Броненосцы победы. Топи их всех! - Вячеслав Коротин

Может продолжаться, чёрт побери! И продолжалось!

В боевую рубку ввалился корабельный инженер Змачинский. Кожа на лбу у него была рассечена, кровь заливала лицо.

– Владимир Иосифович! Нужно выйти из боя.

– Вы что? В этот момент? Нас уже трое в линии, если покинем её и мы, то японцы точно добьют "Бородино" и "Пересвета". К ним же крейсера Камимуры присоединяются. Необходимо держаться! Что случилось то? Вроде серьёзных попаданий в последнее время не было.

– Несерьёзных хватает. Переборки в носу сдают одна за другой, корму тоже затапливает. Крена пока особого нет, но ещё пара крупных снарядов в борт и мы продемонстрируем оверкиль в течении минуты. Нужна передышка. Владимир Иосифович! Необходимо покинуть строй. Необходимо! Дайте мне полчаса и мы вернёмся. Я даже не прошу возможности завести пластыри – можно обойтись. Но откачать воду и подкрепить переборки необходимо. Решайтесь!

Мысли галопом понеслись в мозгу Бэра: "Выйти из кильватера? Сейчас?"

Да, он давно заметил, что броненосец очень долго и "неохотно" выходит из кренов при поворотах, но неужели всё так критично? Может в этот момент, в этой раскалённой минуте дрожит и вибрирует судьба всей войны… Остаться и приказать открыть огонь главным калибром, расходуя последние снаряды в надежде нанести противнику какие то решающие повреждения? Пусть погибнуть – Бэр этого не боялся. И о людях на корабле не беспокоился. Но вот броненосец… Вель победили почти! А если погибнет "Ослябя", то потери в бою почти сравняются… И с командующим связаться времени нет. Нужно немедленно решать всё самому… Нет! Покидать строй нельзя!

– Остаёмся. Открыть огонь главным калибром! Да поможет нам Бог!

Попаданий в "Ослябю" не было, резких поворотов корабль тоже не делал, так что пока всё было относительно безопасно. Через пару минут после приказа ожили его десятидюймовые башни и их снаряды ложились на удивление удачно. Башни били попеременно и всё ближе к борту "Сикисимы" придвигались всплески от падений крупных снарядов…

Чудеса на войне случаются… Наверное на войне чаще, чем где либо. После третьего залпа оба десятидюймовых снаряда кормовой башни нашли свою цель…

Эскадренный броненосец "Сикисима"

– Смотрите! Головной японец! – заорал штурман, вытянув руку в сторону вражеского корабля.

Под носовой башней "Сикисимы" действительно выплеснуло огнём и огромный броненосец врага неудержимо повалило в сторону, противоположную от русских кораблей, "Асахи", решив, что это манёвр, переложил руль следом за передним мателотом. Бой временно прекратился.

– Есть! Врезали! Благодарю тебя, Господи! – прошептал Бэр, с трудом сдерживая переполнявшую его радость, – Господа! Если я вдруг не доживу до конца боя, то передайте моему преемнику, чтобы командир башни был представлен к "Георгию" и весь её расчёт к крестам. Ну а теперь мы вполне можем покинуть линию и заняться своим броненосцем. Два румба влево!

Корабль стал медленно выкатываться из кильватера.

Глава 6

Крейсерские отряды Энквиста, Ухтомского и два оставшихся броненосных крейсера "Громобой" и "Баян" наконец объединились. "Аврора" и "Светлана", избитые до невозможности и бывшие уже неспособными поддерживать эскадренный ход, отделились от своих товарищей и потащились к "Князю Суворову", начав формировать "группу инвалидов" эскадры. Команды остальных крейсеров провожали этих двух "дев", принявших на себя огромную долю вражеского огня дружными криками "Урааа!", показывая как ценят вклад покалеченных кораблей в это сражение.

Выйдя в голову отряда, контр-адмирал Ухтомский как бы принял на себя командование всеми крейсерами. Возражений не последовало, да и последовать не могло – даже если бы Энквист сошёл с ума и захотел бы начать разбираться в старшинстве во время боя, возможности он такой не имел – все стеньги на "Олеге" были сбиты.

А Павел Петрович Ухтомский действовал вполне разумно: Для начала он приказал самому малоповреждённому "Баяну" возглавить крейсерский кильватер и вести отряд за собой на север.

И тут произошёл очередной курьёз: Русские были уже практически удовлетворены результатами боя, японцы пожалуй тоже поняли, что в этот раз проиграли. И те, и другие были не прочь разойтись. Русским нужно было на север, но там, как на грех вертелись "Микаса", "Адзума", "Тацута" и четыре крейсера вице-адмирала Дева…

Броненосный крейсер "Адзума"

Соблазн "откусить" концевого "Адзуму" был для русских слишком велик… Ну в самом деле: прямо по курсу в пределах досягаемости орудий маячит корабль противника. Здорово побитый корабль, не зря ведь он линию покинул. Как не попытаться добить подранка?

И японцы поняли это, дружно развернувшись под огнём они на максимальной для "Адзумы" и "Микасы" скорости стали уходить на север, а отряд Девы бросился прикрывать их отход и ввязался в перестрелку с крейсерами Ухтомского. Попадания последовали с обеих сторон, но более тяжёлые снаряды русских выпускаемые из большего количества стволов наносили противнику урон существенно более тяжёлый: "Кассаги" и "Такасаго" от полученных пробоин как по команде дружно присели на корму и пылая стали увеличивать ход. "Читосе" и "Нийтака" в этой перестрелке не пострадали, но тоже потянулись за своими собратьями стремясь оторваться от преследователей и спрятаться от их огня за корпусами броненосных кораблей…

Перед адмиралом Того встала дилемма как перед витязем на распутье:

Налево пойдёшь – опасно приблизятся броненосцы Фелькерзама и вполне могут удачным тяжёлым снарядом "стреножить" "Адзуму", а потом навалятся вместе с крейсерами и тут уже или бросай подбитый крейсер, или погибай вместе с ним.

Направо пойдёшь – русские крейсера вцепятся в концевого и будут терзать его сколько захотят, пока опять же не собьют ход и не навалятся всей кучей.

Прямо убегать будешь – у русских крейсеров всё-таки незначительное, но преимущество в скорости. Повторяется сюжет "номер два"…

Того сразу отмёл вариант "налево", как самый опасный и бесперспективный – следовало отрываться от броненосцев противника в первую очередь.

– Два румба вправо! – отдал он приказ и через несколько минут колонна стала склоняться на восток.

"В конце-концов с нами крейсера адмирала Дева, а уж с ними вместе мы как нибудь от этих храбрых наглецов отобьёмся…", – думал японский командующий.

Сводный отряд Ухтомского-Энквиста послушно склонился к востоку. Русские крейсера упорно продолжали преследование противника и не прекращали огня. "Баян" с "Богатырём" били по "Микасе", а остальные старались зацепить "Адзуму". "Микаса" был русским крейсерам конечно "не по зубам", но нужно было мешать ему стрелять, ни в коем случае нельзя было допускать, чтобы комендоры японского флагмана вели огонь в полигонных условиях, им должны были мешать всплески от падений снарядов, попадания (которых пока не было, но ведь только пока!), и вообще сама мысль о том, что в тебя стреляют должна мешать противнику наводить своё орудие так, как он умеет в идеале.

В общем, пока перестрелка шла безрезультатно для обеих сторон, но русские потихоньку приближались, и вскоре эффективность огня должна была возрасти. Что было бы не в пользу японских кораблей. Если, конечно, это произошло бы в ближайшее время…

Капитан первого ранга Фудзии, командир "Адзумо", "невозмутимо нервничал". То есть он конечно очень беспокоился на счёт дальнейшего развития событий, но, как положено самураю, вида не подавал. Хотя вполне возможно было и уйти без потерь и даже без попаданий, но можно было и не уйти вообще – достаточно и одного удачно выпущенного снаряда. Стоит потерять пару узлов и навлятся не только крейсера русских, но и их броненосцы, а это верная гибель. Благо, что пока попаданий не было…

– Смотрите! Что они делают!? – юный мичман Окунамия вытянул руку в направлении концевого крейсера русской колонны.

Из за кормы "Паллады" на большом ходу выскочил один истребитель… другой… третий… Курсом на "Адзуму".

– О боги! – выдохнул Фудзии, – Неужели они рискнут атаковать минами наши корабли? Днём? Не может быть! Не могут русские обезуметь до такой степени. С тридцати кабельтовых…

– Разрешите перенести огонь на миноносцы? – слегка нервничая спросил командира мичман. Фудзии холодно посмотрел на подчинённого:

– Это явный блеф. Именно этого они и добиваются, чтобы мы перестали обстреливать крейсера. Поэтому приказываю за истребителями следить, но пока не обстреливать. К тому же… Смотрите! – командир крейсера показал рукой на корабли адмирала Дева, они резко сбрасывали ход, давая возможность повреждённым "Микаса" и "Адзума" обогнать себя и прикрыть их от атакующих миноносцев. А четыре бронепалубных крейсера представляли из себя вполне надёжный "забор" для защиты даже от десятка миноносцев, не говоря уже о четырёх, которые шли в атаку. Естественно, что в сложившейся ситуации продолжать сближение с противником для русских истребителей было самоубийством и они дружно "притормозили", уменьшив скорость до четырнадцати узлов. Сыграть на нервах у японцев в этот раз не получилось. Но…