ГИТЛЕР И Я - Отто ШТРАССЕР

- Что вы здесь делаете? - спросил он.

Я отвечал намеренно громко, чтобы меня услышали девушки, принимавшие солнечные ванны недалеко отсюда.

- Что мы можем делать в домике в горах? Спросите лучше об этом наших дам.

Тут появились наши спутницы и завели с эсэсовцами веселый и непринужденный разговор, с женской ловкостью пытаясь смягчить сердца двух молодых солдат.

- Ладно, - сказал агрессивный эсэсовец, который пытался напасть на меня.

- Две женщины и четверо мужчин. Это немного необычно, но всякое бывает.

И они ушли в сторону австрийской границы, которая проходила не более чем в двухстах ярдах.

- Нужно бежать в Австрию, - сказала хозяйка дома. - Я не вижу другого способа выбраться отсюда.

- Границу охраняют эсэсовцы, - заметил наш австрийский товарищ.

Время от времени мы слышали, как люди Гитлера свистят в свои свистки. И с каждой горной вершины им отвечали такие же свистки.

Никогда еще я не испытывал такого острого чувства опасности. Казалось, что выхода нет, что уже падает занавес, символизируя окончание последнего акта драмы.

Но случилось чудо. Началась страшная буря. Тучи закрыли все небо, на землю посыпался град, перемешанный с полурастаявшим снегом, каждая скала превратилась в водопад, а каждая расщелина - в реку. Порывы ветра становились все сильнее, ослепительные вспышки молний озаряли небо.

- Это наша единственная надежда, - прошептал я девушкам. - Попробуем вернуться.

Мои товарищи были опытными альпинистами, и мне было нелегко поспеть за ними.

При вспышках молний мы видели то одного из наших преследователей, который поднимался по скале, то другого, лежащего на выступе скалы. Затем наступала темнота, и они спотыкались, падали, поднимались и вновь отправлялись в погоню за нами.

Но у нас было два преимущества перед ними: во-первых, мы раньше стартовали, а во-вторых, среди нас были опытные альпинисты. После шестичасовой борьбы со стихией мы живыми и здоровыми добрались до маленького домика в Чемси.

Было ясно, что гестапо висит у нас буквально на хвосте, и нас могут обнаружить в любую минуту, поэтому нам нельзя задерживаться здесь надолго.

8 первую очередь я решил покрасить в черный цвет волосы, а также купить очки и фальшивые усы.

9 мая 1933-го, когда я как раз готовился покинуть Чемси, у дома остановился автомобиль. Из него вышел шофер, который открыл ворота в сад и вручил хозяйке дома письмо. Оно было адресовано мне. Женщина сделала вид, что не знает меня, и, сказав шоферу, что ей надо посоветоваться с мужем, зашла в дом и показала письмо мне.

Я сразу же узнал почерк Грегора и торопливо разорвал конверт.

- Я обедал вчера вечером с министром Фриком, - писал он. - Он сказал мне, что Геринг послал два отряда в Чемси, приказав им убить тебя. Я прилетел в Мюнхен на самолете. Умоляю тебя - немедленно беги в Австрию. Я послал за тобой машину. Грегор.

Я быстро вышел из дома и подошел к шоферу.

- Вы можете доставить меня в Мюнхен к тому господину, который дал вам это письмо?

- Конечно.

Через час я встретился с братом. Это была волнующая встреча. Мы виделись в последний раз.

Чтобы скрыть волнение, Грегор улыбался, шутил и делал замечания по поводу моего внешнего вида.

Видимо, черные волосы, очки и усы изменили меня до неузнаваемости. Но сам Грегор изменился куда сильнее, хотя и не прибегал к маскировке.

- Грегор, помогая мне бежать, ты рискуешь головой, - сказал я ему.

- Все равно Геринг рано или поздно убьет меня, как пытается сейчас убить тебя. Так что мои поступки не имеют никакого значения, - ответил Грегор.

- Я умоляю тебя бежать вместе со мной.

Грегор покачал головой.

- Моя семья, - сказал он. - Мой бизнес.

- И Гитлер, я думаю, все тот же Гитлер.

- Нет, - сказал он усталым голосом. - Германия. В любом другом месте жизнь потеряет всякий смысл.

Мы говорили несколько часов. Я снова упрашивал его поехать со мной, но безуспешно. Времени оставалось слишком мало. Я должен был ехать. Последнее рукопожатие - и Грегор уже желает мне удачи. Он остается, а я отправляюсь в изгнание.

Машина доставила меня к горному перевалу, который, по словам Грегора, слабо охранялся пограничной полицией. У меня было письмо к одному из местных проводников. Я без труда нашел проводника, и ближе к полуночи мы отправились через перевал.

На рассвете я перешел австрийскую границу, а вечером того же дня после трудного восемнадцатичасового похода оказался в очаровательном тирольском городе Куфштейн.

Здесь нет никакого гестапо, сказал я себе. Австрия - свободная страна, и Гитлер бессилен сделать что-либо в этой маленькой германоязычной республике.

Долгое время мы занимались в Вене выпуском печатной продукции «Черного фронта» и тайно переправляли через границу наши памфлеты. Я чувствовал, что со своим огромным опытом мог бы принести пользу этой стране. Я надеялся завоевать доверие канцлера Дольфуса и помочь ему в борьбе.

Как бы предвидя будущее, я назвал свою новую газету «Черный отправитель». Я написал три памфлета, тысячи копий которых были отправлены в Берлин: «Надолго ли Гитлер?», «Вторая революция на марше» и «Марксизм мертв, а социализм живет».

Но я не учел существования начальника венской полиции Штайнхаусла, который был агентом гестапо и получал деньги от Гитлера.

Австрийские нацисты, находившиеся на содержании у Берлина, провели серию террористических актов. Они взрывали бомбы, пускали под откос поезда, грабили еврейские магазины и взрывали бомбы со слезоточивым газом в театрах и кино.

Шеф полиции заставлял работать своих людей до изнеможения, но это не приносило результатов. Пресса была в недоумении. Преступники всегда бесследно исчезали, и это ставило в тупик полицию и газеты.

Между тем сами жители Австрии открыто обвиняли в совершении этих преступлений нацистов. На этом фоне поведение официальных властей выглядело более чем подозрительно.

Вскоре стало ясно, что нормальная работа в Вене невозможна. Я решил съездить в Прагу, чтобы разведать там обстановку.

Я вернулся оттуда через два дня. Было довольно поздно, и я отправился прямо домой, но оказалось, что я не могу отпереть замок своим ключом.

- Приходила полиция и арестовала несколько человек, - сообщил мне по секрету портье. - Они взяли вашу кузину и, я думаю, вернутся за вами.

- Если моя кузина вернется, - сказал я, - скажите ей, что я буду ждать ее в своем любимом кафе.

Я отправился в кафе и сел за свой обычный столик. Я заказал кофе со взбитыми сливками и попросил принести вечерние газеты. Оплатив счет, я остался с пятьюдесятью грошами (это приблизительно четыре пенса).