Граф (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич

— Не будь к себе так жесток, — с оттенком усмешки произнесла женщина.

— Если ты сейчас не заткнешься и не уберешься, я буду жесток к тебе. — прорычал Андрей.

Она улыбнулась. И тихо стала подходить. Когда же оставалось сделать до графа буквально шаг, тот резко обернулся и уперся в ее живот кинжалом.

— Никогда так не делай! — холодно произнес он, смотря ей прямо в глаза.

— Боишься, что убью?

— Боюсь, что я тебя убью.

— Мы же никогда больше не встретимся.

Он нервно дернул подбородком.

— Уходи. Не зли меня. Ты разве не видишь, что я крайне недоволен своим поступком?

— Я напишу… — мягко улыбнувшись, произнесла она, и исчезла.

Андрей же с яростью швырнул безумно дорогой хрустальный бокал на пол. Так, чтобы он разлетелся вдребезги. Из-за двери донесся смешок. И торопливые, едва различимые шаги.

Всего его дела в этом городе были завершены.

Граф скосился на солнце. Он уже почти достигло горизонта.

Минут пятнадцать ожидания.

И он решительно устремился по лестнице вниз. На главную площадь, где должны были уже собраться его бойцы. По пути он увидел несколько мертвых слуг. Они просто сидели и смотрели перед собой мертвыми глазами.

Андрей усмехнулся.

Он прекрасно понимал, что она придет с ядом. И эта близость смерти щекотала нервы. Парень стал другим. Сильно другим. Этот мир… эта кровь, которую он пролил в огромном количестве изменила его. Кто-то бы назвал его адреналиновым маньяком. Но дело было в другом. Все вокруг казалось ему каким-то бредовым сном, и только близость смерти обостряла ощущения. Только рядом с ней он чувствовал себя по настоящему живым…

Оставалось дело за малым.

Мобилизовав всех слуг Топкапы он собирался вынести к порту экспроприированное. Занять подходящие корабли. И уйти. Подпалив все остальные.

К счастью, торговцы оказались не очень дальновидны и не пытались сбежать из города сразу. Ведь тут находились из богатства. И терять их ой как не хотелось. Но это так предсказуемо… Поэтому их корабли стояли в порту. Их даже никто не стал разграблять…

Понятное дело, что капитанов в его толпе имелось немного. Но он и выбирал кораблики небольшие. С которыми даже дурак бы справился.

По его подсчетам за ним пошло около двух с половиной тысяч рабов из числа бывших воинов. Еще около семи сотен ремесленников прибилось. Ну и девиц под тысячу, по большей части с Руси. Хотя и экзотики хватало. Масаи ведь почти всей компанией уходили с Андреем. Вот и немного шоколадок за ним увязалось.

И это было мало. Безгранично мало по сравнению с тем количеством рабов, что в этом городе находилось всего двое суток назад. Но всем помочь он не мог. И эвакуировал только тех, кого мог.

Оставалась только одна проблема на пути к свободе и выходу в Черное море. Это крепость Румелихисар с ее артиллерией, перекрывавшая самый узкий участок Босфора[2]. Он собирался прорываться ночью. Но если ее орудия начнут палить, то могут быть потери. Огромные потери.

Поэтому то он и отпустил Султана, предварительно напугав и унизив. Чтобы этот старичок без оглядки стал сгребать в Галат всех, до кого мог дотянуться. И если бы в обычной ситуации Румелихисар могла бы стать едва ли не непреодолимым препятствием, то теперь Андрей был почти уверен, что там пусто. Что Сулейман оттуда не только гарнизон, но и орудия снял в приступе паники.

Шутка ли? Белый волк пощупал его за мягкое вымя прямо в уютной и, как тому казалось, безопасной норе. О! Многое бы Андрей отдал за то, чтобы посмотреть на его истерику.

Отец Антоний еще раз, утром, пробовал усовестить графа за то, что не пленил или не убил Султана. Основательно. Вдумчиво. Но очень быстро отступился от своих слов. Поняв, что проблем с наследованием власти в Османской Империи не будет. И вообще, убийство Султана скорее навредит, чем поможет.

Ведь новый правитель Великий Порты уже не окажется НАСТОЛЬКО дискредитирован и растоптан. Он не будет ТАК ЖЕ испуган. И он не сможет СТОЛЬ ЖЕ беспомощным. Ибо власть Сулеймана после выходки Андрея хоть и оставалась легитимной, но пошатнулась невероятно. А уж этим хватает желающих воспользоваться. Особенно в недавно завоеванном Египте, который не простит ему утраты реликвий Пророка. Не говоря уже о том, что персы не упустят своего шанса и по Сулейману ударит вся мощь их религиозной пропаганды: клеймо «покровителя содомитов» и «властитель одержимых» самое малое, что к нему прилепят.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Самым пикантным являлось то, что если мамлюки начнут войну, то и персы возьмутся за оружие. Выступая с ними естественными союзниками. Ибо иметь на одном театре боевых действий столь катастрофический перевес в силе — бесценно. Да и Габсбурги зашевелятся, как и Венеция. А ведь у Сулеймана нет денег из-за взятого рабами Едикале. По сути не дворца, который уходя граф поджог, тоже нет. И, фактически нет столицы, ибо Истанбул охвачен беспорядка да грабежами. Тотальными. Так что быстро его не вернешь из-за непредсказуемых уличных боев. Да и когда вернешь еще долго будешь приводить в порядок.

Живой, свободный и по полной программе «обосравшийся» Султан был не в пример ценнее нового и свежего. И отец Антоний, вроде было собравшийся основательно отругать графа, резко сдал назад, после объяснений. И даже выразил ему всемерную благодарность от лица Католической Церкви за столь мудрый поступок…

[1] Vae victis (лат) — горе побежденным.

[2] Босфор напротив крепости Румелихисар около 800 метров. С противоположной стороны пролива стояла другая крепость — Анадолухисар. Но это было старое укрепление, насквозь средневековое. Там нормальных орудий не было. Поэтому единственную значимую угрозу представляла именно Румелихисар с многочисленными кулевринами.

Глава 7

1557 год, 26 июля, Рим

Папа Римский Павел IV, известный в миру как Джанпьетро Карафа или «инквизитор на престоле» смотрел на трех монахов, стоящих перед ним. На братьев Антонио, Марка и Иеронима. Первый представлял орден иезуитов, второй мирное направление ордена доминиканцев, третий — инквизицию. Причем Антоний еще и прошел весь боевой путь до самого Константинополя.

А вокруг, помимо самого Павла IV, присутствовала почти полная коллегия кардиналов. Ибо новость о взятии и разорении графом Триполи столицы Османской Империи уже всколыхнула всю Европу. Это было настолько невероятно, что кардиналы волей-неволей съехались в Рим, в надежде прояснить ситуацию и понять, что делать дальше и как подобное воспринимать.

— Брат Антонио, — произнес Папа, — ты сопровождал графа Триполи в течении всего похода?

— Да. Только при возвращении упросил его выделить мне малую лодку, дабы скорее добраться до Рима. Через Днепр. Там я и встретил князя Вишневецкого, который со своими людьми вышел в набег на челнах к берегам Крыма. Он мне и помог скорее добраться сюда.

— Как происходил поход? Рекс Руси, насколько мне известно, отправлял его только для осады Азака — города в устье Танаиса.

— Судя по настроениям в Москве и Туле, Рекс Руси отправлял графа на верную смерть, — заметил брат Иероним.

— Так и есть, — подтвердил брат Марк. — В Москве только и разговоров было, только о том, как граф выкрутится. Сможет ли? И как станет оправдываться перед своим сюзереном за потерю полка. Если вообще сможет выжить.

— А его люди о том знали? — поинтересовался один из кардиналов.

— Конечно, — ответил брат Антонио. — Поэтому, чтобы поднять им настроение и вдохнуть уверенность в победе, граф объявил викинг и водрузил на нос головной лодки голову дракона.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Но это же ритуал язычников! — воскликнул один из кардиналов, явно откуда-то с севера.

— Граф провел перед его объявлением литургию и посвятил Всевышнему, — невозмутимо повторил уже в который раз отец Иероним. — И Всевышний отозвался, даровав ему и его людям удачу и благоволение свое безграничное.

— Разве так можно? — удивился Папа.