Страхи мудреца. Книга 1 - Ротфусс Патрик

— Жареной свининой воняло, — угрюмо сказал Манет. — Просто ужас! Все его, конечно, жалели, но сколько можно жалеть недоумка? Небольшая плюха всякому может прилететь, на такое никто особо и внимания не обращает, но он же небось ухитрился в течение пары секунд вогнать в связь не меньше двухсот тысяч таумов!

Манет покачал головой, не отрывая взгляда от полоски жести, на которой он выгравировывал руны.

— Целое крыло главного здания провоняло. Туда год потом никто зайти не мог.

Я только и мог, что молча пялиться на него.

— Но термическая плюха — вещь довольно обыденная, — продолжал Манет. — А вот кинетическая…

Он многозначительно вскинул брови.

— Лет двадцать назад какой-то придурочный эл'те по пьяни взялся на спор закинуть на крышу Зала магистров тачку с навозом. Так ему руку оторвало по самое плечо.

И Манет еще ниже склонился над столом, выводя особенно замысловатую руну.

— Все-таки нужно быть уникальным идиотом, чтобы выкинуть нечто подобное!

На следующий день я особенно внимательно слушал все, что говорил Дал.

Дрючил он нас беспощадно — расчеты энтаупии, графики, демонстрирующие расстояние затухания, уравнения, описывающие энтропические кривые, которые хороший симпатист должен понимать практически на инстинктивном уровне.

Однако Дал был не дурак. Поэтому, прежде чем мы окончательно заскучали и сделались рассеянны, он превратил все это в состязание.

Он заставлял нас вытягивать теплоту из самых неожиданных источников: из каленого железа, из кусков льда, из собственной крови. Зажечь свечу через три комнаты — это были еще цветочки. Вот зажечь одну из дюжины одинаковых свечей — это будет посложней. Ну а зажечь свечу, которую ты никогда не видел, в неизвестном тебе помещении… это было все равно что жонглировать в темноте.

Он устраивал состязания на точность. На тонкость. На фокус и контроль. Два оборота спустя я считался самым сильным в своей группе из двадцати трех ре'ларов. Фентон дышал мне в затылок.

На мое несчастье, как раз на следующий день после моего визита к Амброзу у нас на симпатии для продолжающих начались дуэли. Дуэли требовали той же ловкости и сосредоточенности, что и предыдущие состязания, да еще вдобавок приходилось иметь дело с другим студентом, активно противостоящим твоему алару.

Так что я, несмотря на то что только что побывал в медике, сумел проплавить дыру в куске льда за несколько комнат оттуда. Несмотря на то что недосыпал две ночи подряд, поднял температуру литра ртути ровно на десять градусов. Несмотря на пульсирующую боль от ушибов и зудящий локоть, разорвал пополам короля пик, оставив прочие карты в колоде нетронутыми.

И все это я проделал менее чем за две минуты, несмотря на то что Фентон пытался мне противостоять всем своим аларом. Да, меня недаром звали Квоутом Могущественным! Мой алар был прочен, как клинок рамстонской стали.

— Довольно впечатляюще, — сказал мне Дал после занятия. — Я уже много лет не видел, чтобы кто-то из студентов так долго оставался непобежденным. Кто же теперь захочет биться об заклад против вас?

Я покачал головой.

— А-а, этот источник доходов давно уже иссяк!

— Цена славы! — усмехнулся Дал, потом сделался более серьезен. — Я хотел вас предупредить, прежде чем объявлю это всей группе. В следующий оборот я, пожалуй, начну выставлять студентов против вас парами.

— Это что же, мне придется противостоять Фентону и Брею одновременно? — спросил я.

Дал покачал головой.

— Начнем с двух наиболее слабых дуэлистов. Это будет хорошая подготовка к групповым упражнениям, которыми мы займемся ближе к концу четверти.

Он улыбнулся.

— А вам это поможет не зазнаваться!

Дал пристально взглянул на меня, и улыбка сбежала с его лица.

— Вы в порядке?

— Ну да, просто простыл… — не очень убедительно соврал я, стуча зубами. — Можно, я подойду поближе к жаровне?

Я подошел к ней так, что едва не касался раскаленного металла, и принялся греть руки над чашей с тлеющими углями. Вскоре озноб прошел, и я обнаружил, что Дал с любопытством наблюдает за мной.

— Я сегодня побывал в медике, у меня небольшой тепловой удар был, — сознался я. — Так что мое тело все никак не может прийти в себя. Теперь уже все в порядке.

Элкса Дал нахмурился.

— Если вы себя плохо чувствуете, вам не стоит посещать занятия, — сказал он. — И уж тем более участвовать в дуэлях! Подобная симпатия является тяжким испытанием и для тела, и для разума. Не следует усугублять это еще и болезнью.

— Да я нормально себя чувствовал, когда шел на занятия! — соврал я. — Просто мое тело напоминает мне, что недурно бы выспаться.

— Ну так смотрите, не забудьте выспаться! — сурово сказал Дал и тоже протянул руки к огню. — Если вы сейчас загоняете себя, вам придется за это расплачиваться позднее. Вы и так в последнее время выглядите каким-то растерзанным. Хотя нет, «растерзанным» — не самое подходящее слово…

— Утомленным? — предположил я.

— Да-да. Утомленным…

Он задумчиво смотрел на меня, поглаживая бороду.

— У вас дар подбирать нужные слова. Я думаю, это одна из причин, по которым вы в конце концов сделались учеником Элодина.

На это я промолчал. Должно быть, промолчал я достаточно громко, потому что Дал взглянул на меня с любопытством.

— Кстати, как продвигаются ваши занятия у Элодина? — небрежно поинтересовался он.

— Да ничего, — уклончиво ответил я.

Дал по-прежнему смотрел на меня.

— Не так хорошо, как я надеялся, — честно признался я. — Обучение у магистра Элодина выглядит совсем не так, как я ожидал.

Дал кивнул.

— Да, с ним бывает сложно.

— Магистр Дал, — спросил я неожиданно для самого себя, — а вы знаете какие-нибудь имена?

Он торжественно кивнул.

— А какие? — немедленно поинтересовался я.

Он слегка напрягся, но тут же расслабился и принялся водить руками над огнем.

— Вообще-то спрашивать о таких вещах не очень-то вежливо, — мягко упрекнул он. — Ну, не то чтобы это было невежливо, просто о таких вещах не спрашивают. Это все равно что спросить у человека, как часто он занимается любовью со своей женой.

— Извините…

— Да нет, ничего, — сказал он. — Вы об этом знать и не могли. Я так думаю, это просто пережиток былых времен. Когда нам приходилось куда больше опасаться своих собратьев-арканистов. Если знаешь, какими именами владеет твой враг, ты можешь угадать его сильные стороны и его слабости.

Мы оба помолчали, греясь возле жаровни.

— Огонь, — сказал он после долгой паузы. — Я знаю имя огня. И еще одно.

— Всего два? — выпалил я, не подумав.

— Ну а вы сколько знаете? — отпарировал он с мягкой насмешкой. — Да, всего два. Однако в наше время целых два имени — это очень много. Элодин говорит, будто в былые времена все было иначе.

— А Элодин их сколько знает?

— Ну, даже если бы я это и знал, с моей стороны было бы дурным тоном сообщать это вам, — ответил Дал с легким намеком на неодобрение. — Могу сказать одно: он знает их довольно много.

— А вы могли бы мне показать, как действует имя огня? — попросил я. — Если это, конечно, не считается неприличным…

Дал немного поколебался, потом улыбнулся. Он устремил пристальный взгляд на стоящую перед нами жаровню, зажмурился и указал на незажженную жаровню в другом углу комнаты.

— Огонь! — это слово прозвучало как приказ, и над дальней жаровней взметнулся столб пламени.

— Огонь? — озадаченно переспросил я. — Просто «огонь», и все? Это и есть имя огня?

Элкса Дал улыбнулся и покачал головой.

— На самом деле я сказал не это. Просто какая-то часть вашего разума заменила его знакомым словом.

— Мой спящий разум как бы перевел его?

— Спящий разум? — удивился Дал.

— Так Элодин называет ту часть нас, которая знает имена, — объяснил я.

Дал пожал плечами и огладил свою черную бородку.

— Называйте это как хотите. Но то, что вы вообще что-то услышали, наверное, хороший знак.