Греховные радости - Пенни Винченци

— Н-ну… я…

— Вирджиния, — заговорила Мэри Роуз с интонациями, типичными для классной наставницы, — Малыш в обеденное время бывает обычно очень занят. У него каждый день деловые ланчи.

Малышу и в голову не приходило, что он сможет когда-нибудь испытать к Мэри Роуз искреннее чувство благодарности.

— Это правда, Вирджи, — подтвердил он. Потом взглянул на ее обиженное лицо и почувствовал угрызения совести. — Но я обещаю, что позвоню и постараюсь выбрать время. А ты что, собираешься работать в Нью-Йорке? Я думал, Александр хочет, чтобы ты почаще бывала в Хартесте.

— Да, — ответила она, — ты прав.

И на лице у нее при этом было выражение, которое стало появляться теперь достаточно часто; Малыш не мог понять, что именно оно означает, но оно ясно показывало, что данная тема не подлежит дальнейшему обсуждению.

Два дня спустя Вирджиния села за руль и укатила в Нью-Йорк. Она начала работать, используя пока в качестве своей базы дом на 80-й Восточной улице, и рассчитывала, что сможет заниматься там делами хоть круглые сутки. Бетси, наслаждавшаяся общением с внуками, фактически вытолкала ее из Бичеза. Фред III не собирался выходить на работу до самого конца недели, решив, что будет помогать Бетси присматривать за детьми. Он купил Шарлотте, в качестве пасхального подарка, карманный калькулятор, и теперь горел нетерпением показать ей, как он действует.

Стоял один из тех ясных, ветреных, золотисто-голубых дней, для которых и создан Нью-Йорк: когда улицы внезапно заливает поток солнечного света и здания становятся светлее, веселее, не давят так, как в сером зимнем полумраке. После в высшей степени удовлетворительной встречи с одним из новых клиентов и посещения вслед за ним универмага «Ди энд Ди» Вирджиния не спеша шла по Мэдисон-авеню. В такие дни у нее всегда бывало приподнятое настроение, ей словно передавался от города заряд радости и энергии.

Ожидая, когда можно будет перейти улицу, и равнодушно, от нечего делать глядя на снующие взад-вперед машины, она вдруг поймала себя на том, что смотрит на желтое такси, в котором видна чья-то знакомая фигура. Она видела только широкую спину и затылок со светлыми волосами, больше ничего, потому что обладатель этих спины и затылка был полностью занят тем, что целовал сидевшую с ним рядом женщину. Но вот такси дернулось вперед, мужчина со смехом откинулся на спинку сиденья, и Вирджиния смогла хорошо разглядеть его; разумеется, это был Малыш. А рядом с ним, разбросав золотистые локоны по его вытянутой вдоль спинки сиденья, полуобнимающей ее руке, смеясь и глядя на него своими зелеными глазами, сидела Энджи.

— Малыш, мне обязательно надо срочно с тобой увидеться.

— Вирджи, дорогая, только не сегодня.

— Именно сегодня. Сегодня же вечером. Здесь, дома.

— Вирджиния, я не могу. Я жутко занят. Я сейчас работаю над одной колоссальной сделкой, и у меня скопилась масса бумаг.

— Ничего удивительного. Работать надо, а не кататься на такси. И поменьше тратить времени на все эти деловые ланчи, которые так одобряет Мэри Роуз.

Первым чувством, которое испытал Малыш, было облегчение. Наконец-то он может говорить откровенно, не нарушая при этом заключенный с самим собой договор.

— А-а-а… — протянул он.

— Вот именно. Малыш, ты что, с ума сошел?

— Вирджиния, ты не понимаешь. Ты просто не понимаешь.

— Ну, попытайся мне объяснить. Если тебе так удобно, можешь прийти поздно, даже очень поздно. Я не возражаю.

— Ладно. Но мне придется придумать какое-нибудь объяснение для Мэри Роуз.

— Полагаю, — весело заявила Вирджиния, — что в этом ты уже успел неплохо напрактиковаться.

Он приехал в семь вечера и сразу же налил себе изрядную порцию виски.

— Мне казалось, ты бросил.

— Только по хорошим дням, — ответил Малыш. Он вдруг понял, что таких дней за последнее время у него было очень много, и улыбнулся ей одновременно и сконфуженно, и счастливо. — Вирджиния, дай я все тебе объясню. Это… ну, это совсем не то, что ты думаешь.

— Малыш, я знаю, что это такое. Это всегда одно и то же. Какой же ты дурак, Малыш. И с кем — с Энджи! Другой не нашел.

— Ну, — он старался, чтобы голос его звучал беззаботно, — она для меня лучше всех других.

— Честно говоря, Малыш, меня поражает она. И это после… после того, как я столько для нее сделала.

— А может быть, — Малыш как-то странно взглянул на сестру, — именно то, что ты столько для нее сделала, как ты выражаешься, и заставило ее так поступить.

— Не понимаю, о чем ты, Малыш.

— Я хочу сказать, что она несколько устала от необходимости испытывать благодарность. И от того, что для нее много делают. У нее появилась возможность сделать что-то самой. Потому что… ну, потому что…

— Потому что тебе ее захотелось?

— Да, — ответил он с легким вызовом. — Да, потому что мне ее захотелось. Должен тебе сказать, Вирджиния, что я ее действительно обожаю.

— Ну разумеется. Она молода, она соблазнительна, и она…

— Красива, — закончил он. — Ты никогда мне не говорила, насколько она красива.

— Не считала нужным об этом говорить. Да, она красива. И напрочь лишена всякой морали. Пожалуй, она даже не знает, что это вообще такое. Ну, да не в этом дело. Малыш, это же страшно опасно. Уж если тебе так необходима любовница, неужели нельзя найти такую, которая никак не была бы связана ни с кем из нашей семьи? Где-нибудь в другом городе? Ты с ума сошел! Как к этому отнесется Мэри Роуз, если узнает? А папа?!

— Мэри Роуз от этого только выигрывает, — грустно произнес он. — Впервые за многие годы я обрел способность относиться к ней по-человечески. Я так счастлив.

— В подобных ситуациях все так говорят.

Он посмотрел на нее и в конце концов все-таки набрался мужества спросить о том, что ему давным-давно уже страшно хотелось узнать.

— Вирджиния, а ты когда-нибудь… ну…

— Господи, Малыш, не говори глупостей! — Она вспыхнула и явно рассердилась; потом зажгла сигарету. — Как я могу пойти на такой риск? Я слишком заметная в обществе фигура, моя задача — стать основательницей династии.

— Да, но… ты хоть когда-нибудь думала об этом?

— О да, часто, — беззаботно ответила она.

Малыш налил себе еще виски, и Вирджиния вздохнула.

— Вирджиния, если бы ты только знала… Я себя чувствую совсем другим человеком. Я так счастлив. Я могу работать, и как следует. Знаешь, я ее и в самом деле очень люблю, правда. Вот почему это все так важно. Она для меня не просто любовница, это не ради того, чтобы только потрахаться. Я люблю ее.

— А как тебе кажется, она тебя любит?