Рогнеда. Книга 1 - Евгений Рогачев

— Понятно… Значит, зря мы к тебе на двор заявились?

— Нет, не зря. Можно сделать вот что… — Демьян придвинулся ближе к ватажникам, задышал горячо: — Ночью я проведу вас в самую темницу. Воротный страж меня знает, потому препятствий чинить не будет. Страже я перед тем зелья сладкого дам с сонным корнем. Пока они храпеть будут, вы девку наверх и вытащите. А там, даст Бог, и за ворота выбраться сможете.

Демьян отвалился от стражников, обвел их восторженным взглядом. Историю эту он на ходу придумал, и потому был горд собою.

«Ну, дурак, — мелькнуло в голове у Кистеня. — Неужели он думает, что мы сами в его ловушку и влезем? Как заяц в охотничьи силки. Дурак — он дурак и есть».

Если честно признать, то Демьян так и думал: заманить ватажников под острые мечи стражи. Кистень умнее оказался, раскусил Демьяна-палача, но вида не подал.

— Ловко! И когда думаешь провернуть это?

— Да хоть сегодня ночью! — Демьян уже чувствовал, как в руках перекатываются золотые монеты. Он даже ладони раскрыл и удивился, не обнаружив там ничего. — Давай, посылай своего мальчонку, чего тянуть.

— Да, тянуть не следует. — Кистень поднялся, с хрустом потянулся. Отвернул голову и едва уловимо кивнул Митрию. Жди, мол, сейчас начнется. А Демьяну сказал: — Я, пожалуй, тоже с ним схожу. Вдруг оказия какая приключится. Мы мигом — туда и обратно. Оглянуться не успеешь, как мы уже опять тут будем.

Кистень повернулся, но вдруг почувствовал, как Демьян схватил его за руку.

— Э, постой!!! — прошипел тот зло. — Вы что, со мной дурить вздумали? Так это зря. Силушки хватит, не сумлевайтесь, чтоб вас двоих заломать. А не достанет силы, Зверя выпущу. Так что не вздумайте сбечь. Али уговор наш забыли?

— Какой уговор? Если б ты дельное что предложил. А так несешь всякую ахинею, впору детям малым слушать.

— Ах вы, тати проклятущие!!! — Демьян побелел от злости, на губах выступила пена. Догадался умом недалеким, что обманули его. И золото такое желанное из рук уплывало. Мириться с этим он не желал, а потому взъярился еще больше. — Вы мне золото обещанное сами принесете! Если нет, так кишки вмиг на кулак намотаю!!!

Кистень напрягся, бросил взгляд в сторону загона, где, почувствовав неладное, бесновался лютый хозяйский зверь. Ежели удастся вырваться тому на волю, то тяжко придется. Демьян прав — порвет в один момент, и ахнуть не успеешь. Пока мысли эти проносились в мозгу Кистеня, словно легкие мотыльки, Митрий не стал ломать голову. Крякнув, он выпростал кулак и ударил Демьяна в голову. Уж на что Митрий был здоровяк, но от удара его Демьян только покачнулся и кафтан Кистеня не выпустил, а вцепился еще сильнее. Другой рукой махнул наотмашь, и Митрия словно ветром сдуло. Мгновение назад еще стоял рядом, а теперь барахтается в сене, пытаясь выбраться, и на чем свет поносит Демьяна с его силой неукротимой.

Но этих мгновений Кистеню хватило, чтоб высвободить руку и отскочить в сторону. Он выхватил нож и приставил к животу Демьяна:

— Сейчас я выпотрошу тебя, как карпа!!!

Демьян вторично махнул рукой, отбил нож и его пудовый кулак врезался в голову Кистеня. Свет вмиг померк для атамана. Он упал на колени, замотал головой, стараясь прогнать из глаз радужное сияние.

— А, тля!!! — завопил Демьян и поднял кулак, намереваясь добить атамана.

Лежать бы тому с раскроенной башкой, но Митрий, вовремя очухавшись, пришел атаману на помощь. Он изловчился и как кошка прыгнул Демьяну на плечи, в суматохе забыв о ноже. Демьян зарычал, стараясь сбросить Митрия с себя, но тот присосался словно клещ, все крепче сжимая шею палача.

— А!!! — завопил Митрий и, в довершение ко всему, вцепился в горло Демьяна зубами. Потекла кровь, и Митрий стал похож на вурдалака, которых рисуют в древних былинах: с окровавленным ртом, с выпученными глазами и белесым, словно смерть. От боли Демьян заверещал, закрутился на одном месте и завалился назад, подмяв под себя Митрия. Тот наконец отцепился и откатился в сторону, путаясь в полах кафтана и силясь подняться.

К Кистеню постепенно возвращалась сознание. Он встал, пару раз мотнул головой, прогоняя туман, и предметы стали приобретать привычные очертания. Различил Митрия, валяющегося в пыли, и Демьяна стоявшего над ним с оглоблей в руках. Кистень перевел взгляд на руку и увидел, что все еще сжимает кинжал.

— Ах ты, червь подзаборный!!! — Выплюнул сгусток кровавой юшки и бросился на Демьяна.

Тот уже поднимал оглоблю, чтоб обрушить ее на Митрия, но от толчка Кистеня полетел на землю, ударился головой о чурбак и затих.

— Режь его, атаман!!! — Митрий наконец поднялся на ноги, подскочил ближе. — Режь его, собаку такую!!!

И тут случилось непоправимое. Пес по имени Зверь могучей грудью выломал все-таки перегородку, вырвался на свободу и бросился на помощь хозяину. Это произошло настолько быстро, что ватажники ничего и сообразить не смогли, как пес вцепился в руку Кистеня.

Атаману несказанно везло в этот день. Кафтан был настолько толстым и плотным, что даже острые клыки собаки не смогли добраться до кожи, но руку сдавило словно тисками. Митрий, наконец вспомнив о ноже, выхватил и всадил лезвие собаке в бок. Пес взвизгнул, клацнул зубами, отпустил руку Кистеня и, повизгивая, пополз в сторону. Озверевший Митрий догнал пса и еще два раза, для верности, полоснул ножом.

После криков, стонов, ругательств установилась тишина. Ватажники, тяжело дыша, переводили дух.

— Здоров боров оказался, — пробормотал Митрий, вытирая кровь с лица. — Да и пес его… Истый зверь, как и хозяин.

— Пришлось потрудиться? — Кистень с трудом поднялся, оперся рукой о ствол дерева, кивнул на распростертого палача: — Живой?

— Живой пока. Дышит. Чего с ним делать-то?

— Прирежь его, пока не очухался. Без надобности он нам теперь.

Митрий кивнул головой, стянул шапку, перекрестился и нагнулся над Демьяном. В самый последний момент, как будто почувствовав что-то, Демьян открыл глаза, но было поздно уже. Нож из крепкой дамасской стали по самую рукоять вошел в грудь Демьяна. Он выгнулся, схватился рукой за рукоять, силясь вырвать, но Митрий нажал еще сильнее, и перестал трепыхаться Демьян. Только в самый последний миг в глазах у бывшего палача промелькнула тоска. Промелькнула и погасла. Наверное, оттого, что так глупо все вышло. А потом душа с легкостью покинула бренное тело хозяина.

Митрий встал, обтер нож о пучок травы, спрятал на поясе.

— Уходим отсюда, — поторопил Кистень. — Нечего здесь больше делать.

Ватажники, таясь, вышли в проулок и вскоре затерялись среди десятков похожих друг на дружку мелких улочек.