Халцедоновый вереск - Вира Наперстянка

знаю! А как король может доверять хоть кому-то? И как я могу доверять тебе? В одно мгновение ты общаешься со мной как обычный мужчина, а в другое – как король Аритерры. И чего ждать от короля, я не представляю… – Я выпалила свою речь на одном дыхании.

– А я не представляю, чего ждать от леди Адрии, – тихо ответил Дарион.

Отчаянно хотелось встряхнуть его. Или запустить огненным шаром. Огромным огненным шаром.

– Я всегда была леди! С самого рождения! – Грызуны от моего громкого голоса кинулись врассыпную.

Не знает, чего ожидать от леди?! Да из меня леди такая же, какой я была лет в шесть. Ненавидящая официальные сборища, но обожающая исследование темных туннелей.

– В этом наше отличие, Дарион. Ты носишь королевский титул вдвое меньше, чем я живу в статусе леди. Мы не виделись всего четыре года! Я изменилась не так уж сильно…

Дарион резко поднял голову, пронзая меня взглядом. И на меня свалилось осознание сказанного. Жаль, нельзя вернуть слова обратно.

Я замерла. Казалось, что и весь мир замер вместе со мной. И у него, как у меня, перехватило дыхание.

Дарион смотрел на меня своими темнеющими глазами. Даже после ангерда они не были настолько темными. И в них не было столько грозовых молний.

– Четыре? – тихо спросил он, и в голосе его тоже собиралась гроза.

Я вжалась в стену. Вот сейчас мне стало по-настоящему страшно. Не тогда, когда мы с Орсо падали с обрыва, или когда появился баргест. Сейчас.

Для меня действительно с последней встречи прошло четыре года. Четыре года назад была наша ночь Судьбы. Но для Дариона мы не виделись все семь лет.

Дарион рассматривал меня, склонив голову набок. Замечал ли он схожесть платьев? В ночь Судьбы на мне было платье цвета рассвета. Сейчас ало-оранжевое с серебристым лифом. Анализировал ли он свою реакцию во время ангерда и реакцию своей стихии?

– Четыре года, Адрия? – От вкрадчивости его голоса хотелось лечь и свернуться калачиком.

Казалось, что я нахожусь в эпицентре бури. Вот-вот должно громыхнуть, а потом в меня вонзится молния.

Я не знала, что делать. Попытаться убедить его, что я просто ошиблась? Простая оговорка. Ничего более. Или рассказать всю правду.

Но делать ничего не пришлось. Дарион решил выяснить все своим способом. Опытным путем, так сказать.

На меня разом обрушились все стихии. Вместе с теплотой его губ.

Как можно определить, с кем он провел ночь Судьбы четыре года назад? Просто. Поцелуем. Потому что поцелуй связанной пары – нечто особенное, восхитительное, неповторимое. Если ангерд – отражение стихий, их сражение, то поцелуй – это их соединение.

Земляной запах, шум волн, треск огня. Порывы ветра, вынуждающие меня вжиматься спиной в холодные, шершавые камни темницы. И сметающие, отодвигающие все на задний план губы Дариона. Ссадины на лопатках – ерунда. Потрескивающий огонь, готовый вот-вот вырваться из-под контроля, – тоже. Все, что имело сейчас значение – губы и руки Дара.

Жадные, требовательные прикосновения. Немного резкие и жесткие, но не менее желанные. Хотелось раствориться в этих ощущениях, в танце наших стихий. Жар огня, холод воды, сила ветра и мягкость земли. Хотелось стать еще ближе к Дару, впитать его без остатка. Растянуть это мгновение на вечность. Я потянула руки к его волосам, но их перехватили и жестко зафиксировали над моей головой. Напоминание, что поцелуй – всего лишь проверка. Но в это верилось с трудом. Его глухой стон, стоило мне только в недовольстве прикусить губу, наши переплетенные пальцы.

Все кончилось так же внезапно, как началось. От резко схлынувших стихий я покачнулась, но упасть мне не дали. Мы все еще находились слишком близко и тяжело дышали. Глаза наши светились от впитавшихся стихий. Думаю, я с легкостью могла использовать огонь, никакой ногат не стал бы мне помехой.

Дарион отстранился, но мои руки по-прежнему были в его захвате. Он, склонив голову набок, рассматривал наши соединенные запястья. Я знала, что он там видел. Проявившийся стебель терна.

Мне тоже хотелось на него взглянуть. Доказать самой себе, что все это взаправду. Что губы Дариона касались меня, что калейдоскоп стихий мне не привиделся. И что самое главное, больше никакого секрета между нами не было. Но я боялась пошевелиться. Казалось, что соверши я одно необдуманное движение, и весь мир поглотит Хаос, а Дарион кинет в меня какое-нибудь проклятие.

Он еще какое-то время буравил взглядом терн, а потом перевел его на меня. На меня он смотрел как на незнакомку. Не так смотрят на девушек, которых только что целовали. Он отступил на несколько шагов назад.

– Дар… – прошептала я. Немного надрывно и опасливо.

Он покачал головой и развернулся, чтобы уйти. Меня захлестнула волна паники.

– Дарион, не смей уходить, ничего мне не сказав! – в отчаянии выкрикнула я. Потому что я не знала, что буду делать, если он сейчас уйдет.

Он остановился. Но его молчание вместо привычных колких фраз о неуважении к королевской заднице заставляло волноваться еще больше.

– Я не знаю, что сказать, Адрия, – тихо произнес он, стоя спиной ко мне. Как будто смотреть на меня ему было физически больно.

Да хоть что-нибудь! Что ты не хочешь меня прибить, что так или иначе все будет хорошо. Хотя бы то, что ты не разочарован!

– Что это хоть и внезапный, но довольно приятный сюрприз, – вырвалось у меня с нервным смехом, а глаза наполнились слезами.

Дарион развернулся. Резко, порывисто. Глаза его сияли силой. Казалось, что он ее с трудом удерживал.

– Готов поспорить, что огонь поддался тебе не сразу. Временами он вырывался, отчего его приходилось держать под строгим контролем. – Он грубо кидал фразы. – Ты не представляешь ту силу, Адрия, которую мне приходится сейчас сдерживать. Мой огонь в разы превосходит твой. А помимо огня, у меня еще четыре стихии… – Воздух вокруг него начал трещать от силы. – Не надо мне приказывать. И не надо требовать от меня невозможного.

Он распахнул дверь камеры с такой силой, что она ударилась о стену. И от нее отлетела обратно, захлопнувшись.

С уходом Дариона в камере снова стало темно. А еще с его уходом на меня накатило оглушающее чувство потери. Похоже, я разрушила что-то только зародившееся. И разрушила безвозвратно.

Я с силой стиснула зубы и зажала рот рукой. Я ненавидела реветь. Но делала это второй раз за вечер. Сдерживаться было невозможно. Я сползла по стене на пол. Никакого холода и сырости не чувствовалось. Казалось, что кроме боли и потери я ничего не ощущала.

– Леди Адрия.

Не знаю, сколько я так просидела. Но в камере неожиданно для меня оказался лорд Корбин. Он сочувствующе на меня смотрел.

– Дарион же не запер камеру. Он сказал, что вы свободны.

Я попыталась что-то ответить, но вышел просто всхлип.

– Он рассказывал вам о его ночи Судьбы? – немного восстановив дыхание, спросила я.

– Разумеется. Мы долго искали девушку. Но все тщетно.

Зачем бы Дариону искать девушку, подключая главу безопасности, если он не хотел ее найти? Я зажмурилась. И слезы потекли с новой