Первая жертва - Бен Элтон

— Да, полагаю, вы правы, — согласился Кингсли, — хотя казалось, что он не очень сильно пострадал.

— Может быть, он хотел продолжить писать стихи.

— Стихов найдено не было, и медсестра, женщина по фамилии Муррей, утверждает, что он совсем бросил писать.

— Хмм. Ну, теперь-то уж точно.

Хилтон допил остатки коньяка.

— Да, дело и правда плохо, но послушайте, капитан, мне пора, идет бой и все такое. Не сомневайтесь, мы скоро снова окажемся в самой гуще. Я могу что-нибудь еще для вас сделать?

— Нет, не сейчас, полковник. Спасибо за то, что уделили мне время, и также за угощение.

— Ну, это вам спасибо за то, что привели отряд домой. Знаете, я говорил серьезно. Я упомяну вас в рапорте. Вы получите медаль, сэр.

44

Под лупой

Дорога в замок Бориваж заняла у Кингсли всю оставшуюся часть утра, и было уже далеко за полдень, когда он снова оказался перед прекрасным старым зданием. Он с удивлением понял, как же ему хочется опять увидеть Китти Муррей, и был разочарован, узнав, что в замке ее нет. Она уехала вместе с группой контуженых солдат на железнодорожную станцию, на ту самую, куда прибыл Кингсли по приезде на фронт.

— Она поедет с ними до Англии? — спросил Кингсли у санитара, которого встретил в главном зале.

— Надеюсь, нет, сэр. Без нее здесь будет куда скучнее.

Кингсли был полностью с ним согласен, и это его сильно встревожило. Ему не нужно было никаких душевных переживаний — они только мешают работе. Поэтому он решил больше не думать о миниатюрной суфражистке.

Кингсли вернулся в замок, чтобы встретиться с военными полицейскими, которым приказал эксгумировать тело капитана Аберкромби. Этот приказ вызвал естественное недовольство.

— Нам только трупы выкапывать не хватало, — ныл офицер медслужбы, шагая вслед за Кингсли к лестнице, ведущей вниз, в подвал, где должно было состояться вскрытие.

— Простите, сэр, но мне нужно это тело, — ответил Кингсли.

— Мои пациенты только что вернулись оттуда, где трупы постоянно появляются из-под земли, и здесь их следует ограждать от этого. Если хоть один из них увидит…

Они дошли до подвала, где их ждал сержант из Армантьера. Труп Аберкромби достали из одеяла и положили на импровизированный операционный стол, собранный из досок и ящиков.

— Все готово, сэр! — сказал сержант и так сильно щелкнул каблуками по каменному полу, что от гвоздей на подметках его сапог посыпались искры. — Одно тело. Мертвое. Раньше принадлежало капитану виконту Аберкромби, сэр!

Кингсли этот рапорт показался странным, но он промолчал.

— Я провел кабельный удлинитель к переносному генератору, который поставил снаружи, сэр, потому вряд ли вы можете провести такую сложную операцию при свете свечей, сэр!

Сержант действительно повесил над столом электрическую лампочку, в свете которой кожа трупа отливала желтоватой белизной. Зрелище было просто кошмарным.

— Спасибо, сержант. Очень разумно с вашей стороны.

— Сэр! — Еще одна порция искр.

— Хорошо, — сказал Кингсли, — много времени у нас это не займет.

Он подошел к лежащему на досках телу, на котором из одежды была только набедренная повязка.

— Вы его так похоронили? — спросил Кингсли старшего офицера медслужбы.

— Да. Его друг, лейтенант Стэмфорд, сообщил нам, что капитан выразил желание не быть похороненным в форме.

— Правда? Я этого не знал.

— Мы не видели причин отказать ему в этой просьбе.

Глядя на тело, Кингсли вспомнил строки, которые прочитал в газете в фолкстонской библиотеке. Теперь он повторил их:

— «„Да здравствует Англия!“ — впишут накрест, Чтоб жертву мою было видно окрест».

На некоторое время воцарилось молчание.

— Разве не странно, что человек, написавший это, не захотел быть похороненным в форме?

Кингсли наклонился к ране на голове Аберкромби. Одно пулевое отверстие, почти точно между глаз. Рана, к огромной досаде Кингсли, была промыта, но все же он ее осмотрел.

— У вас есть лупа? — спросил он.

— Я предвидел это, сэр! — ответил сержант, протягивая ему лупу.

— Хорошо, молодец. Знаете, сержант, после демобилизации вам следует подать заявку в Скотленд-Ярд. Вы будете незаменимы в группе по расследованию убийств.

— Спасибо, сэр. Я это запомню.

— Конечно, вам придется перестать щелкать каблуками.

— Я щелкаю, только когда требуется, сэр. Гражданским щелкать не требуется.

Кингсли осмотрел рану через лупу. Увеличение было не очень большое, и все же у пулевого отверстия он заметил какие-то черные крупицы; это было нетипично для обычного пулевого ранения.

— Сержант, а у вас, случайно, не будет…

— Пинцета, сэр?

— Да, именно, сержант. Пинцета.

Сержант достал пинцет.

— Молодец, сержант.

— Взял их у медсестры, сказал, что у меня заноза. Лучше не говорить ей, зачем он вам понадобился, она ведь им брови выщипывает.

При помощи лупы и пинцета Кингсли начал собирать крошечные кусочки рваной кожи вокруг раны и складывать их на блюдечко, которым сержант тоже предусмотрительно запасся.

— Должен сказать, сержант, вы ни о чем не забываете.

— Спасибо, сэр.

— И эксгумация тоже была проведена потрясающе быстро. Молодец.

— Сэр!

Кингсли стоял над трупом и говорил, одновременно делая свое дело. Если бы кто-нибудь в этот момент заглянул в подвал, он бы подумал, что Кингсли сообщает трупу что-то крайне важное.

— Меня мучает один вопрос, — продолжил Кингсли, — и я знаю, что вы простите мне эти слова, сержант, но как получилось, что такой предусмотрительный парень, как вы, сумел так безбожно напортачить на месте преступления?

— Ну, сэр… Полагаю, вы знаете, что мы были отозваны.

— Не понимаю, о чем вы говорите. Кто вас отозвал?

— Штаб. Тот же штаб, что нас сюда вызвал. Мы спали в Армантьере, когда получили звонок из штаба с приказом отправиться на место преступления сюда, в замок Бориваж, и арестовать рядового Хопкинса.

— Они вам сказали, кого арестовать, еще до того, как вы приехали на место преступления?

— Да, сэр. Ну, его ведь обнаружили с орудием убийства.

— Кто именно звонил вам из штаба?

— Полковник Уиллоу, сэр. Я его лично не знаю. В общем, вскоре после того, как мы посетили место преступления, сюда, в замок, поступил еще один звонок, возможно, вы знаете, что в замке есть телефон, и нам сообщили, что нужно забрать арестованного и уехать, не мешая работе медицинского центра.

— Вам это не показалось странным?

— Ну, вообще-то нет, сэр. Дело было легкое, а когда нас много, мы действительно довольно сильно шумим.

— Сержант, когда я закончу с этим, я хочу, чтобы вы связались со штабом и расспросили об этом полковнике Уиллоу. Я бы очень хотел с ним поговорить.

Сержант заверил Кингсли, что непременно займется этим, и на некоторое время в мрачном помещении воцарилось молчание, пока Кингсли обрабатывал входное пулевое отверстие между глаз покойного. Наконец он убедился, что собрал из раны все возможные доказательства.

— А вы знали, сержант, — сказал Кингсли, — что среди вещей виконта Аберкромби был найден только один сапог?

— Нет, сэр, не знал.

— Однако это так, и я знаю, что случилось со вторым сапогом. Его использовали в качестве глушителя. Убийца надел на пистолет голенище сапога Аберкромби и выстрелил через каблук. Я нашел резину, кожу и, как мне кажется, волокна шерсти. Возможно, убийца засунул в сапог носки. Видимо, он забрал с собой сапог, когда сбежал из замка.

— Кто бы мог подумать, — сказал сержант.

— Просто невероятно, — добавил старший офицер медслужбы.

— Это также объясняет тот факт, что пуля не пробила череп Аберкромби насквозь: каблук был препятствием. И кстати о пулях, давайте ее достанем.

Используя скальпель и пинцет, Кингсли залез в рану, глубоко проникнув под кожу покойного, и вытащил искомый предмет. После этого он промыл пулю и поднялся с ней наверх, где было светлее. Там при помощи лупы сержанта он сравнил ее с пулей, которую достал предыдущей ночью из тела немецкого повара.

— Боже мой, — произнес он через некоторое время, — я думал, что мне понадобится микроскоп, но все ясно как день.

— Что такое, сэр? — спросил сержант.

— Стволы разные, сержант. Они отличаются не сильно, но достаточно, чтобы оставлять свою уникальную роспись на каждой выпущенной пуле. Эти две были выпущены из разных пистолетов.

— Нет, сэр!

— Да, сэр! Револьвер, который был найден у рядового Хопкинса и из которого была выпущена эта, — сказал Кингсли, показав пулю, добытую им в окопе, — не имеет ничего общего с этой пулей, убившей виконта Аберкромби. Это, и только это, доказывает невиновность рядового Хопкинса, потому что он был арестован на основании единственного факта владения револьвером Аберкромби. Сержант, вы должны его освободить.