Новый Михаил - Владимир Викторович Бабкин

в этот невыносимо сложный час. Помочь ему спасти Отечество в самое страшное для страны время, стать опорой его правления, а затем, как подобает верным офицерам, смиренно вручить его милости наши судьбы и саму нашу жизнь, если это потребуется. Я убежден, что только сочетание быстрых и эффективных военных мер по прекращению мятежа и немедленное объявление реформ может спасти Россию. Время решительных полумер позади, господа!

Стою перед ними с горящим взглядом. Ноздри мои раздуваются, правая рука упирается кулаком в стол. Набираю в грудь воздуха и чеканю каждое слово:

– Перед лицом нависшей над Россией опасностью я, как ближайший к престолу взрослый член императорской фамилии, как брат императора и как возможный регент государства, и при поддержке с вашей стороны, временно принимаю на себя диктаторские полномочия во имя спасения Отчизны и во имя победы в этой войне! Я лично готов нести всю полноту ответственности за это решение перед историей и государем. После того как государь император сможет вернуться к управлению империей, я сложу свои временные диктаторские полномочия и преклоню колени перед императором с мольбой утвердить наши действия и наши проекты реформ. Уверен, что государь милостив, простит нас недостойных и поддержит наши действия. Если же нет, то я готов к любому повелению императора относительно себя и приму такое решение спокойно. Ибо я буду знать, что я сделал для России все, что от меня зависело, и Господь Бог тому свидетель. За вами слово и за вами решение, господа!

Перевожу дыхание. Жду. Решающий момент наступил, но пауза затягивалась. Лукомский пил кофе, Сергей Михайлович курил папиросу, а наштаверх задумчиво глядел куда-то в стол. Наконец Алексеев заговорил:

– Ваше императорское высочество! Мы выслушали ваше эмоциональное выступление, и его эмоциональность нам понятна. Однако ряд моментов, высказанных вами, заставляют нас отнестись к вашим желаниям с крайней осторожностью. В настоящее время силы армии напряжены до предела. Войска растянуты на всем протяжении фронта от Балтики до Черного моря и Кавказских гор. Задействование сколь-нибудь значимых сил в наведении порядка в тылу мне представляется опасным с военной точки зрения.

– Объяснитесь, генерал! На улице зима, на фронтах затишье. Ожидать наступление противника по глубокому снегу вряд ли стоит. Да и не готовы они к масштабному наступлению. Значит, у нас есть возможность задействовать резервы, которые готовятся к весеннему наступлению.

Алексеев хмурится и бросает быстрый взгляд на Лукомского. Тот включается в разговор:

– Это довольно сложно организовать без ущерба для боеготовности войск и подготовки их к весеннему наступлению. Кроме того, вмешательство армии в общественные волнения внутри страны является крайне неразумным с политической точки зрения.

Перебиваю его вопросом:

– Поясните свою мысль. Почему спасение страны является делом неразумным?

Лукомский морщится, но, стараясь говорить спокойно, отвечает:

– Это решение неизбежно приведет к массовому кровопролитию и большому числу жертв. В армии начнутся сильные брожения. Кроме того, это произведет тяжелое впечатление на союзников. Европейская и североамериканская пресса просто взбесится, рассказывая о русских варварах. Цивилизованные народы от нас отвернутся. Такое решение нам не простят, и клеймо дикарей навечно ляжет на русских.

С трудом подавляю желание навернуть Лукомского стулом по голове. Ну чисто из профилактики. Эх, господа хорошие, неужели ваше преклонение перед Западом и пиетет перед всем заграничным мешают вам понять, что Россия для них просто дикая территория, заселенная белокожими индейцами, которые нуждаются в надсмотрщике в виде джентльмена в пробковом шлеме и со стеком в руках? И никогда мы не станем для них цивилизованными. Даже если некоторые из нас станут покупать недвижимость в Лондоне целыми кварталами, устраивать грандиозные приемы на собственных фешенебельных яхтах и изо всех сил пыжиться, доказывая этой «цивилизованной» публике, что они такие же, свои в доску «джентльмены». И все эти ужимки будут встречать лишь брезгливые улыбки на лицах хозяев мира в адрес заискивающих перед господами грязных туземцев. Потому что эти джентльмены понимают и уважают лишь силу, только силу, помноженную на силу. Только так. И если я переживу сегодняшнюю ночь и, возможно, еще пару-тройку ближайших дней, то я не правнук государя императора Михаила Второго, если господа олигархи, либералы и прочие общечеловеки не узнают мою личную точку зрения на этот вопрос. Уверен, что точка зрения эта им крайне не понравится, хотя их мнение об этой точке зрения меня будет интересовать меньше всего.

Вслух же я спросил:

– Вы вот это все серьезно говорите?

Лукомский запнулся. Лицо его начало приобретать багровый оттенок. Вмешался Алексеев:

– А какие части вы предполагаете привлечь для наведения порядка в столице?

– Прежде всего, 1-й гвардейский корпус генерала Потоцкого, гвардейский кавалерийский корпус Хана Нахичеванского, 3-й конный корпус графа Келлера с Юго-Западного фронта, Отдельную Черноморскую морскую дивизию из Крыма и мою любимую Дикую дивизию с Румынского фронта. Часть из этих сил будет двинута на Москву для подавления возможных выступлений в Первопрестольной, а остальные в Петроград для восстановления законности и порядка в столице.

Алексеев криво усмехнулся:

– Да уж, запросики у вас, да и подбор частей…

Смотрю на него в упор.

– Какой?

– Скажем так, ошибочный. Предлагаю другие, проверенные части из состава Северного и Юго-Западного фронтов. Генералы Рузский и Брусилов подберут надежные части.

О да, эти подберут. Да и реакция самого Алексеева не оставляет сомнений в его позиции. Ему, видишь ли, выбор самых лояльных императору частей кажется странным. Ну-ну, мой дорогой Михаил Васильевич, ну-ну…

Алексеев меж тем вел мысль дальше.

– Ваше императорское высочество, вмешательство армии в петроградские события действительно крайне нежелательно. Процессы в обществе должны идти своим чередом. Волна общественных выступлений должна смести всю ту накипь, все одиозные фигуры, которые мешают обновлению общества и рывку к победе. Только после того, как схлынет эта волна, потребуется вмешательство армии, как силы, которая зафиксирует новый порядок и установит требуемый режим жизни. И мне, ваше императорское высочество, право, странно слышать ваши язвительные комментарии относительно реакции в Европе на события в России. Мы должны стремиться в Европу и равняться