Новый Михаил - Владимир Викторович Бабкин

было лишь зная всю подноготную череды заговоров и интриг, адская смесь которых, помноженная на вечный российский бардак и разгильдяйство, собственно, и привели Россию к революции. Вот и сейчас Алексеев пытался еще раз найти для себя наилучший вариант действий в нарастающем хаосе, искал пути завершения большой игры с наилучшими, по его мнению, результатами. Результатами, которые, если я ничего не изменю, приведут его к гибели от воспаления легких в тяжелую осень гражданской войны в восемнадцатом…

Лукомский старался не демонстрировать свои размышления, но, очевидно, его мысли двигались в схожем направлении с алексеевскими. Однако хаос революции был и с ним скор на расправу – уже через месяц генерал Лукомский будет отправлен командовать армейским корпусом, а затем, за участие в корниловском мятеже, в августе арестован по приказу Керенского все тем же генералом Алексеевым…

Генерал Иванов стоял напыщенный и торжественный, всем своим видом демонстрируя свою великую миссию восстановления порядка, порученную ему лично государем императором. Он не знает о том, что, сумев в реальной истории, в отличие от Николая Второго, добраться до Царского Села, он получит две телеграммы. Одну – от генерала Алексеева: «Частые сведения говорят, что в Петрограде наступило полное спокойствие. Войска, примкнув к Временному правительству, в полном составе приводятся в порядок. Временное правительство, под председательством Родзянки, заседая в Государственной думе, пригласило командиров воинских частей для получения приказаний по поддержанию порядка. Воззвание к населению, выпущенное Временным правительством, говорит о незыблемости монархического начала в России, о необходимости новых оснований для выбора и назначения правительства. Ждут с нетерпением приезда его величества, чтобы представить ему всё изложенное и просьбу принять это пожелание народа. Если эти сведения верны, то изменяются способы ваших действий, переговоры приведут к умиротворению, дабы избежать позорной междоусобицы, столь желанной нашему врагу, дабы сохранить учреждения, заводы и пустить в ход работы. Воззвание нового министра Бубликова к железнодорожникам, мною полученное окружным путём, зовёт к усиленной работе всех, дабы наладить расстроенный транспорт. Доложите его величеству всё это и убеждение, что дело можно привести к хорошему концу, который укрепит Россию. Алексеев». Вторую – от обожаемого монарха: «Царское Село. Надеюсь, прибыли благополучно. Прошу до моего приезда и доклада мне никаких мер не предпринимать. Николай. 2 марта 1917 г. 0 часов 20 минут». После ареста генерал Иванов будет взят на поруки лично Керенским. Всего этого Николай Иудович еще не знает и готовится стать спасителем Отечества…

Главные игроки могилевской части большой игры готовились выбросить кости и сделать каждый свой ход. Но, как известно, хочешь рассмешить Бога – расскажи ему о своих планах…

Петроград.

28 февраля (13 марта) 1917 года

Этой же ночью некими молодыми людьми был арестован председатель Государственного Совета Российской империи Щегловитов. Керенский лично запер его в одной из комнат дворца, а ключ положил себе в карман.

Могилев.

28 февраля (13 марта) 1917 года

Взглянув еще раз вслед уходящим Горшкову с Мостовским, я прошелся по платформе, пытаясь осмыслить последствия разразившейся катастрофы. Бил ли я себя мысленно по мордасам, покрывал ли последними словами и посыпал ли голову пеплом? Нет. Нет более глупого занятия, чем тратить время на всякие романтические самобичевания. И ладно, если у тебя впереди вагон времени, приятный отдых и ящик спиртного, но если у тебя впереди исключительно попадос, то тут уж не до сантиментов.

Что ж, моя миссия к царю-батюшке, нужно признать, завершилась полным фиаско. Я полностью лишился возможности влиять на события через Николая, а значит, вся концепция, на которой базировались мои действия и планы, оказалась полностью несостоятельной. Теперь у меня нет ни власти царя, ни его имени, ни возможностей от его имени говорить. А это значит, что заговор, безусловно, достигнет успеха, и вся история покатится по известной мне колее, результатом которой станет гражданская война для страны и пуля под Пермью лично для меня.

И варианта пока вырисовывается целых два с половиной. Плюс один. Первый – быстренько пытаться исчезнуть и ждать, пока мой незабвенный «братец» через три дня скинет корону на мою голову. Лучше всего ждать где-нибудь в расположении верных мне, точнее прадеду, частей. Например, в Дикой дивизии или в Гвардейском кавалерийском корпусе. Что мне это даст? Пытаться организовать сопротивление Временному правительству? Ерунда, ведь за три дня революция охватит обширные территории, а власть Временного правительства сильно укрепится. И тогда любые мои возможные действия обязательно приведут к гражданской войне уже прямо сейчас. Так что этот вариант не вариант.

Второй вариант – я исчезаю совсем и спешно стараюсь покинуть Россию, поскольку, как показала реальная для меня история, после революции Михаила Александровича возьмут в разработку очень быстро и не упустят до того самого выстрела в голову под Пермью. И даже если мне, зная итог всего, и удастся сейчас уйти от бдительного ока всяких революционеров, то меня ждет горькая и позорная эмиграция. И дальше одно из двух. Либо я буду заниматься ерундой, конкурируя с всякими Кириллами Владимировичами и прочими относительно того, кто из нас глава императорского дома в эмиграции и, соответственно, кто из нас теоретический претендент на теоретический престол. Зная, что на ближайшие сто лет реставрации монархии в России ожидать не приходится, то все это чисто мышиная возня.

Либо, как вариант, я отправляюсь в какую-нибудь Аргентину, где буду жить на ферме, бессильно глядя из аргентинского далека на то, как мою страну рвут на части все, кому не лень, и буду вусмерть напиваться аргентинским вином, смотря на то, как гибнут десятки миллионов моих соотечественников, и памятуя о том, что у меня был шанс…

Смотрю на подходящего из темноты полковника Горшкова.

– Ваше императорское высочество, в расположении местного аэродрома нет ни одного «Ильи Муромца». Наш будет в ремонте часов десять. Лыжи, стойки, замена винтов и прочее…

Киваю. Что ж, последний мост сожжен, побег невозможен.

– Благодарю вас, полковник. Действуйте так, как мы условились.

Горшков козыряет и исчезает в ночи. Направляюсь к генералам.

– Господа, прошу вас уделить мне несколько минут вашего внимания. У меня такое чувство,