Страхи мудреца. Книга 1 - Ротфусс Патрик

Тем более когда из-за спины у вас доносится приглушенная брань и возня человека, пытающегося отпереть замок.

Потом шум в коридоре стих, что нервировало еще сильнее. Я едва успел разобрать последовательность заклятий, как услышал в коридоре шаги нескольких человек. Я разделил свой разум натрое и сосредоточил свой алар на том, чтобы открыть окно. Руки и ноги у меня похолодели — я вытягивал тепло из своего тела, чтобы одолеть оберег, и старался не запаниковать, слыша, как в дверь ударили чем-то тяжелым.

Окно распахнулось. Я перемахнул через подоконник и очутился на карнизе в тот самый момент, как раздался новый удар и дверь затрещала. Я бы еще мог благополучно уйти, но в тот момент, как я ступил правой ногой на карниз, черепичная плитка у меня под ногой раскололась. Нога поехала вниз, и я обеими руками ухватился за подоконник, чтобы не упасть.

И тут снова налетел ветер. Он подхватил открытую створку окна, и она полетела прямо мне в голову. Я вскинул руку, защищая лицо, и рама ударила меня по локтю. Одно из стекол разлетелось вдребезги. Меня швырнуло в сторону, и правая нога окончательно соскользнула.

Поскольку других вариантов не оставалось, я решил, что лучше будет упасть с крыши.

Мои руки чисто инстинктивно хватались за что ни попадя. Я смахнул еще несколько черепиц, потом ухватился за край карниза. Удержаться мне не удалось, но это замедлило падение и помогло мне развернуться, так что я не упал ни вниз головой, ни спиной. Вместо этого я приземлился лицом вниз, как кошка.

Вот только у кошки все четыре лапы одинаковой длины. А я рухнул на четвереньки. Ладони я просто ободрал, а вот удариться коленями о булыжную мостовую было так больно, что ничего подобного я в своей молодой жизни еще не испытывал. В глазах у меня потемнело, и я невольно взвизгнул, точно собака, которую пнули.

Секунду спустя на меня градом посыпалась тяжелая красная черепица. Большинство плиток разбилось о мостовую, но одна шарахнула меня по затылку, а вторая угодила точно в локоть, отчего все предплечье онемело.

Но я не стал тратить время на размышления об этом. Сломанная рука заживет, а вот если меня исключат из Университета — это навсегда. Я накинул капюшон и заставил себя подняться на ноги. Придерживая капюшон одной рукой, я, пошатываясь, отошел на несколько шагов, под стену «Золотого пони», чтобы меня не было видно из окон второго этажа.

И рванул оттуда что было мочи.

В конце концов я осторожно, прихрамывая, пробрался домой по крышам и залез к себе через окно. На это ушло немало времени, но выбора не было. Не мог же я у всех на виду пройти через зал трактира, растрепанный, хромающий и вообще в таком виде, как будто я только что свалился с крыши.

Переведя дух и потратив некоторое время на то, чтобы хорошенько выбранить себя за дурость, я занялся своими ранами. Хорошо было то, что ног я не переломал, просто на коленях набухали великолепные синячищи. Черепица, упавшая мне на голову, оставила шишку, но не поранила меня. В локте пульсировала тупая боль, но чувствительность к руке вернулась.

Тут в дверь постучали. Я на миг застыл, потом достал из кармана березовую веточку, быстро пробормотал связывание и дернул ею взад-вперед.

Из коридора раздался изумленный возглас, а потом глухой хохот Вилема.

— Ничего смешного! — услышал я голос Сима. — Впусти, что ли?

Я впустил их. Симмон сел на кровать, Вилем — на стул у стола. Я закрыл дверь и сел на другой конец кровати. Даже теперь, когда все сели, в крошечной комнатенке было тесновато.

Мы мрачно переглянулись, потом Симмон сказал:

— Похоже, Амброз застукал у себя в комнатах вора. Парень выпрыгнул в окно, лишь бы не попасться.

Я невесело хохотнул.

— Ну, почти. Я совсем было выбрался, но тут ветер захлопнул окно, и меня сбило рамой.

Я неловко взмахнул рукой.

— Я упал с карниза.

Вилем вздохнул с облегчением.

— А я-то думал, что связь не сработала!

Я покачал головой.

— Да нет. Ты меня предупредил заранее. Просто я был не столь осторожен, как следовало бы.

— Но почему он так быстро вернулся? — спросил Симмон, глядя на Вилема. — Ты что-нибудь слышал, когда он вошел?

— Видимо, ему пришло в голову, что мой почерк недостаточно женственный, — сказал Вилем.

— У него обереги на окнах, — сказал я. — Вероятно, они связаны с кольцом или чем-нибудь еще, что он носит. Очевидно, они предупредили его, как только я открыл окно.

— Кольцо-то нашел? — спросил Вилем.

Я покачал головой.

Симмон вытянул шею, приглядываясь к моей руке.

— Ты в порядке?

Я посмотрел туда же, куда и он, но ничего не увидел. Потом дернул рубашку и обнаружил, что она прилипла к локтю. А я этого и не заметил за всеми прочими травмами.

Я неуклюже стянул рубашку через голову. Рукав был порван и испачкан кровью. Я злобно выругался. У меня было всего четыре рубашки, а теперь эта была испорчена.

Я попытался разглядеть рану, но быстро понял, что разглядеть как следует собственный локоть невозможно, как бы тебе этого ни хотелось. В конце концов я предоставил это Симу.

— Рана небольшая, — сказал он, показав на пальцах примерно сантиметров пять. — Порез только один, кровь почти не идет. Остальное — просто ссадины. Похоже, ты сильно обо что-то ушибся.

— На меня черепица свалилась, — объяснил я.

— Везучий ты! — хмыкнул Вилем. — Кто бы еще мог свалиться с крыши и отделаться всего несколькими ссадинами?

— Да у меня на коленках синяки размером с яблоко! — возразил я. — Везучий я буду, если завтра ходить смогу.

Но в глубине души я понимал, что Вил прав. Черепичная плитка, свалившаяся мне на локоть, вполне могла сломать мне руку. Осколки черепицы иногда бывают острыми, как ножи, так что, упади она под другим углом, она могла бы прорезать мясо до кости. Ненавижу черепичные крыши!

— Ну, могло быть и хуже! — решительно заключил Симмон, вставая на ноги. — Пошли в медику, пусть тебя заштопают!

— Краэм, нет! — воскликнул Вилем. — В медику ему никак нельзя. Там же будут узнавать, не приходил ли кто раненый.

Симмон плюхнулся на кровать.

— Да, конечно… — сказал он с легким отвращением к самому себе. — Я должен был сообразить!

Он окинул меня взглядом.

— Ну, по крайней мере, заметных со стороны травм на тебе нет…

Я посмотрел на Вилема.

— Ты что, крови боишься?

Тот изобразил оскорбленную невинность.

— Ну, я бы не сказал…

Тут взгляд Вилема упал на мой локоть, и он побелел, несмотря на свою смуглую сильдийскую кожу. Он сжал губы что есть силы.

— Ну да.

— Ладно.

Я принялся резать свою погибшую рубашку на полоски.

— Поздравляю, Сим! Ты возводишься в ранг военного хирурга.

Я открыл ящик стола, достал оттуда кривую иголку, жилы, йод и горшочек с гусиным салом.

Сим расширенными глазами посмотрел на иголку, потом на меня.

Я улыбнулся ему как можно душевнее.

— Да это просто! Я тебе объясню, что к чему.

Я сел на пол, задрав руку выше головы, и Симмон принялся промывать, зашивать и перевязывать мою рану. Против моих ожиданий, он оказался вовсе не таким слабонервным, как я думал. И руки у него были куда бережней и уверенней, чем у многих студентов из медики, которые этим занимаются постоянно.

— В общем, мы трое весь вечер сидели здесь и играли в воздуха? — спросил Вил, старательно не глядя в мою сторону.

— Это мне нравится! — сказал Сим. — Если спросят, кто выиграл, скажем, что я!

— Нет, — возразил я. — Вила могли заметить в «Пони». Если мы соврем, меня точно раскусят.

— У-у… — протянул Сим. — И что же нам тогда говорить?

— Правду!

Я указал на Вила.

— Ты все это время сидел в «Пони», а когда поднялась суматоха, зашел ко мне, чтобы об этом рассказать.

Я кивнул на столик, по которому были раскиданы шестеренки, пружинки и винтики.

— Я показал тебе гармонические часы, которые нашел на улице, и вы оба принялись обсуждать, как их лучше починить.