Страна радости - Стивен Кинг

– Я не голоден, миссис Шо.

– Ерунда. Ты все еще растешь, Девин, и тебе надо есть. Эрин рассказала мне, какие у тебя планы на сегодня, и я думаю, это замечательная задумка. Все пройдет отлично.

– Надеюсь, вы правы, – ответил я, но продолжал думать о Фреде Дине в рабочей одежде, Фреде, который так рано отослал меня домой, Фреде, готовящем сюрприз.

Во вторник, в половине девятого утра, когда моя развалюха свернула на подъездную дорожку большого зеленого викторианского особняка, Энни и Майк уже ждали меня, как мы и договорились за ленчем накануне. Вместе с Майло.

– Никто не будет возражать, если мы возьмем его? – спросил Майк в понедельник. – Я не хочу, чтобы возникли какие-то проблемы.

– Собаки-компаньоны в «Страну радости» допускаются, – ответил я, – вот Майло и будет собакой-компаньоном. Так, Майло?

Майло склонил голову набок, явно незнакомый с понятием «собака-компаньон».

Сегодня Майк надел большущие лязгающие ортезы. Я подошел, чтобы помочь ему сесть в «универсал», но он отмахнулся и справился сам. Для этого потребовались немалые усилия, и я ожидал приступа кашля, но обошлось. Он чуть ли не подпрыгивал от волнения. Энни, невероятно длинноногая в джинсах, протянула мне ключи от автомобиля.

– Ты поведешь. – Она понизила голос, чтобы Майк ее не услышал. – Я слишком нервничаю, чтобы садиться за руль.

Я тоже нервничал. В конце концов, ведь это я ее уговорил. Майк, конечно, тоже участвовал, но в отличие от него я был взрослым. И если что-то пойдет не так, ответственность ляжет на меня. Обычно я не молюсь, но тут, загрузив в багажник коляску и костыли Майка, попросил Бога, чтобы все прошло хорошо. Потом задним ходом выехал с подъездной дорожки и направился по Бич-роу к парку развлечений, мимо большущего рекламного щита с надписью «ПОДАРИТЕ ВАШИМ ДЕТЯМ ДЕНЬ В «СТРАНЕ РАДОСТИ», КОТОРЫЙ ОНИ НЕ ЗАБУДУТ ДО КОНЦА ЖИЗНИ!».

Энни сидела на пассажирском сиденье, и я подумал, что никогда она не выглядела столь прекрасной, как в то октябрьское утро, в потертых джинсах и легком свитере, с волосами, схваченными на затылке голубой лентой.

– Спасибо тебе, Дев. – Она повернулась ко мне. – Я очень надеюсь, что мы все делаем правильно.

– Мы все делаем правильно, – ответил я с уверенностью, которой не чувствовал. Потому что теперь, когда от разговоров мы перешли к делу, у меня возникли сомнения.

Вывеска над воротами «Страны радости» сияла: это я заметил прежде всего. А потом услышал доносившуюся из громкоговорителей летнюю радостную музыку, хит-парад конца шестидесятых – начала семидесятых. Я собирался припарковаться на стоянке А, в одной из ячеек, предназначенных для людей с ограниченными возможностями – их отделяли от входа каких-то пятьдесят футов, – но прежде чем успел это сделать, Фред Дин вышел из открытых ворот и взмахом руки предложил нам заезжать в парк. В это утро он надел не просто костюм, а тройку, в которой появлялся исключительно для встреч знаменитостей, заслуживавших особого почтения. Сам костюм я видел, а вот высокий шелковый цилиндр, какие носили дипломаты в старой кинохронике, – никогда.

– Это обычное дело? – спросила Энни.

– Конечно, – ответил я с напускной беззаботностью. Обычным сегодня и не пахло.

Я миновал ворота и по авеню Радости доехал до скамьи неподалеку от детского городка Качай-Болтай, на которой сидел мистер Истербрук во время моего первого выступления в роли Хоуи.

Майк хотел вылезти из автомобиля точно так же, как и залез в него: сам. Я стоял рядом, готовый поймать мальчика, если он потеряет равновесие, а Энни вытаскивала коляску из багажного отделения. Майло сидел у моих ног, навострив уши, со сверкающими глазами.

Когда Энни подкатила коляску, подошел Фред, благоухая лосьоном после бритья. Выглядел он… ослепительно. Другого слова и не подберешь. Он снял шляпу, поклонился Энни, потом протянул руку.

– Вы, должно быть, мать Майка. – Не забудьте, что нейтральное обращение «миз» тогда почти не использовалось, и я, пусть и нервничал, сумел оценить ловкость, с которой Фред избежать «мисс» и «миссис».

– Да, – ответила она. Не знаю, почему она так раскраснелась – то ли ее смутила его галантность, то ли контраст между ее и его одеждой, ведь она оделась для прогулки в парке развлечений, а он – для встречи коронованной особы. Пожала ему руку. – А этот молодой человек…

– …Майкл. – Фред протянул руку мальчику, который стоял на стальных ортезах, широко распахнув глаза. – Благодарю за приезд к нам.

– Всегда пожалуйста… я хочу сказать, спасибо большое. Спасибо, что приняли нас. – Он пожал руку Фреда. – Парк такой огромный.

На огромный наш парк, конечно, не тянул, в отличие, скажем, от «Диснейуорлда». Но десятилетнему мальчику, который никогда не бывал в парке развлечений, он казался именно таким. На мгновение я смог увидеть «Страну радости» его глазами, увидеть заново, и мои сомнения – а следовало ли привозить сюда Майка – начали таять.

Фред наклонился, чтобы получше рассмотреть третьего члена семьи Россов, уперся руками в колени.

– А ты, значит, Майло?

Майло гавкнул.

– Да, – кивнул Фред, – и я тоже рад с тобой познакомиться. – Он протянул руку, ожидая, что Майло подаст ему лапу. Майло не обманул его ожиданий.

– Как вы узнали кличку нашей собаки? – спросила Энни. – Вам сказал Дев?

Фред, улыбаясь, выпрямился.

– Нет. Это волшебное место, моя дорогая. Убедитесь сами. – Он показал ей пустые руки, потом убрал их за спину. – В какой руке?

– В левой, – ответила Энни, включаясь в игру.

Фред показал ей левую руку, пустую.

Она с улыбкой закатила глаза.

– Ладно, в правой.

В этой руке оказалась дюжина роз. Настоящих. Энни и Майк ахнули. Я тоже. Даже теперь, столько лет спустя, я понятия не имею, как он это сделал.

– «Страна радости» предназначена для детей, моя дорогая, а поскольку сегодня Майк здесь единственный ребенок, парк принадлежит ему. Но цветы – вам.

Она взяла их, словно женщина, грезящая наяву. Уткнулась в них лицом, вдыхая нежную красную пыльцу.

– Я положу их в машину, – предложил я.

Она еще немного постояла, потом передала розы мне.

– Майк, знаешь, что мы здесь продаем? – спросил Фред.

На лице мальчика отразилась неуверенность.

– Аттракционы? Поездки на аттракционах и игры?

– Мы продаем веселье. Так как насчет того, чтобы немного повеселиться?

Я помню день Майка – и Энни – в парке развлечений, как будто все это было на прошлой неделе, но только гораздо более талантливый писатель, чем я, сумел бы рассказать вам обо всех ощущениях того дня и объяснить, почему именно тогда мое сердце и чувства наконец-то освободились от чар Уэнди Киган. Я же могу лишь озвучить давно известную истину: некоторые дни – настоящее сокровище. Их не так много, но я уверен, что в жизни почти каждого было хотя бы несколько. Этот – из моей сокровищницы, и когда мне грустно, когда все кажется облезлым и унылым, как авеню Радости в дождливый день, я возвращаюсь к нему, хотя бы для того, чтобы напомнить себе, что жизнь – не вечный лохотрон. Иногда призы реальны. Иногда они на вес золота.