Медиум - Александр Варго

– Баранина на косточках, – добродушно гоготнул Гюнтер, – У фрау Мюллер осталось с ужина. Она брала с расчетом на напарницу, а у той вскрылся чирей, и она осталась дома. Держите, не бойтесь, там еще немного хлеба и французская минеральная вода…

На возвышенности перед деревней они выбрались из машины, стояли на краю обочины, курили. Ползучая сырость забиралась под воротник. Местность именно такая, какой представлял ее во снах и видениях Вадим. Хмурая, безрадостная пастораль. Протяженная покатая котловина, окруженная лесами. За дорогой начинались непроходимые кустарники в человеческий рост. И там, очевидно, не все ладно: из кустарника тянуло болотистой аммиачной затхлостью. В серой дымке проступали возвышенности, покрытые лесами, прямо по курсу виднелись черепичные крыши двух– и одноэтажных строений. Они казались какими-то не настоящими, эфемерными, призрачными. Метрах в трехстах от петляющей асфальтовой дороги убегала в деревню узкая грунтовка – явно не пользующаяся популярностью у водителей.

– Ни разу не был в этой глуши, – доверительно поделился сокровенным Гюнтер, – Но замок Валленхайм расположен примерно там, – он вытянул палец перпендикулярно дороге, – Замок заброшен, в нем никто не живет, кроме привидений. Так сказала фрау Миллер. А чуть левее, между болотами, – палец сместился, – старое деревенское кладбище.

– А есть еще новое? – спросил Фельдман.

Гюнтер задумчиво почесал бороду.

– Нет, нового кладбища нет. Есть только старое. Его хватает. Так сказала фрау Миллер. На здешнем кладбище можно найти могилу барона фон Ледендорфа – кажется, вы упоминали такую фамилию?

– Хм, а ты болтливый, приятель, – пробормотал Фельдман, – Надеюсь, фрау Миллер не поставлена в известность, зачем мы сюда приехали?

– Не совсем, – покраснел Гюнтер, – Но стоит ли темнить перед честной женщиной, которая ни разу нас не видела?

– Резонно, – усмехнулся Фельдман, задирая голову, – Зачем все усложнять? Жизнь такая необременительная штука…

С севера на деревню надвигалась впечатляющая туча. Фельдман застыл в невольном пиетете. Гюнтер проследил за его взглядом, озадаченно почесал затылок. Явилась мысль о зонтике. Вадиму показалось, что где-то в стороне работает двигатель автомобиля. Он настроил ухо по ветру. Звук едва проступал за порывами, но явно работал мотор. По шоссе ничего не проезжало. До поворотов в обе стороны было метров триста. Проехали развилку, вспомнил Вадим. Там еще мостик был с речушкой. Грунтовка уходила на север в обход болот, по ней, должно быть, и ехала машина.

– Ничего не слышите? – спросил он.

Детективы насторожились.

– Нет, – подумав, осторожно сказал Фельдман, – А должны?

– Машина ехала…

– Уже не едет, – выждав паузу, сказал Гюнтер.

Он был абсолютно прав. Уже никто никуда не ехал.

– В этой стране наберется миллионов тридцать машин, – пожал плечами Фельдман, – И все куда-то едут, едут…

Гюнтер вальяжно рассмеялся, снисходительно, с оттенком пренебрежения глянул на спутника своего товарища. Махнул рукой – пора в путь, деревня просыпается… Не подвела интуиция. Не внушил ему доверия звук работающего мотора, который вдруг прервался… Инородное тело в кустах, взгляд уперся в него, вычленив из множества растительных предметов, автоматически настроился на нужную волну… Он уже знал, что сейчас произойдет! Что-то выкрикнул отрывисто, бросился к Фельдману. Тот успел возмущенно гавкнуть, не устоял, накрыл собой Гюнтера, все трое покатились по обочине в водосток, а из кустов уже летела рассерженная автоматная очередь…

Их бы положили, как в тире, уж больно выгодную мишень они собой представляли. Спасли мгновения. Вадим вжался в обрыв, прикрыл затылок. Вторая очередь срезала колосья травы на обочине.

– Все живы? – хрипел Фельдман, копошась в грязи.

– Живы, живы… – сопел и отплевывался Гюнтер, – Из «Узи» стреляет, мерзавец… Поймал нас все-таки… О, майн гот… – он хотел приподняться, но рухнул на землю: третья очередь разрезала пространство. Пули разлетались веером. Автомат стучал негромко, вряд ли из деревни могли слышать это безобразие.

А Гюнтер оказался способным малым! Разобрал характерный щелчок, кончилась обойма! Нужно время для перезарядки! Взметнулся с торжествующим воплем, вырвал пистолет из-за пазухи, перемахнул двумя скачками через дорогу и грузно вломился в кусты, паля в каком-то садистском раже! Кто-то вскрикнул, но не Гюнтер! Он крушил без разбора фауну, отрывисто гавкал короткоствольный «бульдог». А после стало тихо.

Вадим приподнялся. Совсем тихо. Резкость пропала, кустарниковый массив плыл в глазах мутными волнами. Как на бракованном диске – картинка осыпалась, превращаясь в мешанину из цветных прямоугольников. Фельдман, чертыхаясь, карабкался на пригорок – весь измазанный глиной и гумусом.

– Ты немного испачкался, – заметил Вадим.

– Рожденный ползать все время грязный, – пошутил Фельдман, – Эй, Гюнтер, ты в порядке?!

– Да! – прокричал Гюнтер.

– Отлично, – прошептал Павел, – Фельдфебель Шлеззинг стрельбу закончил. Итить твою, я так и знал, что им потребуется снайпер, чтобы закрыть некоторые открытия…

Хлопнул еще один выстрел. Зазвенело в ушах. Вспорхнула пестрая птица в стороне, заполошно захлопала крыльями. Предыдущих выстрелов она, очевидно, не слышала…

– Ты в порядке, Гюнтер?!

– Да! – прокричал Гюнтер.

– Вот теперь он точно стрельбу закончил, – заключил Вадим, – А он полезный малый, твой приятель. Неплохо для ловца бабочек.

– Собачек, – поправил Павел.

– Прости, оговорился. Не стоит ли прогуляться, как ты думаешь?

Гюнтер сидел на кочке и терпеливо дожидался их прибытия. Вдумчиво перезаряжал пистолет. Понюхал ствол, поморщился, поднял голову, вопросительно уставясь на Павла.

– Сумма возрастает, понимаю, – смиренно согласился Павел, – Позднее составишь полную смету моральных и материальных издержек. И что у нас тут?

Убитому мужчине в последней стадии его развития было лет сорок – сорок пять. Седоватая стрижка-ежик, лоб изборожден морщинами, лицо скуластое, изломанные молнией брови. Одет во что-то серое, неброское. Первая пуля, попавшая в цель, пробила грудину, но, видно, у Гюнтера были причины усугубить свои достижения (снайпер попался упрямым), вторая, заключительная, вошла в углубление над переносицей, заставив снайпера мгновенно изменить отношение к жизни. Под ногами валялся портативный израильский автоматик.

– Даже не знаю, что сказать, приятель, – растерянно развел руками Фельдман, – Вы оба неплохо себя проявили, один лишь я как-то сплоховал, – он покосился на свои безнадежно испорченные штаны, – Скажи, а своих бабочек… пардон, собачек ты так же отлавливаешь?

Гюнтер посмотрел на него с укором. Вздохнул.

– Послушайте, по-моему, это был наемный убийца. Не охотник на оленей.

– Конечно, – кивнул Павел, – Я слышал, все убийцы состоят в тайном обществе рыцарей круглого ствола.

– Что? – не понял Гюнтер.

– Это шутка, – предупредил Павел, – Гюнтер, ты был, в натуре, Рэмбо-V. Наш респект, как говорится. Только давай без соплей этих ваших – вот, мол, человека убил. Туда ему и дорога… Мужики, – спохватился он, – Нет времени. Этот парень был один?

– Он был один, – растягивая буквы, сказал Гюнтер.

– Подожди, Гюнтер, откуда ты знаешь? – насторожился Вадим, завертел головой. Уж больно пугающая тишина в округе. И туман висит клочками…

– Вы слишком долго решали, стоит ли вам подходить, – объяснил сыщик, – В кармане у господина я нашел немецкий паспорт на имя Рудольфа Коваленича, жителя Ростока. Больше ничего – за исключением сигарет, зажигалки, носового платка, сотового телефона и запасной обоймы. Вам знаком такой номер – последний вызов, десять минут назад? – Гюнтер продиктовал цифры.

Они отлично совпали с номером, который диктовала Полина Юрьевна.

– Ничего удивительного, – резюмировал Павел, – Можем, конечно, позвонить, но лучше не стоит. Не разрушайте, как говорится, чужих иллюзий, они могут вам еще пригодиться.

– Кто он по национальности? – поинтересовался Вадим.

– Какая разница, – отмахнулся Фельдман, – Монгол, словак… В этой Европе давно все перепуталось.

– Вон за теми кустами, – указал подбородком Гюнтер, – проселочная дорога. Он оставил машину на обочине. Заблокированы все двери, кроме водительской, отсюда я сделал вывод, что парень один. На той стороне дороги небольшая, но глубокая река. Черт… – Гюнтер вскочил, тряхнул кулаком, – Мы не можем обратиться в полицию, а должны это сделать в первую очередь!

– Тогда за работу? – встрепенулся Фельдман.

Возможно, из деревни кто-то слышал выстрелы. Но валить толпой по такому торжественному случаю население не спешило. То, что они делали, было чудовищно и тянуло на продолжительный тюремный срок. Гюнтер с Павлом волокли остывающее тело через кустарник («Какой же ты тяжелый, Рудик», – чертыхался Фельдман), Вадим стоял на стреме, высматривая опасность. Машина, буроватая «Ауди» (уже не девочка), покорно приняла своего хозяина и его личные вещи. Подъезд к воде обнаружился за соседним пригорком. Высокий обрыв, поросший травой, стремительная грязная речушка с заваленными буреломом берегами. Под обрывом – бурный водоворот. «Живее, живее», – торопил Павел, – «Друзья, не делайте такие постные лица, они вас не красят…» Какой же русский не любит долгих дискуссий? Скроет ли река следы «чудовищного злодеяния»? Но Фельдман уже подпрыгивал от нетерпения – плевать! Машина съехала с обрыва, Павел так увлекся происходящим, что забыл из нее выскочить, пришлось выдергивать его из салона в четыре руки. Адреналин плескался из всех троих! Машина накренилась, словно размышляя – падать, не падать, со скрипом перевалилась через обрыв, съехала по кореньям, нырнула капотом. Глубины оказалось достаточно, чтобы скрыть злодейство. Несколько долгих секунд – угомонилась взбудораженная река, завертелся водоворот…