Призрак в машине - Грэм Кэролайн

Конечно, главной заботой Кейт была Бенни. Как она справится с новым испытанием после недавнего потрясения, пережитого в Киндерс? Поэтому Кейт испытала облегчение, смешанное с легким удивлением, когда Бенни сказала, что не пойдет на похороны, а отдаст дань покойному в свое время и по-своему. Бенни продолжала настаивать на собственной правоте с решимостью, которая казалась Кейт маниакальной. Ее стремление найти «справедливость для Денниса» оставалось яростным и неизменным. Она все еще писала письма, но Кейт не могла не заметить, что ответов на них не было. Наверно, Бенни потеряла на это надежду; во всяком случае, в десять утра она больше не стояла у ворот, высматривая почтальона.

«Похоже, сегодня утром она к чему-то прислушивается», — думала Кейт, наблюдая за тем, как Бенни помогала ей убирать со стола. Когда бедняжка передавала миски и чашки стоявшей у раковины миссис Крудж, та поворачивала голову набок, как птица. У этих женщин были свои секреты. Кейт заметила, что они улыбались как заговорщицы. Их губы были довольно поджаты, брови подняты. Когда кто-то оказывался рядом, разговор прекращался. Они были похожи на детей, которым не терпится поделиться друг с другом секретом.

Зазвонил телефон. Бенни, возившаяся с тостером, пробежала через комнату, схватила трубку, немного послушала, что-то едва слышно ответила, дала отбой и повернулась к Дорис. Ее лицо горело от возбуждения.

Брови Дорис поднялись так высоко, что едва не исчезли в волосах. Она подняла большой палец вверх и воскликнула:

— Что я тебе говорила?

Бенни издала сдавленный крик и выбежала из дома.

«Ну, если эта парочка рассчитывает, что я стану задавать вопросы, то она сильно ошибается», — подумала Кейт. Даже в школе ей не хотелось присоединиться ни к одному так называемому тайному обществу. Она взяла дощечку на зажиме, карандаш и пошла составлять список мебели тети Кэри. Во второй половине дня должен был приехать антиквар из Эйлсбери и оценить вещи, которые они с Мэллори хотели продать.

К удивлению Кейт, Бенни, которой предложили взять на память все, что ей нравится, выбрала лишь картину, всегда висевшую над кроватью Кэри — маленький, но красивый натюрморт, написанный маслом. Оловянная ваза с пышными белыми розами и ветки жимолости, вперемежку лежащие на полированном столе. Цветы отражались в крышке стола; их контуры были размытыми и неразборчивыми, словно под водой; цвета — приглушенными, но полными жизни. Бенни прижала картину к груди и с трудом высказала свою благодарность.

Кейт разобрала содержимое чердака, всех спален и двух больших комнат на первом этаже. Тех самых, с французскими окнами, открывавшимися на веранду, где они с Мэллори пили «Пиммз», делились мечтами и ждали прихода Денниса. Теперь все это осталось позади. Точнее, останется, когда Бенни сдастся и откажется от своего крестового похода. Интересно, когда это случится? Кейт надеялась, что скоро. Было больно следить за Бенни, каждый день намеренно растравлявшей свою рану. Пытавшейся доказать то, что остальные отвергали без тени сомнения.

Пока Кейт проверяла мебель, Мэллори дочитывал последнюю рукопись из первой сумки. Кейт пыталась не расстраиваться; в конце концов, компания еще даже не зарегистрирована. Но часы, проведенные за чтением свинцовой прозы, безграмотных фраз и несмешных шуток, устаревших тысячу лет назад, вызывали у Кейт чувство, что она больше не хочет иметь дела с рукописями. Вряд ли в таком состоянии следовало браться за создание собственного издательства. Кейт не хотелось думать о том, сколько мусора придется отсеять до прибытия следующей месячной партии. Неужели все их усилия будут тщетными?

Мэллори сидел в огромной оранжерее, растянувшись в старом шезлонге. Кейт стояла тихо и следила за ним через стекло. Она давно не видела мужа таким спокойным. Мэллори хмурился, быстро перелистывал страницы и читал. Вот и хорошо. Пусть займется делом, хотя бы на время. В последние дни он разобрал бумаги тетки, съездил в контору «Пиппинс Дайрект» и поговорил с людьми, работавшими в саду. Привел в порядок почти весь огород, любезно общался с посетителями, но Кейт знала, что все это занимает его лишь частично. Она ощущала его растущую тревогу и догадывалась, что это как-то связано с Полли. Где она, как она, что она делает и с кем? Кейт хотелось разделить его заботы — она и сама переживала, узнав, что Полли попала в беду, — но к ее переживаниям примешивалась изрядная доля досады. В конце концов, их дочь уже взрослая. Наверно, она уехала куда-то на каникулы с друзьями. Почему Мэллори никак не может успокоиться?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Мэл, — сказала она, поднявшись по черным и белым ступенькам, — я вот что подумала…

— Угу.

— Как ты считаешь?..

— Подожди минутку.

— Хочешь сказать, что нашел рукопись, достойную твоего внимания?

Из кухни донесся ликующий крик. За ним последовал другой. Два голоса звучали, перекрывая друг друга. Кто-то (видимо, Дорис) завопил от радости. Кейт побежала к кухне. Похоже, случилось что-то важное.

Бенни сидела у кухонного стола; Дорис стояла, перегнувшись через ее плечо. Обе читали газету. Когда вошла Кейт, женщины умолкли и уставились на нее со странным выражением. Точнее, с вызывающим. Во всяком случае, Бенни смотрела на нее именно так. Дорис пыталась делать бесстрастное лицо, но складывалось впечатление, что она страдает запором.

— В чем дело, Бен? — спросила Кейт. — Что-то случилось?

— Случилось. — Бенни наклонилась и ткнула пальцем в черно-белую фотографию. — Вот что.

— Можно посмотреть?

Как ни странно, передавать ей газету Бенни не торопилась.

— Ради бога, — сказала Кейт, протянула руку и взяла газету. На фотографии была изображена сильно накрашенная женщина с черными волосами до плеч и темными глазами с тяжелыми веками. Черное платье с длинными рукавами и низким вырезом, на внушительной груди — крест, украшенный драгоценными камнями. Эту женщину звали Ава Гаррет; она казалась кадром из фильма о Дракуле. Кейт, которой неудержимо хотелось рассмеяться, взяла себя в руки и прочитала: «МЕДИУМ ЧУЕТ УБИЙСТВО. ПРАВДА ИЗ МОГИЛЫ». Внезапно ощутив неловкость, она бросила «Костонское эхо» на стол.

— Миссис Лоусон, я думаю, вам надо прочитать это, — сказала Дорис, внезапно ставшая похожей на воплощение мести. — Это о бедном мистере Бринкли.

— О Деннисе? — Кейт неохотно взяла «Эхо». Прочитала статью до конца. Сложила газету статьей внутрь, швырнула в мусорное ведро и сказала с большей досадой, чем была готова признать: — Как люди могут верить в такую чушь?

— Прошу прощения, — высокомерно сказала Дорис, — но это не чушь. Она описала комнату, в которой стояли машины. Во всех подробностях. Все сошлось.

— Теперь ты видишь, Кейт, — сказала Бенни, — что полиции придется меня выслушать.

— Бенни… — Кейт взяла ее за руку и бережно погладила костяшки, распухшие от артрита. Как еще она могла выразить свою любовь, отказываясь участвовать в этом заговоре фантазеров? — Брось ты эту затею. Ей-богу…

— Почему ты мне не веришь?

— Дело не в этом, — солгала Кейт. — Просто я боюсь, что ты доведешь себя до болезни.

Бенни упрямо уставилась в стол. Дорис вернулась к грязной посуде, стоявшей в раковине. Кейт пошла собирать падалицу для шарлотки. Когда она выбрасывала в ведро красновато-коричневую кожуру, то заметила, что газета исчезла. И Бенни тоже.

— Эта чокнутая опять здесь, — сказал сержант Трой.

— Какая именно? — спросил Барнеби. Казалось, других он в последнее время не встречал. Недавно он успешно завершил дело некоей поэтессы, которая носила только латекс, ела только лакрицу, поклонялась лошади, которую считала реинкарнацией Радклифф Холл[92]. И оказалась честным человеком.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Та, которая считает, что ее друга убили, помните? Эти жуткие машины…

— Я думал, мы с этим разобрались.

— Теперь у нее есть доказательства.

— Так поговори с ней. И выясни, в чем они заключаются.