Башня Гоблинов - Лайон де Камп

— О, горе мне! Ни крупицы желтого гриба из Хрота! — он лихорадочно рылся в подсумке. — Я, должно быть, забыл его положить, когда составлял этот набор порошков. Мы пропали!

— Почему бы тебе не взять другой старый гриб? Вон тот, к примеру?

— Я не знаю его свойств. Но давай попробуем; хуже-то вряд ли будет.

Карадур истолок гриб в маленьком котелке, добавил каких-то снадобий и хорошенько перемешал. Листья зашелестели, хоть ветра не было, зеленый полог словно бы пошел вниз, все ближе, все темнее...

Карадур наконец откинулся назад и привалился спиной к дереву.

— Воды! — едва слышно прокудахтал он. — Сил моих нет.

Джориан подал ему бурдюк с водой. Пока Карадур пил, Джориан потянул носом воздух.

— Зеватас милосердный, откуда такая вонища? — спросил он и снова принюхался. — Это от тебя... не-ет, от нас обоих! Видно, твое заклинание сработало наоборот. Мы воняем, как гимнастический зал, бойня и куча дерьма вместе взятые. Благодаренье богам, что мы с подветренной стороны и слоны не чуют этого запаха... Ох, чтоб тебе пусто было! Прям на них пахнуло!

Порыв ветра всколыхнул листву нависшего над головами зеленого шатра и раскачал молодые ветки. Кроны деревьев гасили силу ветра, и до земли долетало только легкое дуновение, но, пусть и слабый, ветер дул с востока в сторону людей царя Шайю.

— Лезь в седло! — гаркнул Джориан. — Да поживей!

— Не могу; я совершенно измучен...

— Ты, чертов старый дурень, лезь на осла, или я тебя за бороду втащу! Они идут сюда!

Из леса донесся громкий, трубный крик слона. Ему эхом вторил сигнал горна, слышались голоса и звуки приближающейся погони. Джориан сгреб Карадура и усадил на осла. Затем вскочил на лошадь.

— Крепче держись! — велел он. — Они пустили коней в галоп. Наверное, пойдут цепью, хотят нас взять с наскока. Трогай!

Короткая передышка отчасти вернула животным былую прыть. Впереди, огибая деревья и уворачиваясь от веток, легким галопом скакал Джориан, за жеребцом развалистой рысью бежал осел. На спине осла, вцепившись в седло и крякая при каждом новом толчке, трясся Карадур. Он был не в состоянии править, но осел, привыкший всюду следовать за лошадью, почти не нуждался в поводьях.

Преследователи, видимо, растянулись цепью, потому что дробный топот скачущих коней слышался уже не так отчетливо. Трубные крики слонов, не поспевавших за погоней, затихали вдали. Проскакав некоторое время в полной тишине, Джориан поднял руку и пустил жеребца шагом. Он направил Оузера к огромному дереву, ствол которого у основания имел в обхвате никак не меньше двадцати локтей.

— У нас на хвосте висит только один солдат, — сказал он. — Остальные идут слишком широкой цепью и уже потеряли друг друга из виду. Чтоб снова взять наш след, им придется вернуться за слонами. На, забери свой проклятый Ларец!

— Что ты собираешься делать?

— Спрячусь за этим деревом и дождусь нашего преследователя, ты же поедешь дальше. Выстрелить с больной рукой не получится, а с мечом я справлюсь. Но только не с этой штукой на спине. Пошел вон! — рявкнул Джориан, видя, что Карадур нацелился возражать.

Осел затрусил прочь, унося подскакивающего на седле Карадура; Ларец болтался за плечом колдуна на веревочной лямке и больно бил его по спине. Джориан, которому распухшая рука не позволяла сжать поводья, обмотал их вокруг левого локтя и достал из ножен меч Рандир. Затем он притаился за деревом и стал ждать.

Все ближе и ближе слышался дробный стук копыт. Наконец, когда Джориану стало уже невмоготу выносить это напряжение, показался всадник: мальванский кавалерист в алых шелковых шароварах, посеребренной кольчуге и шлеме с шишаком. За спиной его висел колчан с легкими дротиками; один из них солдат держал наготове в правой руке. Джориан ударил коня пятками по бокам. Чалый жеребец выбежал из-за дерева, но не так быстро, как рассчитывал Джориан, — ведь его седок не носил шпор, которым Оузер привык повиноваться. Заминка дала солдату время размахнуться и метнуть дротик.

Оузер перешел на тряский галоп. Джориан, которого бросало в седле из стороны в сторону, припал к лошадиной гриве. Копьецо просвистело совсем рядом, едва не задев его.

Солдат хотел было выхватить из колчана новый дротик, затем передумал и потянулся за висящей у бедра саблей. Но лошадь мальванца, увидев несущегося прямо на нее Оузера, прянула в сторону. Солдата, у которого не было стремян, подбросило в седле. Рукоятка сабли выскользнула из руки, а сам он, чтобы восстановить равновесие, принужден был ухватиться за одну из седельных ручек. Кавалерист все еще пытался нашарить саблю, когда клинок Джориана вонзился ему в горло. Мальванец повалился на кучу прелых листьев; его лошадь, захрапев, умчалась в чащу.

Джориан нагнал Карадура.

— Все в порядке? — спросил колдун, заглядывая ему в глаза из-под пропитанного потом тюрбана.

— Мертв, — отозвался Джориан, — но только потому, что у меня были стремена, а у него нет. На моей кляче так подкидывает — я вообще удивляюсь, что попал в этого малого. Ежели хочешь, могу забрать у тебя сундук. Тьфу, проклятье, опять рука болит.

— Подумал ли ты о нравственной стороне убийства этого кавалериста? — осведомился Карадур. — Вне всякого сомнения, он был такой же хороший и набожный человек, как и ты...

— О боги! — взвыл Джориан. — Я спасаю твою тощую шею и ящик с бесполезными заклинаниями, а ты мне, черт возьми, нотацию читаешь! Чтоб мне в дерьме утонуть, но ежели ты сей же час не признаешь, что либо он — либо мы, можешь вертать назад и сдаваться.

— Нет, нет, сынок, не гневайся за то, что я поддался своей склонности к размышлениям. Меня давно занимал вопрос, как следует поступать, когда интересы одного человека сталкиваются с интересами другого, который ничем не хуже первого, и которого тот первый человек должен убить, чтобы достигнуть цели, ничуть не менее достойной, чем цель его соперника. От этого зависит ответ на такие всеобъемлющие вопросы, как, например, вопрос о войне и мире.

— Ладно, — сказал Джориан, — я ж не прячусь специально по кустам, чтоб убивать солдат царя Шайю, но ежели это вопрос жизни и смерти, так я сперва бью, а уж потом болтаю о морали. А ежели б я делал наоборот, я б тут с тобой не стоял и не рассуждал. Сдается мне, когда парень нанимается в солдаты да жалованье от царя получает, он должен понимать, что рано или поздно его могут убить. Никто не заставлял этого несчастного метателя дротиков гоняться за мной, да еще кидаться чем ни попадя. Раз сам начал, нет у него права жаловаться — пусть теперь его дух в каком-нибудь из ваших мальванских загробных миров доказывает, кто виноват.

— Преследовать и нападать на тебя его заставил кавалерийский офицер, значит, солдат действовал не по своей воле.