Полукровка - Даниэль Зеа Рэй

Первые несколько дней он довольно быстро мог поставить себя на место и унять эту непрошенную похоть. Но каждую ночь все повторялось вновь, и для борьбы с собой он уже был вынужден выходить на несколько минут на улицу.

Камилли не знал, что Назефри просыпалась в тот момент, когда он выскальзывал из-под одеяла и оставлял ее одну. По наивности, она полагала, что он ходил справлять нужду, однако в одну ночь все изменилось, и это стало для нее настоящим испытанием.

Она часто шевелилась во сне. Еще в детстве, когда с ней рядом спала ее мать, она могла ненароком ударить ее ногой, или зацепить рукой. Но сейчас, когда она была согрета теплом его тела, внизу ее живота зарождалось какое-то чувство, и она инстинктивно начинала шевелить бедрами.

В ту ночь Камилли не успел окончательно проснуться, и, находясь в полудреме, представил себе, как дотрагивается до нее рукой. Его ладонь скользнула под резинку ее штанов, в которых она ложилась спать, и погладила гладкую шелковистую кожу ее лона. Он уже видел ее ногой, и помнил, что у Назефри с тела были удалены все волосы. Только поэтому он не задумался о странной правдоподобности испытываемых ощущений. Назефри тоже не проснулась, а ощутив во сне такую ласку, только придвинулась ближе к нему, изогнув свое тело. Он заскользил еще ниже, пока не ощутил на руке влагу и мягкие складки ее ноющей плоти. Инстинктивно он коснулся ее пальцами, и, уловив едва заметный вздох, стал ласкать ее, все сильнее прижимая вожделенные бедра к своим.

И вдруг она проснулась. Глаза открылись сами собой, потому что внутри у нее все горело огнем и желание, чтобы он проник в нее, стало неестественно нестерпимым. Назефри с шумом втянула в себя воздух, и от этого встрепенулся Камилли. Долей секунды было достаточно, чтобы понять: они оба не спят, и это происходит на самом деле.

— О, черт! — прохрипел он, и, резко дернувшись назад, вскочил с кровати и выбежал на улицу.

Она была потрясена. Он доставлял ей удовольствие в то время, как она спала, и ее тело не только приняло его ласки, но и попросило о большем. А он… Он делал это потому…..потому, что хотел ее…

Назефри выбралась из постели и, накинув на плечи одеяло, побежала следом за ним.

Она нашла его на берегу. Он сидел согнувшись, опустив свою голову на колени. Назефри это испугало. Он мучился, страдал, и первоисточником этой агонии была она.

Назефри бросилась к нему, протянула свои руки и обняла.

— Назефри, я так больше не могу. Всему есть свой предел, и мое самообладание, в конце концов, меня подвело. Прости меня… Я ничтожество…

Она потянулась к нему всем своим телом и впилась пересохшими от желания губами в его рот. Он не мог не ответить. Это ведь была она. Ее аромат, ее вкус, ее влага на его руке, ее тепло рядом с ним. Он набросился на нее, словно изголодавшийся в дороге путник на изысканное угощение. И перевязанная рука больше не мешала ему.

Он повалил ее на землю и лихорадочно стянул рубашку с ее плеч. Молочно-белая, нежная грудь с ярко-розовыми сосками вздымалась очень быстро. Он опустился к этой груди и накрыл ее жаром своего рта, щекоча бархатом своего языка, покусывая маленькие вершинки и втягивая их в себя. Стон. Она стонала, вцепившись руками в его волосы.

— Камилли! — прорезал его сознание голос Назефри.

Это было, словно крик о помощи, будто просьба, чтобы он остановился. И он отпрянул от нее.

— Я не девственница… — прошептала она, словно надеясь на то, что он может ее не услышать.

Но он услышал, и в его взгляде ничего не изменилось. Мускулы на его лице не дрогнули, а рука не оставила занятое ею место на ее груди.

— Мне все равно.

Он склонился к ее лицу и, едва прикоснувшись к губам, провел своим носом дорожку к ее уху.

— Ты мне нужна такой, какая ты есть.

Разве может быть все так просто? Ему все равно, потому что он готов принять ее такой, или все равно, потому что действительно все равно, кто с ним?

В этот момент его губы нашли ее рот, и влажный язык проник внутрь. Его рука скользнула под преграду ее штанов и окунулась в тепло ее плоти. Назефри застонала, приподняв свои бедра, а он оторвался от нее, рывком стянул ненавистную ткань с ее ног и сел между ними.

Она смотрела на него. Его рука вновь окунулась в бархат ее существа, и пальцы медленно заскользили по маленькому бугорку. Назефри втянула в себя воздух и дернулась, но он не остановился. Он смотрел ей прямо в глаза и не останавливался. А затем склонился и поманил ртом то место, где только что была его рука. Поцелуи, нежность его ласкового языка и теплое дыхание там, в ее центре, разорвали мир Назефри на отдельные фрагменты. Где-то далеко остались боль и страх, от того что ненавистные движения могут уничтожить ее изнутри. Сейчас она поняла, что его движения станут самыми восхитительными для нее.

Он встал на колени между ее ног, спокойно снял с себя всю одежду и, обвив руками ее талию, подтянул к себе. Она почувствовала, как его плоть готова войти в нее. Она скользила возле, словно прокладывая себе путь, и, когда ожидание стало не выносимым, плавно погрузилась в ее тело.

Крик Назефри Камилли поймал своим ртом. Она стала с ним одним целым, и теперь его тепло проникало в самую сердцевину ее существа. Он зашевелился внутри и Назефри, откинув голову назад, застонала. Камилли мог взорваться от одного этого стона, от единственного толчка ее бедер, которые она подавала вперед. И он знал, что не сможет насытиться, не сможет испить ее до конца.

Он любил ее, он хотел ее снова и снова: дома, на корабле, в поле, в ванной, на кровати, на полу, у стены, и он знал, что каждый раз это будет по-настоящему, и каждый раз будет самым лучшим.

Не покидая ее тела, он поднялся с ней, обвившей его своими бедрами, и понес вперед. Студеная озерная вода облизала его стопы. Он сделал шаг и остановился.

Назефри поняла, что происходит. Он спрашивал ее, согласна ли она войти в это озеро вместе с ним? Он понимал, что это значит, и спрашивал ее.

Она сильнее обхватила его бедра ногами и вновь двинулась ему навстречу. Из уст Камилли вырвался стон, и он повторил движение вслед за ней.

— Я люблю тебя, моя олманка, — прошептал он ей на ухо. — Разреши мне искупать тебя?

— Да, Камилли, я разрешаю!

Он с разбегу бросился в воду, и холодная вода накрыла их сплетенные тела, разлетевшись брызгами на много метров вокруг.

И когда Эста, проснувшись на рассвете, вышла на улицу по нужде, она ненароком увидела двоих обнаженных мокрых людей, занимающихся любовью на берегу озера. Едва дверь хижины успела закрыться за ее спиной, как тишину вокруг прорезал отчаянный женский крик. Эста знала, что это Камилли подарил Назефри ее самый первый в жизни оргазм.