Трофейщик-2. На мушке у «ангелов» - Алексей Рыбин

— Что за черт? — Он разглядывал купюру. — Это что за говно?

— Покажи. — Престон выхватил у него бумажку. — О!!! Русские бабки! Ты что, русский, парень?

— Да. — Алексей счел за должное особенно не распространяться, а предоставить говорить хозяевам машины.

— Иммигрант? — продолжал допрос китаец.

— Нет. Отдыхаю.

— Ну вот, — захихикал Престон, — парень приехал в Штаты потрахаться, а его наша полиция гоняет. Ничего, мы это дело поправим. Миранда тебя полечит…

— Иди в жопу, — равнодушно отозвалась Миранда.

— Ничего. — Покойник похлопал Алексея по плечу. — Мы вам устроим такой отдых, что тебе и не снилось…

Глава 8

Они беседовали почти час. Звягин с первых фраз понял, что господин Бронски, сэр Джошуа Александр, является здесь кем-то вроде Якова Михайловича в Петербурге. Это было ясно даже не из того, что он говорил, а из того, как сэр Джошуа выговаривал слова, как смотрел на собеседника, вставал, садился, закуривал, — любое его движение говорило о давней причастности к клану хозяев, владельцев, господ.

Звягин умел отличать внешний понт от действительной власти, которую ох как не любят выставлять напоказ те, кто действительно ею обладает. У Бронски это было. Ну и, конечно, то, что услышал Александр Евгеньевич, было весьма интересным.

Надо сказать, что его предположения подтверждались с каждым словом, выскальзывавшим лениво из тонких губ сэра Джошуа. Очевидным становилось то, что Звягин не ошибался, когда говорил Тане, чтобы она привыкала к Америке. Исходя из сегодняшней беседы, не одну неделю и, вероятно, даже не один год им предстояло теперь пробыть в стране равных возможностей. Прав был Звягин и тогда, когда думал про себя, что эта операция — последнее его большое дело. Уж больно велик был риск, шансов остаться в живых тоже «не куча», как он любил выражаться, — слишком уж высоко тянулись ниточки дела, которое вел Бронски, слишком большая ответственность ложилась на непосредственных исполнителей, одним из которых и должен был стать Звягин. Да что говорить — уже стал. До беседы с Бронски еще можно было уйти в тень, хотя крайне сомнительна была в этом случае удача, но попробовать все же было можно. Теперь уже нет. Слишком много имен назвал сэр Джошуа, слишком очевидна стала для Звягина связь между государственными структурами США, России и теми, кто держал руки непосредственно на наркотиках. В руках их держали те, кто сидел наверху, а первичное звено — те, кто именно «держали руки на», таскали чемоданы с героином и «кислотой», — и представлял здесь Бронски. Связь с правительством была и раньше очевидна Звягину — иначе он бы и не разыскивал в свое время Сумского, — но теперь она персонифицировалась, стала ясной и понятной. С такой информацией жить так просто нельзя. Ее нужно либо отрабатывать, либо с ней умереть, причем очень быстро.

— Я знаю о вас, Александр Евгеньевич, достаточно для того, чтобы говорить с вами начистоту. С господином Сумским мы давние партнеры, и я в курсе всех его дел. Так вот. Вы, наверное, будете удивлены, но речь пойдет о вашем, вернее, одном из ваших недругов.

Звягин подобрался, словно перед боем, чуть-чуть, — так, чтобы было незаметно американцу, — задержал дыхание.

— Речь пойдет, — продолжил после короткой паузы Бронски, — о некоем господине Лебедеве. — Он пристально посмотрел в глаза Александра Евгеньевича, наблюдая за реакцией на свои слова. Судя по выражению его лица, Бронски остался удовлетворен тем, как Звягин воспринял это сообщение.

— Так вот. То, где он находится, ни для кого из нас не секрет. В данный момент в Берлине. Он отдыхает, снимает в ночных клубах мальчишек, ест, пьет, гуляет, одним словом. Вам, насколько я знаю, господин Лебедев досадил серьезно. — Лишь при этих словах Звягин не сдержался, и глаза его приобрели ледяной мертвый блеск.

Джошуа чуть ли не с испугом отметил, что взгляд у этого русского дай Бог каждому. Не позавидуешь тому, на кого этот господин Звягин вот таким взглядом будет смотреть дольше секунды, которую выдержал-таки Бронски, — одно мгновение только сверкали глаза Звягина холодным бешенством, потом быстро приняли обычное внимательное выражение.

— Но и мы пострадали. — Джошуа на всякий случай отвел глаза. Не хотелось ему опять проваливаться в бездонную яму звягинских зрачков. — На господине Лебедеве сходились самые разные наши направления. Не все, конечно, и, в принципе, не жизненно важные, но терять их из-за одного человека нам бы не хотелось. Но и с этим вопросом мы можем разобраться, это просто дело времени. Разобраться с этим можно. Как? — Он стал загибать пальцы. — Можно пустить дело на самотек. Это самый неудовлетворительный и долгосрочный вариант. Что касается его работы с антиквариатом и вообще произведениями искусства, то его клиенты, сообразив, что покупатель исчез, начнут киснуть, а мы выведем на них своего человека. Другое дело, что придется долго налаживать связи — нам не известны все, с кем он работал. Придется по-новой строить рынок сбыта… Это займет чересчур много времени… Вариант второй — напрямую надавить на господина Лебедева и заставить его выложить все карты на стол. Маловероятно, что он на это пойдет. Даже если, как принято в России, ставить на живот электроутюг. Все основано на личных отношениях Лебедева с его клиентурой. Третий вариант — устранение Лебедева. Сумской настаивал именно на третьем варианте, но потом понял, что выгоды от этого ровным счетом никакой. У Лебедева имеется приличный капитал, и я подумал, что неплохо было бы эти деньги вложить в наше дело. Не помешала бы пара-тройка миллионов, хотя наверняка у него найдется и больше. Если Лебедев разберется со всей своей недвижимостью в России и Германии, неизвестно, сколько набежит. Этим в основном вы, господин Звягин, и будете заниматься в первую очередь. Попутно я бы хотел, чтобы вы курировали поиски денег, предназначенных для отправки в Россию. Как вам уже известно, исчезли полмиллиона долларов наличными. Их розыском занимаются два достаточно опытных человека, но ваш авторитет в такого рода делах вселяет в меня уважение. Поэтому я даю вам карт-бланш. Ваши полномочия ничем и никем не ограничены. Кроме меня. Я — ваш непосредственный и единственный начальник. Сумской в наши дела не суется — ему хватает возни в России. Я иногда удивляюсь, как он справляется? Там ведь царит полный хаос…

— Справляется, — рассеянно ответил Звягин на риторический вопрос сэра Джошуа. — Меня интересует вот что: с чего я могу начать разработку Лебедева?

— Безусловно, исходные документы вы получите сегодня же. Надеюсь, что быстро во всем разберетесь. Вы же, в конце концов, по образованию филолог…

Осведомленность сэра Джошуа действительно впечатляла. Значит, сильно он был здесь нужен, если этот господин так тщательно ознакомился с его, Звягина, прошлым. Вот узнать бы, что он думает насчет его будущего…

— Здесь, в Нью-Йорке, проживает некий господин, имеющий косвенное отношение к нашему делу. Зовут его Давид Ревич. Вы, Александр Евгеньевич, знакомы с его сыном.

Звягин наморщил лоб и мгновенно сообразил, что это…

— Иван?

— Да, Иван Давидович Ревич. Он работал на Лебедева, был врачом. Я не знаю, как у вас с ним разворачивались отношения…

— Знаю, знаю я этого парня. Встречались.

— Очень хорошо, очень хорошо, — успокаивающе оборвал его Бронски. — Так вот, вы должны встретиться с господином Ревичем-старшим и убедить его поговорить с Лебедевым — они старые друзья, и с этой стороны господин Лебедев подвоха не ждет, — поговорить и предложить ему войти в его дело. В его, я подчеркиваю. Ваше имя, как вы понимаете, звучать в переговорах не должно. Как вы убедите Ревича — это ваши проблемы. Можете его шантажировать, можете применять физическое воздействие, как угодно. Важен результат. Конечно, речь не идет о таких вариантах, что Лебедев сразу все свои деньги вложит в наши акции. Вернее, не в наши, а… Ну, в общем, это не очень интересно. Я от вас ничего не скрываю, обычная биржевая афера, ничего такого особенно умного в комбинации нет — просто, выражаясь языком простым, опустим мы нашего господина Лебедева, и все. Он даже и не поймет, откуда ветер дует. Это уже наша забота, у нас есть хорошие ребята, профессионалы своего дела, вы их видели. Один из них — господин Айвен Николсон, который вас встречал.

— А, да-да. Видел. Он не произвел на меня впечатления делового человека.

— Молод? Да, согласен. Но голова у него умнейшая. Мечтает стать компьютерным гангстером мирового масштаба. Ну а мы ему помогаем как можем. Вот господин Лебедев для него будет лакомым кусочком. Это, впрочем, я повторяю, дело техники. Сейчас на повестке дня у нас — господин Ревич. Разберетесь с ним — сразу переключайтесь на поиски денег, в вашем ведении будут господа Барон и Рахманинов.