Алана Инош - Ты

– Птенчик… Ты как? Ничего не сломала?

– Нет, нет, Ясь… – Сдерживая стон, я провела ладонью по твоему ёжику. – Ногу подвернула чуть-чуть. Ничего, дойду как-нибудь…

– Яна, – обратилась Ксения к тебе серьёзно и вкрадчиво, – я вас настоятельно прошу, давайте не будем истязать Лёню и заставлять её с такой ногой ковылять четыре километра до остановки. Моя машина совсем рядом. Давайте отставим все недоразумения в сторону и поступим так, как будет лучше и удобнее для Лёни.

Твои губы сжались, верхняя нервно дёрнулась.

– Хорошо, – процедила ты глухо. – Лёнь, встать можешь?

– Попробую, – пропыхтела я, цепляясь за твоё плечо.

Стискивая зубы, я кое-как доковыляла до серебристо-серого внедорожника Ксении. Он был не такой большой, как у Александры, но свою функцию – ездить по пересечённой местности – выполнял отлично. Ксения настояла на том, чтобы я села вперёд и пристегнула ремень безопасности, а тебе пришлось расположиться на заднем сиденье. Когда мы выехали из леса на ровную асфальтовую дорогу, я назвала наш адрес и объяснила, как туда проехать.

– Лёня, ради Бога, не сочтите за навязчивость, но могу я обратиться к вам за помощью по профессиональному вопросу, как к специалисту в области иностранных языков? – спросила Ксения. – Не могли бы вы мне помочь с одной научной статьёй по моей специальности? Она на английском, а перевода нигде нет. Я сама немного владею английским, но, видно, не настолько хорошо… Есть там несколько абзацев, смысл которых от меня ускользает. Автор нагородил там каких-то чёрт знает каких трёхэтажных грамматических конструкций, в которые я, грубо говоря, никак не могу въехать, хотя все слова по отдельности вроде понятны. Можно было бы, конечно, плюнуть на эти абзацы, но без них не складывается общая картина, получаются логические пробелы и смысл всей статьи ясен не до конца. Думаю, это не отнимет у вас много времени. Ну, и без благодарности с моей стороны, конечно, не останется.

На заднем сиденье царила гробовая тишина. Твои незрячие солнца спрятались за щитком тёмных очков, губы были мрачно сжаты.

– Почему бы нет? – ответила я. – Я пока свободна, у меня ещё есть несколько дней отпуска. Обращайтесь.

Ксения просияла белозубой зачаровывающей улыбкой.

– Спасибо вам, Лёнечка… Можно тогда ваш телефон, чтоб мы могли обсудить, как будет удобнее всё это сделать?

Под твоё угрюмое молчание мы обменялись номерами телефонов. Ничего опасного и двусмысленного я во всём этом не усматривала, хотя, если на секунду предположить, что статья – лишь предлог, Ксения представала в качестве весьма ловкой особы, способной уводить чужих девушек буквально из-под носа у их половин – ну, или, по крайней мере, весьма дерзко завязывать с ними знакомство. Я абсолютно не собиралась заводить с ней какие-либо интрижки: на моём пальце был символ нашей с тобой любви, но Ксения была всё-таки чертовски обаятельна. Она притормозила у аптеки и купила там эластичный бинт, обезболивающий гель и таблетки для меня. Когда мы подъехали к нашему дому, она открыла дверцу и помогла мне выбраться из машины, даже хотела проводить до самой квартиры, но ты сказала вежливо, но твёрдо:

– Большое вам спасибо, что подбросили нас. Теперь-то уж мы дойдём оставшиеся несколько шагов.

Ничуть не обескураженная твоей суровостью, Ксения лучезарно улыбнулась мне и сказала:

– Созвонимся, Лёнечка. Было безумно приятно с вами познакомиться… – И добавила: – И с вами, Яна. Вы достойны уважения. Ну, а ваша девушка, – не удержалась она от последнего комплимента, – поклонения.

Твоя рука заботливо поддерживала меня, когда мы поднимались по лестнице. Дома я намазала ногу гелем, забинтовала и приняла обезболивающее. Устроившись на диване, я прижала к ноге пакет со льдом из морозилки, а ты отправилась в ванную. Оттуда послышался шум и плеск воды.

После душа, не сказав мне ни слова, ты ушла в студию в одной майке и трусиках-боксерах. Я откинула голову на диванную подушечку и хныкнула. Эта недосказанность возводила между нами стену, и это было самой ужасной, самой невыносимой пыткой. Страшнее твоего молчания не существовало ничего.

Прихрамывая на больную ногу, я достала из сумки-холодильника так и не съеденную тобой ежевику – тоже квёлую и грустную, утратившую товарный вид и немного пустившую сок. Есть её уже не хотелось, и я убрала её в морозилку – может, сделаю что-нибудь потом из неё. Положу в кисель или испеку ягодный пирог.

Поговорить с тобой мне удалось только поздно вечером, когда ты пришла в спальню и улеглась рядом, повернувшись ко мне спиной – небывалое дело и плохой признак. Из-за жары мы спали, ничем не укрываясь: шумновато работающий кондиционер на ночь приходилось выключать. Придвинувшись, я дотронулась до твоего плеча. Кожа была чуть липкой.

– Ясь… Ну, ты что сегодня устроила, а? – начала я тихо и не то чтобы укоризненно, а скорее наоборот – виновато. – Совершенно незнакомый человек, с которым меня ничто не связывает… Мы просто общались, а ты… Отелло, блин. Разве так можно? Ревность – это, вообще-то, выражение недоверия. Ты не веришь в то, что я люблю только тебя, и больше никто мне не нужен. Не веришь, что я не собираюсь тебе ни с кем изменять… Не веришь, что вот это кольцо, которое ты мне надела – не просто украшение для меня. Знаешь, такое недоверие унизительно.

Ты устало застонала.

– Птенчик, ладно… Давай спать. Проехали.

– А «проехали» – как это понимать? – спросила я, не удовлетворённая, а даже слегка обиженная таким ответом.

– Так и понимать, – буркнула ты в подушку. – Замнём для ясности. Спи давай.

Ты умолкла, а я, закусив уголок наволочки, зажмурилась, чтобы сдержать слёзы. От горечи и тоски хотелось выть. Чувство недоразрешённости, невыясненности просто сводило с ума, скребло и грызло мне сердце. Ты отгородилась от меня стеной, сквозь которую я не могла пробиться, только разбивала в кровь кулаки…

У меня всё-таки вырвался всхлип. Я тут же заткнула себе рот подушкой, но слишком поздно: ты, конечно, услышала.

– Лёнь, ну вот ещё, – проговорила ты через плечо. – Не реви. Говорю же – проехали. Забудь, ерунда всё.

– Уть, это не ерунда, – дрожащим от слёз шёпотом ответила я. – Веришь ты мне или нет – что может быть важнее?

– Ну, всё, всё, всё. – Ты повернулась ко мне, и твои чуткие пальцы вытерли мои мокрые щёки. – Верю, птенчик. Успокойся и спи.

Твои тёплые губы прильнули к моим. Тихий чмок в темноте – и ты повернулась на спину, закинув руку за голову: очертания твоего острого локтя в темноте проступали на фоне окна.

Прошла пара дней. Ни с того ни с сего на боках и животе у меня выступила сыпь, которая так сильно зудела, что невозможно было спать. В таком неприятном эффекте я подозревала новый гель для душа: у меня с моющими средствами вообще довольно сложные отношения, и, честно говоря, всяческим гелям я предпочитаю мыло «Dove» – классическое, белое, без цветовых и ароматных вариаций. А тут я решила попробовать гель той же марки, со свежим цитрусовым запахом, и вот, пожалуйста – проверенная марка меня подвела. Намучившись с зудом и безуспешно перепробовав все наружные способы его уменьшения, я была вынуждена прибегнуть к «тяжёлой артиллерии» и крайнему средству – тавегилу. Я не люблю противоаллергические таблетки за их седативный эффект, но делать было нечего – уж слишком чесалась проклятая сыпь. Флакон с гелем для душа полетел в мусорное ведро, а я бросила в рот три таблетки тавегила и запила водой. Принять сразу полторы суточные дозы я решила для того, чтобы побыстрее избавиться от этой сводящей с ума чесотки. Никуда идти сегодня я не собиралась: если захочется спать – прилягу.

Но не тут-то было. Зазвонил мой мобильный.

– Здравствуйте, Лёнечка… Это Ксения. Вам сейчас удобно говорить?

Её бодрый голос подействовал на меня, как струя свежего и чистого воздуха, и я невольно заулыбалась – сама не знаю, отчего.

– А, здравствуйте… Очень рада вас слышать, – ответила я. – Да, конечно, нет проблем.

– Замечательно. Как ваша ножка?

– Спасибо, уже получше немного, хотя побаливает ещё.

– Понятно… Мда, неприятная эта штука – растяжение. На пару недель, не меньше… Но я, вообще-то, насчёт моей статьи звоню. Завтра я уезжаю на несколько дней, и она мне как раз понадобится для семинара. Я не слишком нарушу ваши планы, если сегодня в три часа дня заеду за вами? Я сейчас на работе, а статью забыла дома… Вы не против съездить ко мне в гости? Кстати, у меня есть очень хорошая спортивная мазь. Сама ею пользуюсь: она превосходно снимает припухлость и боль при растяжениях.

Я глянула на часы. Несколько абзацев научного текста – дело двадцати минут, до твоего возвращения с работы успею вернуться. Засиживаться у Ксении не входило в мои планы. В принципе, она могла и сюда заехать со своей статьёй, чтоб мне с травмированной ногой никуда не тащиться, но… Ладно. От двери до машины – недолгий путь.