Переворот - Никита Данюк

Деятельность внешних акторов по созданию и использованию политических сил влияния традиционно находилась в ведении специальных государственных служб. Сегодня крайне актуально провести комплексный анализ внедренных на Западе теоретических наработок в политологическом и историческом научно-экспертном поле.

В США детальная программа по низложению правящих режимов с их последующей заменой лояльными Вашингтону и западному антисоветскому блоку фигурами получила свое воплощение в связи с послевоенными планами администрации президента Г. Трумэна по разложению советского строя изнутри. Это произошло в связи с изменением расстановки сил на мировой арене после кровопролитного периода Второй мировой войны. Вследствие того, что советский народ нанес сокрушительное поражение фашизму и смог за сравнительно небольшой период времени добиться серьезного успеха в области военно-технического обеспечения, Запад был не способен сокрушить СССР путем открытой вооруженной борьбы. Именно поэтому была выбрана тактика скрытого, тайного противостояния, которое должно было подорвать страну изнутри, существенно ослабить геополитические возможности союзников Москвы по социалистическому блоку и редуцировать влияние Москвы на мировой арене.

Основной нормативно-правовой базис для ведения подрывной работы за рубежом закладывался в США на протяжении 1947–1949 гг., во времена активной реорганизации системы разведывательных служб американского государства.

В этот период были приняты ключевые документы – Закон о национальной безопасности (1947) и Закон о ЦРУ (1949). Работа на данном направлении в основном была возложена на ЦРУ и специально созданную в 1948 г. в его рамках Службу политической координации, призванную обеспечивать проведение тайных операций (covert actions) за пределами США.

В 1947 г. в президентской директиве Трумэна СНБ 4/А (1947) г. при осуществлении специальных тайных операций ЦРУ поручается ведение масштабной психологической войны, которая включала в себя «политические акции с привлечением… предателей и поддержку политических партий»[94].

Важно отметить, что начиная с самых истоков формирования принципов тайных операций американские стратеги фактически пошли по пути нарушения общепризнанных норм международного права. В юридические основы подрывной деятельности ими целенаправленно закладывались особые подходы, позволяющие максимально закамуфлировать прямую вовлеченность в события, происходящие далеко за пределами их территориальной юрисдикции. Так, например, даже само определение тайной операции, прописанное в директиве СНБ № 10/2 от 18 июня 1948 г., формулируется особым образом: «Тайная операция подразумевает собой деятельность, которая планируется и осуществляется таким образом, что любая ответственность США за нее не являлась явной, и в случае раскрытия которой США могли бы во всеуслышание отказаться от ответственности за нее»[95].

В работе под названием «Вымысел исключен. Записки начальника нелегальной разведки» Ю.И. Дроздов – руководитель управления «С» ПГУ КГБ СССР – анализирует успехи тайных операций и указывает на выстроенную внешней управляющей силой в лице США по всему миру сеть политической агентуры влияния. Он приводит высказывание бывшего директора ЦРУ адмирала С. Тернера (1977–1981), который, говоря о необходимости реализации акций скрытого влияния за рубежом, обращался к истокам первоначальной концепции, демонстрируя ее значимость: «Это термин, объясняющий наши усилия повлиять на ход событий в иностранных государствах без демонстрации нашей роли (причастности)»[96]. Определенную правопреемственность можно наблюдать сегодня. В Законе о полномочиях разведки на 1991 г. «тайная операция» определяется как акция (или акции) правительства США, осуществляемая в целях оказания влияния на политическое, экономическое или военное положение за пределами территории Соединенных Штатов в том случае, когда необходимо, чтобы не была видима или не была признана публично причастность правительства США к подобным акциям и поддержке такой деятельности[97].

Примечательно, что современные технологии демонтажа политических режимов с привлечением к участию граждан страны-мишени (политической агентуры) уже давно находились в поле зрения американского истеблишмента. У. Фулбрайт говорил: «Нация, признающая мораль и право закона, не может разрешать своим солдатам открыто свергать правительства других стран, но она может… оказывать тайную помощь национальным элементам внутри иностранных государств с целью свержения неугодных нам правительств»[98]. Более лаконично и четко эту мысль сформулировали в стратегии штаба психологической и политической войны США. В одной из секретных директив предписывалось: «Необходимо создавать и обострять в лагере противника нестабильную ситуацию, используя все средства пропаганды и приемы психологической войны». Далее идут прагматичные задачи по мобилизации внутренней протестной силы, которые можно увидеть в арсенале внешнеполитических подходов Белого дома и сегодня: «Экономические, моральные и прочие неурядицы надо беспощадно выставлять напоказ и на этой основе побуждать население к пассивному сопротивлению и саботажу»[99].

Еще одним концептуальным источником послевоенной политики в отношении СССР является известная американская директива СНБ-68 (NSC-68) от 7 апреля 1950 г. В ней рассматривались внешнеполитические шаги в отношении СССР с указанием подрывных действий, запланированных на длительную перспективу: «Помимо утверждения наших ценностей наша политика и действия должны быть направлены на то, чтобы вызвать коренные изменения в характере советской системы, срыв планов Кремля, – это первый и важнейший шаг к этим изменениям. Совершенно очевидно, что это обойдется дешевле и будет более эффективно, если изменения явятся результатом действия внутренних сил советского общества»[100].

Среди ключевых инструментов осуществления директивы по разложению СССР стратегами из Белого дома указана поддержка и стимулирование политической агентуры изнутри, что являлось составной частью психологической войны, ведущейся в рамках тайных операций. В своей книге советский историк Н. Яковлев указывает на один из пунктов, полностью подтверждающий вышеприведенный тезис: «Нам нужно вести открытую психологическую войну с целью вызвать массовое предательство в отношении Советов и разрушить иные замыслы Кремля. Усилить позитивные и своевременные меры и операции тайными средствами в области экономической, политической и психологической войны с целью вызвать и поддержать волнения и восстания в избранных стратегически важных странах-сателлитах»[101].

Следует сказать, что в США политические агенты, оказывающие многоуровневое воздействие на систему государства, обозначались специальным термином «нетрадиционные источники». По свидетельствам советских специалистов в области противодействия такой деятельности, «нетрадиционные источники – доверительные контакты американской разведки (которая выступает и от имени госдепартамента). В сущности, тем, кто идет на эти контакты, и не надо знать, что они имеют дело с ЦРУ, необязательно быть абсолютно послушными хозяевам марионетками: действуя в угоду американским целям, они могут преследовать и собственные интересы»[102]. Именно создание таких политических проводников американского влияния согласно планам США должно было обеспечить разложение СССР изнутри, что сокращало издержки Вашингтона в сравнении с прямым военным нападением: «Задача агентов влияния в зависимости от занимаемого положения состояла в том, чтобы скрыть истинные цели холодной войны (в данном случае речь идет о ней), притупить к ним внимание, обеспечить защиту выступающих против строя в случаях их разоблачения, оправдать разрушительные процессы, дестабилизировать обстановку в стране, инспирировать критику “против” социалистической системы»[103].

В данном контексте следует упомянуть о том, что концепция действий США по приобретению и использованию политической агентуры, глубоко действующей во внутреннем пространстве государства, имеет свою особую терминологию и относится к политическим операциям (political-action operation). Их проведение прямо упоминает в своих работах бывший разведчик ЦРУ Ф. Эйджи, который еще в 1975 г. раскрыл систему работы с политической агентурой: «Для того чтобы развивать отношения с потенциальными агентами политических операций, большинство резидентур имеют продолжительные программы по развитию отношений с местными политиками от оппозиции, а также из правительственных партий»[104]. В дальнейшем, когда внешняя управляющая сила оценит имеющийся в политической среде контакт как соответствующий поставленным целям, начинается выделение финансовой поддержки на политическую кампанию или на продвижение политической группы или партии[105].