Чёрные узы и Белая ложь - Кэт Синглтон

моих волосах, пока он мягко задавал ритм. Я пытаюсь открыть горло, позволяя ему войти в себя еще больше. Несмотря на то, что я беру столько, сколько могу, мои глаза затуманиваются от давления, которое я чувствую в задней части горла, все еще остается так много от него, что я не могу принять. Я поглаживаю его основание вверх и вниз, мои пальцы работают синхронно с моим ртом.

— Черт возьми. — Бек стонет, сильнее надавливая на мой скальп, и еще глубже вонзается мне в горло. Меня чуть не стошнит, но я борюсь с этим, пытаясь взять от него столько, сколько физически возможно. От звуков, которые он издает, от того, как напрягаются его мышцы живота каждый раз, когда я беру его как можно глубже, у меня по спине пробегают мурашки. Все в этом чертовски горячо.

— Вот так, малышка, — выдыхает он. — Открой мне эту глотку. Черт, ты так хорошо справляешься. — Его пальцы сжимаются в моих волосах. — Теперь я пойду быстрее, Марго. Просто скажи мне, если этого станет слишком много.

Его бедра на мгновение отрываются от кровати, когда он ускоряет темп. Я позволяю ему делать все, что он хочет, все, что ему нужно, и зачарованно наблюдаю за каждой его реакцией. Он трахает мой рот, и я наслаждаюсь каждой грязной секундой этого. От осознания того, что это я заставляю Бека терять контроль, у меня между ног пульсирует еще сильнее. Я тру бедра друг о друга, продолжая поглощать его как можно больше дюймов. Я чувствую, как влага от моего возбуждения покрывает мои бедра, когда я пытаюсь найти собственное трение.

С каждым толчком его толстого члена в мой рот, когда его кончик касается задней части моего горла, на моих веках собирается все больше слез. В конце концов, я больше не могу с ними бороться, слезы от давления текут по моим щекам, я не делаю никаких движений, чтобы остановиться. Мне нравится смотреть, как он слишком сильно распутывается, чтобы что-то делать, но пусть он продолжает брать от меня то, что ему нужно.

Моя челюсть и губы болят от напряжения, чтобы соответствовать ему, но я не остановлюсь. Продолжаю работать ртом и рукой в унисон. Низкий стон срывается с его губ, подстрекая меня.

Я хочу, чтобы Бекхэм Синклер кончил. Я думаю, что близка к тому, чтобы добиться своего, когда он высвобождает свой член из моего рта. Мои глаза находят его. Я готова жаловаться, пока не увижу отчаяние в его глазах.

— Как бы я чертовски ни любил трахать твой умный рот, мне нужно внутри тебя.

Моя нижняя губа выпирает. Как бы я ни была возбуждена для него, отчаянно пытаясь почувствовать, как он зарывается в меня, я хотела заставить его развалиться, просто используя свой рот и руку.

Придется подождать. Прежде чем я успеваю сказать ему, что еще не закончила, он поднимает меня с земли и притягивает к себе.

Его руки грубо хватают меня за лицо, притягивая ближе, пока мы не оказываемся нос к носу. На данный момент не то, что я обнажена, заставляет меня чувствовать себя незащищенной и уязвимой. То, как Бек, кажется, смотрит глубоко в мою душу, видя вещи, которые я не уверена, что хочу, чтобы он видел, делает этот момент тяжелым. Тяжесть не кажется плохой, на самом деле она кажется противоположной, но это осознание ужасает.

— Что, черт возьми, мне с тобой делать? — спрашивает он хриплым голосом. Его глаза блуждают по моему лицу, его пальцы нежно гладят мои скулы. Этот жест сладок, учитывая, что несколько мгновений назад он загонял свой член мне в горло, пока слезы не потекли по моему лицу.

— Трахни меня, — отвечаю я, и слова звучат больше как мольба. Подняв ноги, я взбираюсь на его колени, пока не оседлаю его. Его член касается моей задницы, вызывая мурашки по спине.

Его хватка на моих щеках не ослабевает. Если уж на то пошло, оно становится еще теснее, когда он проводит носом по моему уху. — О, не волнуйся, малышка. Я планирую трахать тебя снова и снова, пока твое тело больше не сможет меня терпеть. А потом я планирую сделать это снова, потому что ты слишком долго полностью лишила меня тебя. Я спрашивал, что я собираюсь делать “после”.

— После? — Мои бедра начинают работать против него. Я такая мокрая, что легко скольжу по нему. Если бы я идеально выровняла нас, мне потребовалось бы всего одно движение бедер, чтобы соскользнуть на него.

Он целует меня в шею. Его язык массирует места, которые покусывают зубы. Похоже, так и будет с Беком. Он твердый, а затем мягкий, наказывая, прежде чем получить удовольствие. У меня кружится голова от счастья. Как будто я под кайфом, даже не прикасаясь к наркотику.

Его дыхание обжигает мою шею, когда он слегка отстраняется. — Да, после. После сегодняшнего вечера. После того, как мы покинем этот гостиничный номер. Это не может быть только сегодня вечером. Я сойду с ума, если не смогу, блядь, сделать дом из твоей киски — из тебя — каждый чертов день с этого момента и до вечности.

Мои внутренности сжимаются от его слов. Боже, они такие красивые. Я не знаю, как его слова могут быть такими грязными, но в то же время такими поэтическими.

— Бек, — стону я. Я отчаянно нуждаюсь в нем. Его член прижимается к моему входу, ровно настолько, чтобы мне захотелось большего. Я хочу его ужасно. Он мне отчаянно нужен.

Он берет один из моих сосков в рот, потирая кончиком себя мою влагу. Чувство против моего чувствительного клитора заставляет меня стонать в экстазе. Когда он отстраняется, холодный воздух встречается с влажным пятном, оставленным его ртом. — Марго, — говорит он предупреждающим тоном.

— Хм? — Я качаю бедрами против него. Каждый раз, когда я думаю, что смогу скользить по нему, скользить его в себе, он отодвигает свои бедра от меня и мешает мне взять именно то, что я хочу.

— Поклянись мне, что больше меня не оставишь. Скажи мне, что твоя сладкая маленькая киска так же отчаянно нуждается во мне, как и я. Поклянись мне, что после того, как мы покинем эту адскую дыру, она по-прежнему будет моей. Обещай мне, что завтра ты будешь моей.

Я сажусь глубже, прижимая головку его члена к своему клитору. Поворачивая бедрами, я хватаю его за лицо и заставляю посмотреть на меня. — Только если ты будешь умолять об этом, — дразню я, вспоминая, как