Лучшая половина мафии (Крестная мать) - Линда Ла Плант

Джорджио отвели комнату в главном крыле, где находились монашеские кельи, в самом конце коридора. Марио рассказал приятелям о странном запеленутом существе. Кем бы он ни был, но он ни разу не вышел из комнаты, которую занимал единолично. И даже еду ему монахи приносили туда, забирая потом пустой поднос. Марио стал центром внимания в приюте, повторяя свой рассказ по десять раз в день и разукрашивая его самыми невероятными подробностями.

Слухи и домыслы накалили атмосферу в монастыре до предела. Самые смелые из мальчишек совершали вылазки в тот конец коридора, где находилась комната Джорджио, в надежде что-нибудь разведать. Одного из них застал под дверью загадочной комнаты брат Томас. Он схватил проказника за шиворот и отвел в кабинет отца Анджело, который сделал ему серьезное внушение. За ужином братия веселилась, слушая рассказ Томаса о том, что проказник Джованни был согласен на любое наказание, но умолял не вводить его в комнату к дьяволу.

— Послушай, Джованни, разве сам ты не этого хотел? Прости меня, если я неправильно понял, почему ты крался на цыпочках по коридору. Я решил, что ты собираешься открыть дверь чужой комнаты.

Брат Томас закатил глаза и скопировал жалобное выражение лица перепуганного до смерти мальчишки.

— О нет, брат Томас, — вымолвил он тоненько. — Я катал по коридору мра… мраморный шарик и по… потерял его… — Брат Томас шмыгнул носом, совсем как Джованни, и рассмеялся.

Отец Анджело засунул салфетку обратно в деревянное кольцо, и в трапезной наступила тишина.

— Наверное, стоит сказать детям правду, чтобы они не доставляли нам лишних хлопот. Рассказы Джованни только распалят их воображение.

Брат Маркус сделал глоток вина и поднес бокал к свече, наблюдая за тем, как вино меняет цвет.

— Я согласен, — сказал он. — И потом, если кому-нибудь из детей все же удастся заглянуть в его комнату, у них не останется сомнений в том, что у нас действительно поселился дьявол. У Джорджио злобный язык и совсем не детские мозги, вам не показалось? Я спросил у него: «Как вам понравился гороховый суп, синьор Каролла?» А он ответил: «По вкусу напоминает мочу». Я ему говорю: «А на мой взгляд, похлебка удалась». Он поднял за ножку цыпленка, которого приготовил брат Эмери, и говорит: «А это, вероятно, результат запора того, кто сварил похлебку на своей моче». — Брат Маркус хмыкнул и обвел взглядом собравшихся. — Надо признать, что он не так уж не прав относительно нашего повара!

Это замечание было встречено дружным хохотом, но отец Анджело поджал губы, выражая недовольство таким поворотом разговора.

— Я поговорю с детьми, — заявил он сдержанно. — Если нашего гостя не устраивает здешняя кухня, узнайте, что бы он хотел есть. Этот мальчик, братья, очень важная персона. И я хочу, чтобы вы об этом всегда помнили.

Братьям стало стыдно за неуместное веселье, тем более что в их глазах Джорджио Каролла был фигурой трагической.

На следующий день во время заутрени отец Анджело попросил детей упомянуть в своих молитвах несчастного калеку, который приехал к ним в монастырь, чтобы закончить свои дни в мире и тишине святой обители. Они должны были помолиться о спасении его души и держаться подальше от его комнаты, а также не шуметь во дворе под его окнами. Тот, кто осмелится войти в его комнату, будет строго наказан.

Лука неоднократно пытался нарушить запрет, но всякий раз ему мешали проходившие по коридору монахи. Мальчишки дразнили его и говорили, что он трусит. В порыве злости он поклялся, что сделает это в ту же ночь. А те, кто ему не верит, могут подавиться своими словами.

Дрожа от страха, Лука в кромешной темноте спустился по лестнице и двинулся по коридору. Он покрылся холодным потом, зубы у него стучали, однако он понимал, что вернуться назад сейчас нельзя — никто не поверит в то, что он сдержал слово. Лука решил пробраться на кухню, отогреться там, а потом вернуться в спальню и придумать историю. Он осторожно ступил на лестницу, ведущую в кухню.

На кухне горел огонь в печи. Лука потер ладони и подошел к печке погреться. В это время за дверью раздался хриплый голос брата Томаса. Мальчик огляделся в поисках места, где можно спрятаться, и нырнул в кладовую прежде, чем в кухню вошли брат Томас и брат Эмилио с пустым подносом.

— Посмотри, он едва прикоснулся к цыпленку… Даже молока не попил, — покачал головой Эмилио.

— Ну и ладно, не хочет — не надо, — отозвался брат Томас и, присев за стол, быстро покончил с остатками.

Лука слышал, как монахи придвинули стулья к огню, и принялся молиться, чтобы им не пришло в голову полезть за чем-нибудь в кладовую. Он прижался ухом к двери и стал подслушивать их разговор.

— Я попробовал быть с ним поласковее, а он запустил мне в голову Библией. Откуда только у него столько сил! Я знаю, что Анджело хочет, чтобы мы заботились о нем, но это невероятно трудная задача…

Запах свежезажаренного цыпленка, который лежал на блюде в кладовой, сводил Луку с ума. Он не выдержал и, придвинув еду поближе, оторвал от цыпленка ногу. Только уничтожив половину блюда, Лука почувствовал, что наелся до отвала. Тогда он свернулся калачиком под полками и стал ждать.

Он наверняка заснул бы, если бы не замерз. На кухне было тихо. Лука приоткрыл дверь кладовой и увидел, что огонь почти погас, а монахи ушли. Он немного согрелся у печки, а затем вышел в коридор.

Вернувшись в спальню и забравшись под одеяло, он достал из кармана вторую цыплячью ногу, съел ее, а кости спрятал под подушкой.

Утром он едва не проспал службу. Его разбудил один из приятелей.

— Я вошел и увидел такое страшное существо, такое… Подождите, я расскажу вам после…

Мальчики поспешили в часовню, сбегая по лестнице через ступеньку. Сейчас у них не было времени слушать байки.

Лука вышел из спальни последним. Когда он пересекал монастырский двор, в голову ему пришла прекрасная идея: если пройти через огород и маленький фруктовый сад, то можно заглянуть в окно запретной комнаты и посмотреть, что там происходит.

Монастырские стены отбрасывали длинные тени под холодным зимним солнцем. Лука проделал задуманный путь беспрепятственно и оказался под окнами.

Он подпрыгнул и, зацепившись за подоконник, подтянулся на руках. В следующий миг он вскрикнул и шлепнулся на землю. Из покрытого инеем окна на него глянуло чудовище, настоящий дьявол с широко поставленными глазами, приплюснутым носом и толстыми красными губами. Лука онемел, но пересилил страх и заглянул в окно еще раз.

Теперь огромная голова с прозрачными глазами заметила его, и из ее отвратительного рта высунулся язык… От этого лицо чудовища стало совсем уж омерзительным, и Лука бросился бежать. Никогда в жизни он не бегал так быстро. Он упал и разбил коленку, но не почувствовал боли. Остановился и перевел дух он только тогда, когда оказался на монастырском дворе, в полной безопасности.

Лука несся как угорелый и со всего разбега налетел на отца Анджело, который схватил его в охапку.

— Почему тебя не было на заутрене, Лука?

— Я был болен, отец!

— Кажется, я догадываюсь, по какой причине.

Отец Анджело приволок Луку в класс и посадил на место. Пройдя вдоль парт, он остановился у доски.

— Тихо, дети! Сегодня утром брат Эмилио сообщил мне неприятную новость. Я намерен задать каждому из вас один вопрос и требую, чтобы вы отвечали правду. Я не потерплю вранья. Ночью кто-то пробрался на кухню и украл половину цыпленка, которого брат Эмилио приготовил на обед…

Мальчики удивленно переглядывались и перешептывались. Отец Анджело сделал паузу и продолжил:

— Я хочу, чтобы тот из вас, кто это сделал, вышел вперед. Он будет наказан, но если признается немедленно и публично, то я не стану наказывать всех. В противном случае все вы будете лишены возможности играть в футбол в течение месяца.

Возмущенный ропот пронесся по классу, мальчики стали оглядываться в поисках виновного в своих рядах. В этот момент в класс ворвался брат Томас. Он подошел к отцу Анджело и шепнул ему что-то на ухо, после чего поспешно удалился.

— Я требую, чтобы вор вышел вперед… Я жду…

Дети молча смотрели на него. Отец Анджело встретился взглядом с Лукой.

— Хорошо, вы можете идти. Вор не сознался, и теперь уже поздно. Футбола не будет целый месяц. Постройтесь в одну шеренгу во дворе и ждите меня. Лука, подойди, пожалуйста, к доске.

Лука стоял у доски, пока мальчики выходили из класса, бросая в его сторону злобные взгляды. Когда за последним из них закрылась дверь, отец Анджело обратился к Луке:

— Ты не хочешь ничего мне сказать по этому поводу?

— Нет, отец. Если хотите, я сам расспрошу каждого, — с готовностью предложил Лука.

— Я не думаю, что в этом есть необходимость, — отозвался тот и положил на стол перед мальчиком горстку куриных костей. — Что это такое, Лука?