Культура растафари - Николай Сосновский

Но в чём причина упадка? «Изучая всемирную историю, — обобщает Хортон, — мы волей-неволей разделяем мнение, что дела человеческие обладают последовательной и прогрессивной склонностью к вырождению. Нации переживают взлёт и падение; некогда процветавшие и цивилизованные деградируют до полуварварского состояния, а те, что жили в отъявленном варварстве, по истечении некоторого времени превращаются в становящиеся нации.[394]

Народность игбо Хортон считал потомками одного из колен Израилевых, пытаясь найти сходство языка игбо с древнееврейским, а религиозных представлений — с иудаизмом.

Наряду с этим, у Хортона присутствует и привычная универсалистская и эволюционистская аргументация: он доказывает физиологическое тождество рас, а „отсталость“ африканских народов объясняет губительным климатом, „делающим невозможным длительное напряжение, в том числе и умственное“.

В деятельности культурных националистов видное место занимала организация исторических обществ, программ по изучению „родной истории“ и т. д. История чёрной расы интересовала уже членов возникшего в Бостоне в 1796 г. „Африканского общества“, основной целью которого была организация репатриации.

В конце прошлого века в Омахе, штат Небраска, возникла „Всемирная хамитская лига“ („Дети Солнца“), задачей которого было „ускорить рост самосознания нашей расы и возвысить его до могущественной расовой гордости; распространять знания о роли хамитов в развитии человеческой цивилизации, провести пересмотр всех учебников, фальсифицирующих и замалчивающих истину о хамитских расах“.[395]

В 1897 г. была создана „Американская негритянская академия“, пропагандировавшая изучение истории Африки. В 1930-е гг. в США существовала „Всемирная организация друзей Африки“ („Дом знания“), директор которой Ф.Н. Хамураби, гарвеист, учил, что „раса без знания своей истории — это раса без корней“.[396]

В 1911 г. Джон Брюс и Артур Шомберг основали „Негритянское общество исторических исследований“, среди почётных вице-президентов и членов которого были король Баротселенда Леваника, Э. Блайден, Дж. Кеисли Хейфорд, Дьюз Мохамед. Через Блайдена Дж. Брюс был лично знаком с М. Агбеби, в 1903 г. посетившим США. Вместе с Г. Сильвестр-Уильямсом Дж. Брюс (1856–1923) участвовал в создании ещё одного общества — „Сыновья Африки“.

Крупнейшим историком чёрной расы был Картер Вудсон (1875–1950), редактор и издатель в течение 30 лет основанного в 1916 г. „Журнала негриянской истории“, организатор Ассоциации изучения жизни и истории афроамериканцев (1915) и проводящейся с 1926 г. по наши дни „Недели африканской истории“. По отзыву Дж. Шепперсона, „его заслуги в формировании неотъемлемого для националистического движения мифа о прошлом больше, чем у Дюбуа“.[397] В статье „Африканское превосходство“ Картер Вудсон доказывал, что духовность африканцев более соответствует христианским ценностям, чем учение европейских миссионеров[398] — тема, подхваченная Чёрной и Африканской теологиями.[399]

Картер Вудсон состоял в переписке с Годжолой Агбеби и оказал влияние на формирование исторического сознания не только афро-амери-канцев, но и африканской интеллигенции начала века.

Примечательно, что наряду с отождествлением христианских и африканских традиционных ценностей, К. Вудсон указывал и на то, что-де африканские традиционные религии напоминают древнееврейскую.[400]

Само собой, и у Картера Вудсона мы находим тот же расхожий штамп почвенничества: „В районе Великих озёр африканцы впервые освоили железо, дав миру один из величайших в истории толчков вперёд. Это позволило африканцам стать первейшими металлургами древности. На этой основе африканцы создали изящнейшие искусства, живопись и скульптуру. Через торговые связи африканское искусство повлияло на греческое, а затем было воспринято Римом, перейдя оттуда к современным народам“.[401]

Помимо картеровской Ассоциации, созданию исторической мифологии (как уже отмечалось, она является необходимым атрибутом национального самосознания, а потому не стоит вкладывать в это понятие негативный смысл, тем более в данном случае, когда речь идёт о национальном самосознании, травмированном исторической мифологией европейских наций — видимо, надо быть чернокожим, чтобы почувствовать в полной мере. сколь унизителен в этой мифологии образ чернокожего) способствовала деятельность Американского общества африканской культуры (создано в 1958 г., через год после создания одноименного общества в Париже африканской интеллигенцией), ограничивавшегося в основном элитарной публикой, и возникшей в Чикаго Ассоциацией афро-американского наследия, занимавшейся пропагандой в массах, сочувственно встреченной Чёрными мусульманами. Ныне наиболее авторитетной является Ассоциация африканского исторического наследия. Все эти ассоциации ежегодно проводят в школах и колледжах популярную среди молодёжи Неделю африканской истории, когда-то впервые проведённую Картером Вудсоном, и ныне ставшую уже Месячником.

Патриархом панафриканской историографии, соединившим блестящую эрудицию с вольной трактовкой фактов, был Дж. А. Роджерс. Так, Роджерс датирует руины Зимбабве 2000 г. до Р.Хр., всерьёз ссылается на мнение Альберта Чёрчуорда, что масонство возникло среди нилотских племен, а высшее проявление нашло в египетских пирамидах[402] — отсюда, кстати, масонская символика в хип-хоп.

Первую свою книгу „От сверхчеловека к человеку“ он опубликовал в 1917 г. Книга эта — настоящая энциклопедия общих мест панафриканской националистической мысли. Блестяще образованный герой книги вынужден работать проводником поезда. В спорах с расистски настроенными пассажирами чернокожий проводник-интеллектуал постоянно вынимает свою записную книжку и цитирует авторов, вошедших в „золотой фонд“ чёрного национализма — по поводу великого прошлого африканской расы, её выдающихся заслуг в создании современной цивилизации. её интеллектуальных способностей и т. д. (кстати, доводы оппонентов представляют собой столь же полный компендиум из расистской мифологии „белого человека“). Герой, как правило, убеждает собеседников в своей правоте. Книга вызвала восторг газеты Гарви „Нигроу Уорлд“ как „величайшая книга по истории негров, показывающая величайшую цивилизацию во времена, когда европейцы ещё погрязли в варварстве и каннибализме“. Книга была официально рекомендована к чтению конгрессом ЮНИА.

В последующих книгах интерпретацией достаточно достоверного материала доказывалось, что „для древней Европы Африка полных два тысячелетия играла роль цивилизованного мира“.[403] Среди грамотных растаманов Роджерс пользовался большой популярностью (его, однако, не следует путать с автором книги „Библия чёрного человека“, непосредственно вдохновившей первых пророков растафари, Робертом Этли Роджерсом) и стал едва ли не основным источником исторических познаний. Известна была на Ямайке и его апологетическая книга об Эфиопии (Роджерс от газеты „Питтсбург курьер“, впоследствии — рупора „Нации Ислама“, был корреспондентом на итало-абиссинской войне, а ранее он посетил коронацию Хайле Селассие I и был удостоен памятной медали).

Пример использования тех же приёмов в наше время — работы Ш.А. Диопа, Е. Мвенга, Т. Обенги.

На примере Ш.А. Диопа видна имитационность почвеннического мышления. Диоп старательно опровергает все доводы о неполноценности чёрной расы, но опровержение их идёт через доказательство африканского приоритета, а значит — и некоторой исключительности. Но дело в том, что опровергаемые доводы лишь в контексте расистской идеологии могут доказывать неполноценность африканца: для здорового сознания из них подобные выводы не следуют, точно так же и их опровержение ничего не доказывает в отношении сегодняшнего и завтрашнего дня, кроме того, что опровергающий принимает логику оппонента и спорит в навязанной им системе координат. Точно так же вот уже два столетия в нашей стране государственным делом считается опровержение „норманской теории“, хотя сам по себе этот эпизод для исторически (а не историко-мифологически) мыслящего сознания ровно ничего не доказывает, его истинность или ложность ничего не изменяет в исторической перспективе. Но для историко-мифологического сознания на уровне общественной психологии, где, как в любой мифологии, сущность предмета объясняется его происхождением и „изготовлением“, это обстоятельство становится решающим для утверждения или отрицания исторического бытия народа и его права на величие — и не только в историко-мифологическом эссе В.Чивилихина „Память“, но и в формально научных трудах, где сами страсти вокруг этого вопроса как „архиважного“ выдают ненаучность мышления, точно так же российский почвенник-обыватель, подобно африканскому собрату, в качестве компенсаторной реакции любит отметить, что когда россияне процветали, ныне благоденствующие чухонцы лаптем щи хлебали, а франки и лангобарды, в отличие от полян, редко посещали баню. Правда, его бы возмутило подобное чванство со стороны айсоров, коптов или хайков.