский участвует в торжествах по случаю поднятия на корабле «Меркурий» Георгиевского флага и вымпела. Это знаменательное в жизни Черноморского флота событие состоялось утром 3 мая 1830 года, хотя вначале планировалось на март, но было перенесено по причине свирепствования на Черноморском побережье холеры. Церемония началась прибытием главного командира Черноморсокго флота Адмирал Грейг поднялся на борт брига «Меркурий» в сопровождении вице-адмирала Патаниота, контр-адмиралов Скаловского, Кумани, Беллинсгаузена, командиров кораблей и судов эскадры, стоявших на Севастопольском рейде. Повинуясь команде, взял на плечо караул, взбежали по вантам и выстроились на реях матросы. Грохот пушек заглушил барабанную дробь и медь военного оркестра. Адмирал Грейг сказал прочувственную речь. На кормовом флагштоке и грот-мачте брига «Меркурий» затрепетали Георгиевский флаг и Георгиевский вымпел — символы доблести и славы русского флота. Затем был праздничный банкет для адмиралов и офицеров и двойная чарка матросам к обеду.

Впрочем, долго командовать «Тенедосом» Казарскому не пришлось. Флигель-адъютанта срочно вызывают в Петербург, где он предстал перед императором. Отныне его жизнь круто менялась раз и навсегда

Было бы неправильным, рассказывая о Казарском, обойти тему его взаимоотношений с Пушкиным. Как это не покажется странным, но эти взаимоотношения двух великих людей России еще практически никем не исследованы. А ведь их знание помогло бы нам более глубоко понять и нашего великого поэта, и героя-моряка. Если между этими двумя людьми с первой же встречи возникла взаимная симпатия, то это значит, что каждый из них увидел в другом родственную себе душу. Знакомство Казарского с Путиным не было продолжительным, однако в душе обоих оно оставило большой след.

Как известно, в июле 1823 года опального молодого поэта отправили из Кишинева в Одессу, в канцелярию генерал-губернатора Новороссийского края графа Воронцова. А год спустя поэт был сослан в Михайловское. Существует версия, что последней каплей, переполнившей чашу терпения графа Воронцова по отношению к Пушкину, была его тайная отлучка из Одессы в Николаев с помощью начальника Одесской гавани капитана 2-го ранга А.Ф. Сильво. Вначале Пушкин и Сильво были врагами, и поэт даже стрелялся с моряком на дуэли. Но затем они подружились, и Пушкин даже вывел этого колоритного офицера под благозвучным именем Сильвио в известной повести «Выстрел».

Сильво был греком по происхождению и раньше служил в венецианском флоте, так что личностью он был весьма колоритной. В Одесском порту с мая по ноябрь зимовали старый брандвахтенный корвет «Шагин-Гирей» и карантинная бригантина «Волга». Считается, что поэт не раз бывал на этих судах и с удовольствием общался с тамошними офицерами.

Изучением темы взаимоотношений Пушкина и моряков Черноморского флота занимался николаевский историк, председатель местного Пушкинского клуба А. Золотухин. Он пишет: «…В Николаеве с 1805 г. жила семья В.И. Даля, двое братьев Владимир и Карл служили с 1919 г. здесь мичманами Черноморского флота и плавали на кораблях… Летом 1822 г. из Севастополя в Николаев переехала племянница В.А. Жуковского, А.П. Зонтаг. Ее муж, американец по происхождению Е.В. Зонтаг, служил капитаном яхты-брига “Утеха” Главного командира Черноморского флота и портов, вице-адмирала А.С. Грейга. Мать В.И. Даля, Юлия Христофоровна, владела пятью языками и обладала голосом европейской певицы».

Вокруг семей Даля и Зонтагов в Николаеве образовался литературный кружок. В него входили молодой астроном Кнорре, пятеро братьев Рогулей, итальянец Скорабелли, поэт лейтенант Зайцевский, морской артиллерист Петров. Все члены кружка писали стихи и высоко ценили талант Пушкина. Что касается лейтенанта Зайцевского, то ради сближения с Пушкиным он летом 1824 года даже перевелся служить с брига «Мингрелия» на брадвахтенный «Шагин-Гирей». Поменять по своей воле службу на ходовом бриге на брандвахтенное судно — для этого были нужны серьезные основания. У Заицевского они были — Пушкин! Сам Пушкин, как известно, в это время начал писать «Евгения Онегина» и был одновременно влюблен в графиню Воронцову, Каролину Собаньскую и Софью Потоцкую.

Николаевский историк-пушкинист А. Золотухин пишет «Из дел Адмиралтейства известно, что 29 апреля 1823 г. бриг “Мингрелия” был направлен из Николаева для обсервации берегов Черного моря с астрономом К.Х. Кнорре. На борту корабля находились также братья Карл и Владимир Даль, Е.П. Зайцевский, братья Рогули. 7 мая во время захода в Севастополь по приказу А.С. Грейга В.И. Даль был снят с борта и отослан в Николаев, где был отдан под суд, якобы за написание пасквиля на Ю.М. Грейг. Кнорре сошел на берег в Николаеве 5 сентября, а 13-го бриг отправился без него и прибыл в Одессу

15 сентября, а оттуда вышел в Николаев 24 сентября 1823 г. Приход брига “Мингрелия” особенно обрадовал поэта (Пушкина. — В.Ш.), поскольку это был первый корабль Черноморского флота, на котором Пушкин с Раевскими в ночь с 15 на 16 августа 1820 г. переплыл из Феодосии в Гурзуф. Именно в Одессе он познакомился с прибывшими на бриге поэтом Е.П. Зайцевским и К. Далем. Чаще всех в Одессу заходил катер “Сокол”, на котором плавал А.И. Казарский. В рукописи Пушкина нашлось несколько его портретов, относящихся к этому времени, что говорит о знакомстве… Можно предположить, что Е.К. Воронцова 23 октября посылала Пушкина в Николаев с приглашением четы Грейгов на венчание своего родственника Л. Нарышкина с О. Потоцкой 1 ноября в Одессе. И это было второе общение Кнорре с Пушкиным в доме у А.П. Зонтаг, на лицевой стороне листа 28 помещен ее портрет… и строфа XIV. Это дает основание предположить, что в нашем городе поэт написал еще и VII–XIV строфы 2-й главы “Евгения Онегина” и пробыл здесь около недели. 1 ноября он уже точно был в Одессе на венчании Ольги Потоцкой, событие отмечено записью даты в рукописи и рисунком сдвоенных портретов сестер Потоцких. После этих разысканий можно утверждать, что пророческий рисунок Пушкина, находящийся на обороте 26 листа, сделан в Николаеве. На нем поэт изобразил Казарского, Сильво, Фурнье, Даля и Зайцевского (над рисунком сделана подпись заглавных букв фамилий изображенных: Q, S, F, D, Z) и топор, касающийся Даля и Казарского».

Мы не знаем, вспоминал ли впоследствии Казарский о своей встрече с Пушкиным. Думаю, что вспоминал, так как к этому времени Пушкин уже был всероссийской знаменитостью, и общение с ним не могло не оставить след в душе моряка. Ну, а то, что Пушкин вспоминал о Казарском, и не только вспоминал, об этом мы можем сказать с полной уверенностью.

В свое время пушкинистами был расшифрован один из рисунков Пушкина на полях черновиков. Рисунок достаточно сложный, в два ряда друг над другом изображены пять мужских профилей. Сегодня ученые-пушкинисты установили всех, кто был изображен на этом рисунке. Результат просто потрясающий! Итак, в нижнем ряду изображены двое — Даль и Зайцевский. С Далем мы уже знакомы, Зайцевский — герой штурма Варны, вместе с Казарским произведенный за подвиги во флигель-адъютанты, а кроме этого неплохой поэт и почитатель Пушкина.