Удар в сердце - Алексей Живой

— Ну… — замялся Темпей, — с запасом у нас по двенадцать будет. А у других нет запаса. Все на Итаке сгорело.

— Ладно, — отпустил его Тарас, — и так неплохо, но боюсь, не хватит. Слишком уж персов много прет.

Стоявший неподалеку Эсхил[16] смотрел на них во все глаза, а уши его, казалось, расширились до невероятных размеров, но он, похоже, так ничего и не понял. Тараса только позабавил вид афинского наблюдателя. «Он, наверное, не бывал у Фермопил или Дельфийских проходов и еще незнаком с нашим „Гневом богов“. Ничего, — усмехнулся он, — сейчас начнем стрелять, сразу все поймет. Если от страха за борт не сиганет».

— Зарядить баллисты, — приказал он Брианту, — зажигательными горшками. Но стрелять только по моей команде. — А обернувшись в сторону надвигавшейся армады, добавил: — Пусть поближе подойдут.

Тем временем эскадра с Эгины атаковала арьергард персидского флота. Насколько мог видеть со своего наблюдательного пункта Тарас, триеры афинян протаранили сразу несколько кораблей Ксеркса, отсекли большую группу финикийцев, с которыми у них уже завязалось жестокое сражение.

Но основная часть армады продолжала неумолимо продвигаться вдоль Саламина с целью обогнуть его. Здесь им никто не препятствовал. Однако, взглянув в другую сторону, Гисандр заметил, что часть кораблей Фемистокла уже выдвинулись в узкий пролив. И, судя по всему, там тоже назревало сражение.

— Значит, идут двумя потоками, — догадался спартанский наварх, которому вскоре предстояло принять боевое крещение в настоящей морской битве, — и эти прут прямо на нас. Как ни предупреждал меня царь Леонид, а придется поучаствовать. Негоже спартанцам отступать ни на суше, ни на море.

Незадолго до того, как первые корабли персов, оказавшиеся египетскими, достигли дальней оконечности острова и вознамерились обогнуть ее, к «Тайгету» добралась лодка с посланцами от Фемистокла.

— Персы атаковали сразу по двум направлениям, — сообщил гоплит, поднявшись на борт триеры спартанцев. — Фемистокл приказал вам задержать их во что бы то ни стало, до тех пор пока сможет прислать вам подкрепление.

— Сам вижу, — отмахнулся Тарас, переводя взгляд с посланца на Эсхила, — вон он, второй поток персов. Уже рядом. Зря только сюда плыли. А насчет подкрепления это, конечно, хорошо, только его еще дождаться нужно.

Посланец Фемистокла пожал плечами, мол, мое дело маленькое, только приказ передать, и направился обратно к лодке. Однако Тарас остановил его окриком.

— Куда собрался? Не видишь, персы уже близко. Раздавят твою лодчонку как щепку. Здесь останешься до конца боя.

Афинянин хотел было возразить, даже бросил взгляд на Эсхила, но оба они заметили, как «спецназовцы» перекрыли им доступ к лодке.

— Здесь я хозяин, — спокойно пояснил Тарас, — вас наблюдать прислали, вот и наблюдайте. Уйдете, когда отпущу.

Тем временем египетские корабли были уже совсем близко. Тарас мог спокойно разглядеть тонкие льняные панцири моряков, лучников и пехотинцев на палубах кораблей с изящно загнутыми хвостами. В душе он порадовался, что на первый раз ему не достались финикийцы, коих он почитал за лучших моряков. Впрочем, и египтяне кое-что умели.

Однако, пока Тарас выжидал, подпуская врага на убойную позицию для стрельбы, сражение уже начали корабли из Мегариды. Все пять триер выскочили из-за острова и, разогнавшись на коротком участке пролива, атаковали египтян. Удар оказался не слишком точным, египтяне ждали чего-то подобного, и два корабля смогли уклониться от таранных ударов. Но остальные достигли цели, ведь их на этот раз было слишком много. А по такому количеству целей греческие моряки просто не могли промахнуться. Три корабля египетского авангарда были «торпедированы» и устроили небольшой затор в проливе. Остальные были вынуждены обходить перевернувшиеся набок суда, команды которых уже барахтались в воде, и попадали под новые удары греков. Но вскоре и те понесли первые потери. Две триеры были зажаты в узком пространстве, обстреляны лучниками и взяты на абордаж, после чего бой перекинулся на палубы.

— Храбро, конечно, — прокомментировал первую атаку наварх Темпею, — только мы уже раскрыты. Впрочем, у них же нет баллист, и это нам только на руку.

— Вы разве не будете атаковать? — изумился Эсхил. — Они же сейчас все погибнут!

— Мы все когда-нибудь погибнем, — едва сдержавшись, чтобы не убить его за дерзость, ответил наварх, сверкнув глазами, — а кроме того, ты забыл, что я им не командир. У Мегариды есть свой наварх, вот он и отвечает за эту атаку.

Сказав это, Тарас отвернулся от возмущенных, но вынужденных замолчать афинян и вновь посмотрел на разыгравшееся сражение. Оставшиеся триеры из Мегары тоже ринулись в бой, с ходу уничтожив еще три корабля и окончательно запрудив пространство между Саламином и «засадными» островами. Греки дрались ожесточенно. Корабли персов меж тем все прибывали, а места для маневра было уже мало. Тарас посмотрел на затор, образовавшийся в проливе, и махнул рукой.

— Пора, — крикнул он артиллеристам, — самое время.

Баллисты «Тайгета» и остальных спартанских кораблей, так и не тронувшихся с места, отработали первый залп в сторону персидской эскадры. Артиллеристам даже не было особой необходимости прицеливаться, такое количество кораблей находилось сейчас у Саламина. Горшки, изрядно напугав афинян, стоявших рядом, пролетели положенное расстояние и обрушились огненным дождем на египетские корабли. Большинство угодили в цель.

— Смотри, как ловко, — порадовался за артиллеристов Тарас, — не зря я вас учил. Молодцы.

Его восхищение особенно вызвал один горшок, не пробивший прямоугольный египетский парус, а расколовшийся о мачту и разливший свое содержимое по нему. Парус вспыхнул, как просмоленный факел, а моряки, включая рулевого, в ужасе попрыгали за борт. Корабль, лишенный управления, заложил вираж и тут же столкнулся с другим. От столкновения мачта переломилась, и она, вместе с полыхавшим парусом, рухнула на его палубу, где сразу начался пожар. Первый же залп внес хаос и сумятицу в ряды египтян, никогда прежде ничего подобного не видевших. Несколько кораблей даже покинули сражение и ушли в открытое море, решив, что их наказали греческие боги. Остальные, не в силах избежать в такой тесноте близкого контакта с полыхавшими кораблями, сами становились «разносчиками» пожара.

— Великолепно, — констатировал Тарас, разглядывая зарево и насчитав уже восемь горевших кораблей, — скоро и другие разгорятся. А мы сможем спокойно дождаться подмоги.

— Что это за оружие? — с нескрываемым ужасом спросил Эсхил, глядя то на пожар в заливе, то на баллисты, которые пока прекратили стрелять. — Откуда оно у спартанцев?

— Ты уже сам, наверное, догадался, — усмехнулся, глядя на него, наварх, — его нам дали боги, которые любят Спарту больше Афин. Иначе не отдали бы ее на растерзание персам.

Эта насмешка привела Эсхила в чувство, но он не выхватил меч, чтобы убить Гисандра. Вспомнив о судьбе Афин, отданных без боя, Эсхил лишь скрипнул зубами, признавая правоту своего недруга.

Между тем Тарас заметил на воде нечто, лишившее его уверенности в своих силах. Не меньше десятка кораблей, отделившихся от основной массы горевших и сражавшихся судов, направились к близким островам, изрыгавшим огонь на их головы.

— Не убоялись, значит, гнева богов, — процедил сквозь зубы Тарас. — А ну, встретить гостей как следует. Горшков не жалеть.

— Осталось уже только по пять штук, — предупредил услужливый Темпей.

— Ну не солить же их, — ответил Тарас, — да целься точнее, эти не так кучно идут. — И на всякий случай крикнул, обернувшись к Илларию: — Приготовиться к абордажному бою.

Первым же залпом удалось поджечь на дальней дистанции два корабля, хотя несколько горшков упали в воду. Каждое такое падение Тарас сопровождал руганью и обещаниями казнить артиллеристов. Угрозы возымели свое действие, и вскоре удалось подбить еще два египетских судна. Солдаты бросались в воду с охваченных огнем кораблей, строй сразу же рассыпался, но шесть судов все же прорвались к островам, а за ними маячило еще с десяток. Точное количество было не разглядеть из-за черного дыма, стелившегося над водой. Один египетский корабль уже почти без команды с разгона наскочил на скалу и, разломившись надвое, опрокинулся в воду.

— Горшки почти закончились, — доложил Темпей, обретавшийся до этого момента у баллисты рядом с Бриантом и Этоклом.

— Хватит отсиживаться, — решил Тарас, — приготовиться к атаке. Илларий, выводи корабли из укрытия. Все разом.

По условному сигналу, которым был звук рога, спартанские триеры показались из-за своих островов и устремились на врага.

Египтяне после жестокого обстрела оказались разделены на две равные группы по три корабля, огибавшие главный остров. На одну из них напал отряд Гисандра, на другую Пантория, которого он назначил главным над этой группой судов еще до сражения.