Лужайки, где пляшут скворечники - Владислав Крапивин

— Не-а… — небрежно отозвался Максим. — Просто у самой воды легче лететь, больше подъемная сила. А то ведь нас все-таки трое…

И они полетели у самой воды. Ударил навстречу запах речного песка и камышей. Один раз во время крена колесо зацепило воду и потом долго вертелось, искры спиц перепу­тались с искрами брызг. Потом река ушла в сторону, парусиновая дрожащая пти­ца опять набрала высоту. Ее накрыла тень облака.

Вместе с тенью к Артему вернулась тревога и память о не­давнем.

— Кей, а куда мы летим-то? В Неплянск?

Кей сидел, как в саду на лавочке. Поставил ноги пятками на скамью, обхватил колени и смотрел перед собой. Будто не слышал Артема.

— Кей!

— Нет, не в Неплянск. Туда пути по воздуху нет. Да и что нам теперь делать в Неплянске…

— Там все еще то самое число?

— Не в этом дело…

— Объясни!

— Да ничего я не могу объяснить! Потерпи.

До чего же вредная личность! Так бы и дал «о-пле-уху». Или другую «опле…», ниже спины. Ну, ладно… Артем стал терпеть.

Показался город. Их город. Со знакомыми колокольня­ми, многоэтажками и башней Главной почты. С похожими на бугристый, изрытый плюш Пустырями. Там и тут на этом плюше виднелись длинные коробки цехов, трубы и нитки рельсовых линий.

Заблестела маковка церкви. За нею на миг возникло про­зрачное пространство, где угадывались очертания причудли­вых зданий и башен. Впрочем, возможно, что Артему это лишь показалось. Мысли его были о другом.

Самолет стал снижаться круто-круто, почти падал. Кей даже взвизгнул тихонько и вцепился в борт. Побежали под колесами кусты и кочки. Толчок… И почти сразу аппарат замер посреди ровной лужайки.

Артем узнал эту лужайку. В ста шагах от дома!

Подбежал Бом, взвалил на борт тяжелые лапы, заулыбал­ся розовой пастью. Максим потрепал его по украшенным ре­пьями ушам. Рядом высоко прыгал рыжий Евсейка — и при каждом скачке ухитрялся сделать лапами множество движе­ний.

Кей, не дожидаясь трапа, махнул через борт. Упал на чет­вереньки, вскочил. Артем дождался, когда Максим сбросит лесенку. Выбрался.

— Пока… — шепотом, без улыбки сказал Максим и протянул руку в полосато-голубом обшлаге. Артем осторожно пожал ее — пальцы были тонкие и легкие, как трубчатые пти­чьи косточки.

— Пока… Максим.

Бом все прыгал и ластился.

— От винта, — строго сказал ему летчик. Бом отскочил. Винт взорвался шуршащим свистом, и самолет взлетел почти без разбега. Евсейка перепуганно сел, по-человечьи раски­нув задние лапы. Кей запоздало замахал вслед парусиновой птице. Она ушла за тополя.

Кей взял Артема за руку.

— Пошли.

— Да, скорее! — рванулся Артем. Хотя непонятно: куда спешить?

— Нет, не скорее. Нельзя торопиться.

— Почему?

— Нарушишь структуру…

— Ох и зануда… — И Артем пошел рядом с Кеем нетороп­ливо (тот опять слегка прихрамывал). Внутри у Артема все стонало от непонятного ожидания, и под левой лопаткой на­помнила о себе колючая боль.

Из кустов цветущей сирени повернули к дому.

Нитка стояла на крыльце. С распущенными по плечам волосами, в цветастой, очень широкой кофте, которая охва­тывала ее колоколом.

Артем и Кей подошли. Стали.

— Нагулялись? — сказала Нитка. — Ох и бродяги. Я жду, жду… Кей, почему ты опять такой растрепанный? Нет на тебя управы…

Из дверей показалась Лелька. Подскочила, ухватила Кея за рубашку. Заставила нагнуться, что-то зашептала в ухо. Он закивал. Потом независимо сообщил Нитке и Артему:

— Мы пошли, погуляем. — И они пошли.

— Опять! Тём, посмотри на этого беспризорника! Не успел появиться, и снова…

— Беспризорник и есть, — сокрушенно согласился Артем.

— Ты возьмись за него наконец.

— Ладно, — и Артем встал к ней близко-близко. Щекой коснулся ее волос.

Из кустов к Лельке и Кею вышел мальчик. Похоже, что Зонтик. Только в незнакомой одежде. В старинном матрос­ском костюме, вроде как у Максима, только солнечно-жел­том. И они пошли втроем.

Потом их догнал маленький желтый скворечник на пету­шиных ногах. Втиснулся между Кеем и Лелькой. Они взяли его за тонкие обезьяньи ручки.

— Кей! Чтобы к ужину был дома! А то я не знаю, что с тобой сделаю! — пообещала с крыльца Нитка.

Ребята не оглянулись. Спинами они говорили: «Мы не­мало повозились с вами, сделали все как надо. Теперь дайте нам заняться своими делами».

Над Пространствами поплыл знакомый полуденный звон.