Звездная каторга: Ария Гильденстерна (СИ) - Бреусенко-Кузнецов Александр Анатольевич

Седьмая пуля из револьвера Кулака. Это что, Поллак уже проиграл?

Но нет: судя по наглой уголовничьей харе, о проигрыше соперник и не думал. Тю... На что это он надеется?

А вот на что! Кулак резко сорвался с места и, подскочив к ещё лежащему на песке Каю, попытался схватить 'менору' за ствол. Дерзкая идея!

Кай, не целясь, куда-то выстрелил — пуля ушла в небо, не зацепив нападающего. Поллак на миг отшатнулся, и в этот самый момент Кай активировал щит.

Рывком расширившееся от тарелки щита силовое поле с такой силой ударило Кулака, что он подлетел вертикально вверх метра на полтора. Ещё в воздухе рявкнул:

— Гадёныш!!! — но, приземляясь, получил новый удар каевым щитом, на сей раз горизонтальный.

Поднявшись, с песка арены, раздосадованный бандит утёр пыльным рукавом порядком расквашенный нос и проревел:

— Всё, гнида, тебе не жить!

Можно подумать, прежде он собирался пощадить Кая. Нет ведь, не собирался?

Когда Поллак снова стал подступать, Каю припомнилось, что он давно не применял револьвер. А ну-ка!

Бабах!!! — шестой выстрел Кая и первое попадание.

Поллак зубами заскрежетал то ли от боли, то ли от злости да досады. Ещё бы не досадовать: он ведь успел активировать щит. Просто Кай стрелял по ногам, вот и разворотил ему незащищённую ступню.

От боли Кулак выронил щит и обеими руками обхватил изувеченную ногу. Взглянул на Кая с брезгливым презрением снизу вверх и нагло потребовал:

— Пощады!

— Ещё чего! — сказал Кай.

— Ты не понимаешь. Буллит тебя уроет!...

— Попробуй-ка сам меня урыть! — ответствовал Кай, разряжая последний патрон прямо в лицо высокомерного подонка.

И зря: образовалась дырища, которая его же и забрызгала.

Глава 10. Когда ты ищешь,

или Трансцендирование от поверхности вещей вглубь субстанций

1

Свершилось. Кай сегодня стал в Новом Бабилоне популярной личностью. Под именем Майка Эссенхельда, разумеется. Сколько людей ударило его по плечу! Сколько воскликнуло:

— Майк, ты лучший! — с однообразием, наводящим на мысли о ритуале.

А что он такого сделал? Всего-то убил человека. Это даже не разгром гнезда хвандехваров. Опасных для всех, между прочим. Терроризировавших посёлок несколько лет. Хвандехваров тогда приняли как должное. Может, из-за того что убивал он их не своими руками? Как бы не взаправду.

Опустошённость. Вот к чему пришёл Кай с победой над врагом. Кажется, у него не осталось никаких занятий. Куда девались-то? Может, он попросту не надеялся выжить, вот и повыбрасывал все намерения — заранее, на всякий случай. Чтобы не осталось ничего незавершённого.

Не из действий — только из внутренне значимых намерений. Ибо рапорт по своей поездке в Новый Джерихон Кай так и не написал. Обдумать обдумал — это ещё по дороге, но к созданию письменного документа даже не приступил — было сильно не до того.

Изменилось ли что сейчас? Ну уж нет: не сядет чудом выживший герой за дурацкую писанину. Пойдёт лучше прошвырнётся посёлком. С целью бесцельного времяпрепровождения.

Можно было бы от избытка чувств ещё и напиться в одной из предназначенных для таких случаев забегаловок Пикадилли, но, во-первых, уже не на что, во-вторых, плохо закончится. Проще нет, как в нетрезвом виде нарваться на повторный поединок. У Поллака остался дружок Буллит, который, судя по всему, поопаснее будет.

Посему оставалось просто бродить и любоваться постылыми красотами Нового Бабилона: первый круг по посёлку, второй, третий... Периодически кто-то останавливал 'старину Майка' и воодушевлённо поздравлял. Удивительно, сколь многие в посёлке, оказывается, увлечены смертельными боями на арене. Предполагал ли он?..

В середине дня Кая нашёл взволнованный Олаф.

— О, ты вернулся из Свободного Содома? — Кай не то чтобы удивился — сил не осталось на удивление — просто не ожидал.

— Не один вернулся, — заметил Олаф, — я и Бенито привёз. Кстати это он меня послал тебя разыскать.

— Беньямин в Бабилоне? Хорошо, — кивнул Кай, — я приду.

— Поскорей, — попросил Олаф. — Он злится!

Злится? Серьёзно? Ну, это что-то новенькое — и Кай пошёл в штаб, не медля, за водителем след в след. Шёл и думал, как не вовремя для него появился Родригес. А может, и наоборот: вовремя, чтобы ничем не помочь. Если так, то злиться впору кое-кому другому.

Всё это Кай соображал про себя, на Олафа не вываливал — кстати, почему? Не потому ли, что свою принадлежность к родригесовой службе после утреннего поединка переоценил? И не оттого ли, что когда подвисает вопрос о твоей жизни и смерти, из всей службы оказываются на месте двое — Сантьяго с Ортегой — которые и помогают его решить в меру собственного разумения. Спасибо, конечно же, и на этом, но...

Разозлённым Бенито не выглядел. Озабоченным — да. Кивнул Каю:

— Рад, что кончилось благополучно.

Каю и хотелось поёрничать, но было лень подбирать подходящие слова. Пришлось ответить неопределённым междометием.

— Что дошло до поединка — это мне урок, — продолжил Родригес. В самом деле?

Ортега и Сантьяго сидели в уголке с кислым видом. Кажется, оба выслушали что-то неласковое до прихода Кая. Бенито распекал их за рискованную самодеятельность? Верно, Каю стоит за них вступиться — ведь без их счастливой 'меноры' точно бы не пронесло...

— Да не в том дело, — неожиданно прервал Бенито путаные изъяснения. — Мне урок вот какой: проморгал в Новом Бабилоне кой-какую дерзкую силу. Ведь ты не думаешь, что Кулак тебя вызвал из чистой вредности?

— Конечно, нет! Он сам дал понять, что его послал Буллит...

— И Буллит — слишком мелко, — покачал головой Родригес, — не мой уровень. А вызов-то, если ты не понял, бросили мне. Моих людей — их по мелочам не трогают. Если не желают объявить войну — задирают не моих, а кого подальше.

— А вдруг не знали?

— О тебе-то? Нет, всякая собака в курсе. И, главное, как верно рассчитали. Знали, что меня в посёлке не будет, прикинули, что Сантьяго их плану только подыграет — начнёт учить предполагаемую жертву отбиваться, вместо того, чтобы спрятать.

— Но Сантьяго же их переиграл! — возмутился Кай.

— Повезло, — ответил Бенито — и был, конечно же, прав.

2

Каю в какой-то момент удалось себя заставить написать рапорт по поездке в Новый Джерихон. Сухим языком естественной науки — тем, которым, как он знал, изъясняются ксенозоологи, а вот ксеноисторики, как правило, пренебрегают.

Передавая многострадальный документ через Олафа, думал, тот хоть для вида ему порадуется и даст от трудов праведных передохнуть. Но где там! У Олафа для ксенозоолога Майка была уже припасена новая проблема.

— Ну что, на сей раз куда ехать? — вздохнул Кай. — Неужели в Свободный Содом?

— Нет, всего лишь в Ближнюю шахту.

— А? Так я там уже был.

— В самой шахте — не был, — усмехнулся водитель.

Вот неожиданность:

— Так что, мне в неё придётся спускаться?

— Придётся. Это новое задание — не от самого транспортного профсоюза. Руководство шахты прослышало о твоих успехах и специально нас попросило... Да ты не задирай нос, — вдруг спохватился Олаф, хотя Кай ещё не успел ничего задрать. — Дело-то будет сложное. С простым бы не обращались.

— Отказаться, я видимо, не могу? — прозондировал почву Кай.

— Не стоит отказываться. Не получится — так не получится, но лучше бы получилось, — и Олаф наскоро ввёл его в курс дела.

Начальник Ближней шахты Ральф Стэнтон столкнулся с вот какой проблемой. В одном из самых перспективных шахтных стволов у него стали пропадать люди. По правде говоря, там и раньше так бывало, что кого-нибудь из шахтёров со смены не досчитывались. Дело житейское, а шахтёрский труд — труд опасный. Но вот за последние пару месяцев бесследно пропало восемь шахтёров и два охранника, итого десять человек. Начальники смен подозревают хвандехваров. Специально командированный в шахту эксперт из Башни Учёных тоже склонен так считать...